Впереди возникает массивная стена из вооруженных людей. Кажется, я недооценил врага. Войска, с которыми мы сражались, должны были лишь замедлить наше продвижение, пока он собирал небольшую армию, чтобы окончательно отрезать нас от бреши в корпусе, проделанной нашим кораблем. Придется пробиваться с боем. Я бросаюсь в схватку.

Целюсь в приближающихся людей и убиваю первого. Затем ныряю в самую гущу, кружась, пинаясь, рубя и стреляя. Человеческий лидер планировал победу, но в своих планах не учел меня. Я атакую со всей яростью, что случается довольно редко. Мои губы кривятся в ухмылке, пока я прыгаю среди врагов, повергая их с первого же удара. Время для изящества прошло. У нас остались считанные минуты до того, как корабль совершит прыжок. Если мы собираемся выбраться отсюда, то сделать это нужно как можно скорее.

Мои выжившие телохранители врываются в человеческий строй следом. После меня работы для них немного. Им остается добить парочку людей, которым удалось ускользнуть от меня, что они с радостью и делают. Некоторые из них хохочут. Я задаюсь вопросом, что это может значить: насмешку или облегчение, что они успеют выбраться с корабля прежде, чем тот нырнет в запретные царства?

Мы пристегиваемся к креслам и ждем, пока корабль начинает двигаться назад. Через амбразуры вижу, как воздух в отсеке хлынул в вакуум открытого космоса, вынося следом и тела, которые тут же покрываются льдом. Некоторые люди живы, хотя это и ненадолго. Я озираюсь и замечаю среди нас несколько человеческих лиц. Мои воины все-таки успели захватить пленников.

Мое недовольство чуть смягчается. Мне любопытно, кто же командовал этой армией. Прежде чем пленники умрут, я задам им парочку вопросов.

И вдруг битва достигла пика. Мы атаковали врага. Орда вопящих гвардейцев хлынула из боковых коридоров, убивая всех, кто вставал у них на пути. Эльдары внезапно оказались между молотом и наковальней.

Махариус расположил войска таким образом, чтобы отсечь большую часть эльдаров от пробоин в корпусе, к которым они отступали. Коридоры наполнились вооруженными людьми, и плотность огня оказалась чрезмерной даже для ксеносов. Какой бы стремительностью ни отличались эльдары, они не могли увернуться от всех летевших в их сторону лазерных лучей — это было не легче, чем увернуться от дождя во время тайфуна. Думаю, именно тогда они осознали, что произошло, хотя и не уверен, что даже тогда поверили в это. Они выглядели совершенно ошеломленными.

Впрочем, это было уже не важно.

Когда эльдары поняли, что им не сбежать, то бросились на нас с удвоенной яростью. Что-то затягивало их в безумие самоубийственного гнева. Выжившие эльдары кидались на нас с бешенством демонов, которые знали, что скоро погибнут, и решили забрать с собой в ад как можно больше жертв. Они неслись в атаку огромными пружинящими шагами, убивая и калеча людей каждым новым выстрелом. И даже тогда некоторые не могли устоять перед тем, чтобы причинять боль вместо убийства.

Эльдары вышли на перекресток, где попали под перекрестный огонь с обеих сторон, а также сзади и с нашей позиции. Махариусу удалось сконцентрировать такую плотность огня, что враг попросту не мог преодолеть шквал лазерных лучей. Их доспехи чернели и стекали с тел. Впрочем, они продолжали наступать, чуть медленнее из-за боли, но по-прежнему желая разрушать и убивать.

Один из них добрался до нас и замахнулся длинными округлыми лезвиями. Выстрелы поразили врага в десятке мест, его красивые хитиновые доспехи треснули и пошли пузырями. Эльдар двигался не так стремительно, как прежде, но все равно слишком быстро, чтобы уследить за ним взглядом. Махариус застрелил его и парировал клинок его спутника цепным мечом. Зубья оружия заскрежетали по панцирю эльдара, и одна из его нечеловечески длинных конечностей отлетела в сторону, разбрызгивая кровь. Однако павший ксенос все равно успел убить гвардейца, словно мертвый песчаный скорпион, нанесший рефлекторный смертельный удар. Человек рухнул на палубу. Я отступил назад. Эльдар продолжал ползти вперед уже без какого-либо изящества, подобно яростной демонической машине смерти.

Антон застрелил его из снайперской винтовки, всадив тяжелый снаряд в визор шлема. Его конечности еще секунду продолжали дергаться. Даже в смерти он пытался утащить за собой еще одну жертву.

В наши ряды вклинились новые эльдары, рубя людей клинками. И вновь брызнула кровь, обнажалась кость, из ребер, которые вдруг оказались рассеченными напополам, выпал кусок легкого. Я прицелился и нажал на спусковой крючок, но моя цель исчезла. За время, что мне потребовалось, чтобы взять ксеноса на прицел, тот подпрыгнул, и заряд прошел прямо под ним. Мгновение спустя он приземлился передо мной. Я увидел лишь размытое пятно его клинка. В этот момент я понял, что пришел мой смертный час.

Я зажмурился, но удара так и не последовало. Махариус парировал его цепным мечом. Эльдар отскочил назад слишком быстро, чтобы я успел среагировать, но не слишком быстро для генерала. Он ринулся следом, и ксенос в отчаянии попытался защититься от хищника, еще более опасного, чем он сам.

Второй эльдар пробивался сквозь наши ряды, когда в него внезапно попала странная молния, расплавившая шлем. Секунду спустя Махариус шагнул вперед, сжимая в руке цепной меч. Раздался громкий скрежет, когда доспехи ксеноса поддались цепному лезвию. Только тогда я заметил, что позади Махариуса стоял Дрейк, псионный луч которого и сразил эльдара.

Я быстро огляделся по сторонам и увидел последнего выжившего ксеноса. Тот понял, что происходит, и бросился бежать так быстро, как только мог, стремительно продвигаясь сквозь мигающую сеть лазерных лучей. Каким-то чудом ему удавалось увернуться от большей их части, а те немногие, что попадали в цель, лишь раскаляли и оплавляли его броню. Антон поднял снайперскую винтовку и прицелился. Выстрел попал точно в ксеноса, и тот кубарем покатился по палубе. Когда он поднялся на ноги, часть его странного изящества испарилась. Антон выстрелил снова, и на этот раз снаряд попал чужаку в голову, отбросив того на палубу. Некоторые из нас бросились к поверженному врагу.

— Стоять! — то ли прорычал, то ли крикнул Махариус.

Солдаты, возглавляемые Иваном, замерли, уступив дорогу лорду верховному командующему. Стоило ему подойти ближе, как эльдар атаковал, все еще слишком быстрый, чтобы уследить за ним взглядом. Махариус ушел в сторону и одним ударом обезглавил его. Похоже, эльдар, хоть и получил тяжелые раны, притворялся мертвым в надежде подманить нас к себе. Скорее всего, ему бы это удалось, не окажись рядом Махариус.

Думаю, эльдары повели себя слишком самоуверенно, иначе жертв оказалось бы куда больше. Ни один гвардеец, получивший даже самый крошечный порез, не выжил. Махариус внимательно осмотрел меч, и его лицо скривилось от презрения.

— На их оружии нейротоксин, — сказал он. — Убивает мучительно. Очень мучительно.

Неожиданно вокруг нас воцарилась тишина. Настал один из тех странных моментов, которые случаются на всех полях битв, когда благодаря удивительному стечению обстоятельств никто не стреляет, не разносятся крики, в ушах не грохочут боевые кличи. Ты слышишь лишь шипение самого безмолвия и стук сердца в груди, ощущаешь во рту привкус желчи и, оглядываясь на товарищей, понимаешь, что у них такие же белые лица и широкие глаза, такой же странный немигающий взгляд, как у всех, выживших после боя.

Тишина продлилась всего пару секунд, а затем все мы победно закричали, давая выход напряжению до тех пор, пока не взялись подсчитывать ущерб.

Доклады все поступали и поступали. Судя по тому, что говорил Махариус, мы понесли тяжелые потери, однако нам удалось очистить корабль от эльдаров. Мы отразили нападение. Нам это стоило тысяч жизней солдат, и одному Императору ведомо, сколько десятков тысяч членов корабельной команды, но мы прогнали эльдаров.

Внезапно взревели аварийные сирены.