Теперь я привлек к себе внимание. Им любопытно, что у меня на уме.

— Вряд ли они сгодятся для чего-то еще, — вновь говорит Силерия.

— Я допрошу их, — произношу я.

— Вы хотите разговаривать с этими животными? — спрашивает Силерия, не в силах скрыть потрясение.

— Да, Силерия, хочу, — жестко отвечаю я. Пришло время напомнить им всем, кто здесь главный и почему. — На том корабле был один необычайно талантливый человек. Думаю, ты заметила, как он блокировал наши атаки и не позволил взять приз. Или ты была слишком занята, потея в битве?

Это разозлило Силерию. Хотя она и знает, что недостаточно изящна в бою, взбесить ее сильнее я бы не смог. Я вижу, что она бросила бы мне вызов, если бы осмелилась. Но нападение на меня имеет лишь один исход, и мы оба знаем, какой именно. Наконец Силерия успокаивается, понимая, что я готов к любому повороту событий.

Нет, думаю, если Силерия и захочет сделать против меня ход, то не прямо, а через одного из своих многочисленных любовников, скорее всего Баэля, либо же в составе кабала. Она заставляет себя улыбнуться, но обиду скрыть не в силах.

— Кроме того, у меня есть вопросы насчет… этого, — говорю я, указывая на артефакт Космического десанта. — Это устройство принадлежит человеческой элите, но я не увидел ни одного из их представителей на борту корабля. Я хочу узнать, для чего оно там находилось и как его можно использовать. Оно определенно представляло для них ценность. Возможно, это часть их примитивной религии.

Силерия с презрением глядит на когтистую металлическую латницу. Я понимаю почему. Устройство уродливо и выглядит варварским, но что-то в нем как будто касается струн моей души. Этот артефакт древний и обладает собственной аурой.

— Не понимаю, чем латница может быть интересна для эль-дара вашего ума, — говорит она, словно пытаясь отговорить меня.

Конечно, не понимаешь, думаю я, и это одна из причин, почему я лидер, а ты — нет.

— Люди дорожили ею. Мы можем использовать ее в качестве приманки, — произношу я. Несколько воинов кивают. Такое мышление им понятно. Теперь они немного успокоились, но я все еще вижу в их сердцах затаенную жажду мести. — Возможно, люди вернутся за ней.

— Если так, мы заставим их пожалеть об этом, — отзывается Велдор.

— Вне всяких сомнений, — говорю я, впуская в голос нотку иронии, и приказываю одному из слуг принести инструменты для свежевания.

Пришло время задать несколько вопросов. Я открываю сундучок и достаю изогнутый шкуросъемный нож, в рукояти которого находится шарик с ядом могильного червя. Я поворачиваюсь к ближайшему человеку в пышных командирских одеяниях и включаю устройство перевода.

— Ты, — говорю я. — Давай поговорим.

Махариус мрачно посмотрел на гвардейцев, а затем на постамент, где прежде покоился Кулак. Древний артефакт пропал.

— Что это такое? — процедил он.

Думаю, тогда я впервые увидел, как Махариус утратил самообладание. В прошлом он мог иногда вести себя театрально, однако сейчас казался и в самом деле потрясенным.

— Он исчез, — произнес гвардеец. У него был напуганный, шокированный вид человека, которому чудом удалось пережить опустошительное нападение эльдаров. — Кулак Деметрия исчез.

Я взглянул на мертвецов. Они лежали по всей комнате. Судя по следам, эти люди погибли от рук ксеносов. Их дорога к свету Императора оказалась тернистой. Махариус прищурился, затем прошел к месту последнего пристанища Кулака и уставился на него так, словно не до конца мог поверить в то, что он пропал.

— Обыскать корабль, — велел он. — Каждый отсек. Убедитесь, что Кулака нет на борту.

Дрейк искоса взглянул на него:

— Здесь побывали эльдары. По всей видимости, они забрали его с собой.

Махариус кивнул:

— Мы не можем просто предполагать это. Нужно осмотреть каждый закуток.

Матросы и солдаты кинулись исполнять его приказ, оставив в комнате только двух великих людей и их телохранителей.

Махариус сжал пальцы.

— Я хочу найти Кулак! — с едва сдерживаемым гневом произнес он.

— Мы только что спаслись от эльдаров, — не без оснований заметил Дрейк. — Повезло, что мы вообще живы.

— И тем не менее я верну его. Я не хочу, чтобы священная реликвия человечества оставалась в руках ксеносов.

— Это понятно, — сказал Дрейк. — Мы приложили много усилий, чтобы найти артефакт. Мы пожертвовали жизнями, чтобы забрать его. И если это действительно то, что мы думаем, мы не можем позволить ему оставаться у чужаков.

Между ними повисла недосказанность. Я чувствовал это.

— Встреча должна скоро состояться, — произнес Махариус.

— Если Сеян все подготовил, — уточнил Дрейк.

— Сеян знает, что нужно говорить. Он сделает все, что требуется.

— Нам обоим известно, что Адептус Астартес — непредсказуемы, а эти — более прочих, — заметил инквизитор. — Кто знает, как они отреагируют на наше предложение? Я не стал бы строить догадок.

Лицо Махариуса озарила слабая улыбка:

— Ты все еще не одобряешь эти действия, мой друг.

— Те, кто за нами надзирает, могут неверно их истолковать.

— Я размышлял над этим, — произнес Махариус.

— Не сомневаюсь. Ты ничего не делаешь наобум.

— Однако… я слышу «но» в твоем голосе.

— Имперская политика — не поле боя, лорд верховный командующий, — сказал Дрейк. — На поле брани ты неуязвим. Но здесь — дело другое.

Махариус огляделся. В их поведении было что-то заговорщицкое. Я чувствовал, что об этом они разговаривали в долгие часы уединения. Я часто задавался вопросом, что именно они обсуждали — самый могущественный человек в Галактике и инквизитор, который взял на себя роль его советника и духовника. Они оба пытались сплотить Империум, расколотый Схизмой и гражданской войной, отвоевывали тысячи миров, ушедших от света Императора.

Лица убитых глядели на нас пустыми взорами. Я спросил себя, какую роль Кулак Деметрия мог играть в планах Махариуса и как на них могло сказаться его исчезновение. Судя по выражению лица Махариуса, ответ едва ли обрадовал бы меня.

Пресытившись, я разглядываю месиво из лежащих на столах тел. Дознание оказалось поразительно приятным. Оно подарило невзыскательное удовольствие испытать свои умения хотя бы на таких животных. И конечно, в результате экспериментов они говорили, охотно отвечая на все задаваемые вопросы. Далеко не все могут выдержать шкуросъемный нож или пожирателей глаз, когда их применяет такой эксперт, как я. Многие стали бы с готовностью говорить и после того, как увидели, что случилось с первыми жертвами, однако я не видел причин лишать себя небольших радостей жизни.

Я размышляю над тем, что они поведали. Теперь я знаю имя своего противника — его зовут Махариус. Кажется, я уже где-то слышал это имя, в других местах. Это имя у людей ассоциируется с новой племенной миграцией, которая происходит у них прямо сейчас. Он их главарь. Этот Махариус исключителен, по меркам людей, зверь с врожденным даром к войне, почти сравнимым с нашим, и талантом, который проявляется лишь раз в сотню поколений. Это знание успокаивает меня. Оно не ослабило жгучую боль от поражения, но, по крайней мере, объяснило его.

Впрочем, куда интереснее то, что они рассказали об артефакте. Он имеет для людей священную роль. Один из них, осведомленнее прочих, поведал, что он принадлежал одному из их древних святых, или примарху, или как там люди зовут своих примитивных героев. Не в первый раз я натыкаюсь на имя этого Лемана Русса. Его почитают как отца-основателя племени Космических Волков. Поговаривают, этих существ наделили почти божественными силами. Думаю, если это так, вопрос стоит изучить повнимательнее. Сомневаюсь, что это к чему-то приведет, но в древние времена люди были куда более продвинутыми, чем теперь, и, возможно, анализ генетической спирали даст интересные результаты. Я не питаю особых надежд, но попытаться стоит.

В любом случае эти примитивы рассказали все, что нужно, и теперь я могу вернуться на новую базу, чтобы продолжить изыскания. У меня предчувствие, что эти люди еще дадут о себе знать. По всей видимости, Махариус приложил немало усилий, чтобы получить Кулак. Скорее всего, он попытается отбить его, если, конечно, выживет.