Наш ответный огонь смел их со стены. Одних разрезало пополам, другим разнесло головы. Немногочисленные счастливчики вовремя успели прыгнуть за пласкрит и скрыться из виду.

Я услышал, как лейтенант докладывает, что мы внутри. На позицию за нами выдвигались другие машины. Солдаты на «Химерах» разворачивались в нашу сторону, чтобы воспользоваться внезапной возможностью проломить вражескую оборону. Следуя приказам лейтенанта, я проехал пару сотен метров по улице и остановился на перекрестке, где мы смогли бы перекрыть путь и сдерживать еретиков, не позволяя им отбить ворота. Я чувствовал, что лишь вопрос времени, пока кто-то не поймет, в чем дело и не попытается контратаковать.

— Нам повезло, — услышал я лейтенанта. В его голосе чувствовалось вполне понятное удовлетворение. Нам улыбнулась удача, но понадобился кто-то, кто заметил возникший шанс и воспользовался им, и этим человеком стал лейтенант. Ему светили награда и, вероятнее всего, повышение. Я не испытывал к нему зависти. Он был лучшим командиром и лучшим человеком, чем многие офицеры в нашем полку.

Помощник не мог с ним не согласиться.

— Вы правы, сэр.

— Теперь нам осталось только защитить ворота и постараться при этом не погибнуть, — сказал лейтенант. — Как думаешь, рядовой Лемюэль?

Его голос оставался спокойным, но, судя по тому, что он решил заговорить со мной в столь важный момент, лейтенант находился в хорошем расположении духа.

— Думаю, это хорошая идея, сэр, — согласился я. — Если мы продержимся хотя бы час, то наверняка возьмем город.

— Мы в любом случае возьмем город, рядовой, — ответил он. — Просто так это произойдет несколько раньше, вот и все.

Я кивнул, так, чтобы он заметил, как поднялся и опустился мой затылок. Продолжать говорить было бы не слишком разумно. Бросив взгляд на тактическую карту, я увидел, что наши войска подходят все ближе.

Пока мы с ревом неслись по окраинам Железограда, круша гусеницами припаркованные автомобили, постепенно сгущалась тьма. Путь освещали мерцающие огни промышленных газов, вырывающиеся из башен факторума. На таком расстоянии я видел, что облака над центральным ульем озаряло нечто еще более крупное.

Сопротивление было очень слабым. План Махариуса полностью удался. Перед нами раскинулась зона факторумов, наполненная заводами по переработке пирита, в котором мы так остро нуждались. За считанные часы мы захватили их все и заняли оборонительные позиции, чтобы не позволить железоградцам отвоевать их.

Лейтенант приказал укрыть «Гибельный клинок» за стеной факторума, чтобы наши орудия могли обстреливать пути подхода. Я сделал, как сказано, и огромный бронированный зверь неподвижно застыл. Мы сидели за панелями управления, вглядываясь в пустынные улицы и могучие башни, которые окружали нас, и в любую секунду ожидая появления врагов. Прошло немало времени с тех пор, как мы спали в последний раз. Я проглотил таблетку-стимулятор и протеиновую плитку, которую запил солоноватой водой из фляги.

Глядя в перископ, я изучал длинные тени. Я не особенно беспокоился, потому что смог бы заметить любого, кто попытался бы к нам приблизиться, а вокруг начинала высаживаться мотопехота, занимая позиции на стенах и устанавливая тяжелые болтеры для обстрела улиц. Некоторые солдаты пытались вздремнуть. На душе становится спокойнее, когда знаешь, что рядом с тобой ветераны. Над хибарами зависла двухвостая «Валькирия», пока по веревочной лесенке в облаках мусора и пыли, вздымаемых самолетом, один за другим спускались штурмовики. Они высаживались отделениями. Из-за тяжелых панцирных доспехов солдаты выглядели крупнее обычных людей, а их непомерно большие лазганы также нисколько не способствовали тому, чтобы они казались менее грозными.

Из установленного в корпусе орудия вырвался огненный сполох. Интересно, обнаружил ли стрелок затаившихся еретиков, или просто тренировался на одной из местных крыс-переростков? Всякое ведь может быть.

Я оглянулся на командную кабину. Лейтенант дремал, пока Заместитель следил за тактической сеткой. Наушник все еще был у командира в ухе, и по многолетнему опыту я знал, что любой входящий сигнал мигом разбудит его. Наблюдая за тем, как лейтенант спит с упавшей на грудь головой, я почувствовал к нему нечто вроде привязанности. Он снова провел нас сквозь шторм битвы. Под конец дня мы еще оставались в живых, а в Имперской Гвардии это большее, на что ты можешь надеяться.

Я вознес благодарственную молитву духу старины номера 10. «Неукротимый», как и лейтенант, помог нам выжить в горниле боя. Двигатели не отказали в самый важный момент, орудия ни разу не заклинило. Броня выдержала. Над нами все еще витало благословение великого монстра. Я припоминаю, как по глупости считал, будто нам помогло и то, что на броне танка стоял сам Махариус. Наверное, толика его удачи, благословение Императора или что бы то ни было передалось и нам тоже.

Мне стало любопытно, надолго ли этого еще хватит.

Казалось, я только сомкнул глаза, когда лейтенант прокричал приказ. Я взглянул на хронометр. Прошло всего пару часов с тех пор, как я смотрел на него в последний раз. Даже таблетки-стимуляторы не смогли удержать меня от сна. Я прильнул к перископу. Снаружи до сих пор царил мрак. Адское пламя башен факторума еще озаряло территорию.

Я оглядел протяженную улицу и заметил, что к нам приближается множество меньших машин. Наши орудия взревели, оставив огромную воронку в пласкрите дорожного покрытия и уничтожив первый из «Леманов Руссов». Остальные объехали его и двинулись дальше. Из башенных орудий, установленных в корпусах лазерных пушек и спонсонных болтеров вырывался огонь. Вражеские машины оказались в огневом мешке. Наше основное орудие последовательно превращало их в горелую скорлупу. У выскакивающих из аварийных люков экипажей не оставалось ни единого шанса уцелеть под валом обрушившегося на них огня.

Тем временем пехота еретиков заняла позиции в ближайших зданиях. Там, где балконы и внешние трубопроводы были достаточно широки, чтобы вместить несколько десятков человек, устанавливали тяжелые орудия.

Солдатам отдавали приказы, словно офицеры, фигуры в плащах с накинутыми на головы капюшонами. Они отчетливо выделялись среди прочих — их как будто кто-то поджег. Вокруг голов вздымалось яркое и сильное пламя. Отчего-то оно, вместо того чтобы сжечь фигуры дотла, лишь очерчивало их ореолами, напоминающими нимбы на иконах.

— Сэр, вы видите горящих людей? — спросил я, на случай если лейтенант их не заметил.

— Это жрецы культа Ангела Огня, Лемюэль, — объяснил лейтенант. В его голосе чувствовалась тревога, и я спросил себя, мог ли он, как и я, думать сейчас об увиденных нами клетках с сожженными людьми.

— Это горение — какой-то еретический фокус? — спросил Новичок. Вопрос был вполне обоснованным. За годы сражений с еретиками мне не раз приходилось видеть странные вещи, которые на деле оказывались результатом древних темных технологий.

Прежде чем лейтенант успел ответить, один из жрецов воздел руки. Аура пламени перекинулась с головы на все тело. Она полыхнула вокруг его рук, словно у него был огнемет. Жрец указал на стену, и волна пламени захлестнула целое отделение наших солдат, слизнув их одежду, а затем поглотив плоть.

Но весь ужас был не в самом сожжении. Мне не раз приходилось видеть, как люди сгорают заживо. В том, что мы наблюдали сейчас, было нечто потустороннее, будто сгорали не только тела, но и души. Несколько парней начали отстреливаться, но лазерные лучи просто исчезали, не долетая до жреца. Окружавший его огненный щит становился все ярче, словно энергия выстрелов подпитывала его.

Думаю, на пару секунд мы попросту оцепенели от страха. А потом я безумно обрадовался, что сижу в древнем, покрытом оберегами корпусе «Неукротимого». Перспектива оказаться снаружи, напротив огненных фанатиков, нисколько не прельщала.

Жрец развел руки шире, и аура вспыхнула еще ярче. Из его спины человека вырвались двойные столбы пламени. Теперь казалось, словно у него выросли крылья из огня, будто он превратился в живое воплощение сверхъестественной сущности, которой поклонялся. Жрец стал живым огнем, дрожащим от заключенной в нем громадной силы. Его мощь должна была поглотить всех, кто стоял рядом с ним, но этого не случилось. Еретики оставались целыми, хотя призванное ими пламя пожирало наших солдат.