— Беги, чтоб тебя! — подбодрил её парень, пустив ещё одну огненную стрелу в лицо.

Лок вскочила, но тут же запнулась и упала. Попыталась быстро встать и снова бежать, но подвернула ногу. Олимпия, проходя мимо, несколько раз взмахнула когтистой лапой, обрезая сухожилия. Ей волчица займётся чуть позже. И сорвалась в бег. Феликс не успел, крик боли раздался чуть больше, чем через минуту. Цусси забыла о магии, визжа от страха, чем заставляла Като морщиться. Но в охоту он не вмешивался. Блэк покинул склады ещё до этого всего, не нужно было ему видеть эту расправу, ни к чему.

Олимпия вернулась не одна. Она тащила за собой обрубок тела, окровавленный, с оторванными конечностями и разодранным брюхом, волоча внутренности по полу. А затем бросила тело прямо к Цусси. Чтобы лицо оказалось напротив лица. Женщине не повезло, в обморок она так и не упала, потому почувствовала на себе когти и клыки.

Кровавая охота, но скучная.

Обратившаяся обратно Олимпия не спешила одеваться, как не спешила и убирать с себя кровь. Она смотрела на парня, прислушивалась к его эмоциям. Като не чувствовал отвращения, брезгливости или страха. Только удовлетворение. А когда волчица сделала несколько шагов к нему, его взгляд прошёлся по её телу. И эмоции окрасились возбуждением. Он любовался ею, наслаждался красотой, даже сейчас. Именно сейчас.

Красотой настоящего хищника. Такого же, как он сам.

Им не нужны слова. Като двинулся навстречу, заключил в объятия, не обращая внимания на кровь, и поцеловал. В следующую секунду с его руки сорвалось пламя, падая на пол. Контролируемый яркий и невероятно горячий огонь очистил часть пола, выжег всё, оставив только разогретый камень. Им было плевать на всё, на свалку вокруг, на трупы, на то, что в любой момент сюда может кто-нибудь пожаловать. Его одежда полетела вниз на тёплую поверхность. А затем мир вокруг перестал существовать для двух захваченных страстью людей.

«Замолкни, Муза мести и печали!

Я сон чужой тревожить не хочу,

Довольно мы с тобою проклинали.

Один я умираю — и молчу.

К чему хандрить, оплакивать потери?

Когда б хоть легче было от того!

Мне самому, как скрип тюремной двери,

Противны стоны сердца моего.

Всему конец. Ненастьем и грозою

Мой тёмный путь недаром омрача,

Не просветлеет небо надо мною,

Не бросит в душу тёплого луча…

Волшебный луч любви и возрожденья!

Я звал тебя — во сне и наяву,

В труде, в борьбе, на рубеже паденья

Я звал тебя, — теперь уж не зову!

Той бездны сам я не хотел бы видеть,

Которую ты можешь осветить…

То сердце не научится любить,

Которое устало ненавидеть.»

«Замолкни, Муза мести и печали!..», Николай Некрасов

И снова тошнота, головокружение и полная потеря ориентации в пространстве.

А самое неприятное — боль.

Боль пришла после третьего захода и теперь преследовала меня по несколько часов после выхода из транса. Сигурэ объяснила это чрезмерной нагрузкой на мозги, причём в трансе я заставлял своё серое вещество работать так, как ему работать не положено по природе. И потому снять боль она не могла. Боль не была обычной, не лежала на уровне физиологии. Это был фантом, она существовала в моём разуме. Такую боль испытывают люди, потерявшие конечность. Когда уже нет ладони, но она продолжает адски болеть. Не физическое ощущение.

— Ну как? — спросила целительница.

— Первая стадия пройдена, — кивнул я, пытаясь удержать равновесие и перетерпеть болевые ощущения, а также вызванную ими тошноту.

— Проверим.

И она без всякого инструмента, использовав магический конструкт в качестве скальпеля, рассекла мне руку чуть ниже плеча до самой кости.

— Эй! — возмущённо крикнула Соня.

Но тут же подавилась возмущением. Рана закрылась, кровь даже не успела выступить. Я понял принцип. Понял, как перестроить собственное подсознание. Нервы, зафиксировавшие повреждения, посылали сигнал в мозг. А мозг, вместо интерпретации сигнала в ощущения, которые и являлись болью, запускал заклинание, ориентируясь на сигнал от нервов ещё до того, как успевал осознавать, что что-то болит.

Почти регенерация. Однако есть три важных условия, которые нужно учитывать. Первое: необходимо быть в сознании и бодрствовать. Погруженный в сон или затуманенный разум неспособен воспроизводить искусственно закреплённые рефлексы. Второе: затраты энергии. Актуально даже для меня. Рана, нанесённая Сигурэ, сожрала энергию, потребную для моего щита, развёрнутого на полный шар, закрывающий площадку в пяток метров. Я успел ощутить болезненное напряжение дара, выплёскивающего такую прорву энергии разом. Проблема в том, что я — и не целитель, и одержимый. Мало того что сила моего дара и так-то не подходит для исцеления, что увеличивает затраты, так она ещё и вовсе демоническая, что увеличивает затраты сразу на порядок. Сигурэ такое же исцеление даётся в несколько раз легче. Ну и третье: специфические раны. Отрезали конечность одним ударом — притормози исцеление, сначала найди обрубок и приладь его к месту отреза, и то имеешь хорошие шансы срастить кости и мускулы криво.

— Хм… — протянула Сигурэ. — Похоже, можешь засчитать сразу и вторую стадию, судя по времени реакции. Ты разобрался, как привязать…

— Заклинание к болевому сигналу, да, — киваю, — оно само напрашивалось.

Да, та часть заклинания, что отвечала за «прицеливание», то есть указывало место, которое нужно лечить, уже наводила меня на мысль о реакции на боль. Но до входа в транс создание заклинания требовало у меня в лучшем случае секунды четыре или пять, а при такой скорости мгновенный отклик на болевое ощущение невозможен. После транса же… Прогресс налицо.

— Хм… — ещё более задумчиво протянула Сигурэ. — Я расскажу дяде о твоих успехах. Начинаю думать, что ты продвинешься дальше третьей стадии. А теперь расслабься, надо вывести токсины.

Мы привели квартиру в порядок, что не заняло много времени, потому что в этот раз меня даже не стошнило. А потом пришла Олимпия. Теперь, когда нас с волчицей связывало намного большее, чем можно описать словами, нам было достаточно взгляда друг на друга. Всё будет иначе, всё изменится, но чуть позже. Сначала — справимся с угрозой синего.

Соня и Оли отправились искать керамбит. Вчера Соня рассказала, что, кажется, поняла, где копать, и надеялась сегодня получить результат.

А тем временем нас с Сигурэ ждал МОЙ завод. И пусть хоть кто-нибудь попытается у меня мой завод отобрать!

Расположилось наше предприятие на краю родового квартала. Серж отдельно интересовался у меня, сколько грязи производит предприятие. К счастью для нас, помимо станков, требовавших механический привод для работы, у нас были двигатели. Несколько паровых, и один «магический». В кавычках, потому что механизм там был… хитрый. Когда увидел первый раз, долго веселился, хотя и отдал должное неизвестному мне изобретателю. В основе станка лежала пластина, выполненная по специальной технологии. Очень длинная пластина, закрученная в спираль. Магия обеспечивала запредельную прочность на разрыв. Таких спиралей было аж десять. Принцип прост: заряжаешь энергией все магические части устройства. Затем заводишь все спирали. Раскручиваясь, они будут передавать обороты маховику. А дальше фокус.

Сначала раскручивается первая спираль, запуская маховик. Когда она полностью раскручивается, срабатывает механизм. Вторая спираль начинает раскручиваться, отдавая потенциальную энергию. А на первой начинают действовать специальные заклинания, снижающие сопротивление металла сжатию почти до нуля. То есть продолжающий вращаться маховик закручивает спираль обратно, при этом тратится меньше энергии, чем спираль выдаёт при раскручивании. Это всё сложная механика, но фокус работает. Пока раскручивается пять спиралей, первая успевает закрутиться полностью, снова готовая к работе. Пока есть энергия и действуют заклинания — всё работает.