Харон сбивает и эту плеть, но уже поздно. Третья выхватывает его руки и стягивает, ломая кости, а в следующую секунду рядом оказывается Като. Всё, пора.

Лезвия клинка отбирает жизнь некроманта, а вместе с ней, как куклы с обрезанными нитями, падает нежить. Отбирает жизнь целителя. Отбирает жизнь стонущей и безумно причитающей одарённой. Лок успевает в последний раз огрызнуться, слабенькая молния обжигает лицо одержимого. Ожог исчезает за пару секунд.

— Невозможно… — шепчет Лок.

— Нет ничего невозможного, — отвечает Като.

Коготь отбирает четвёртую жизнь.

Като, пошатываясь, отходит на пару шагов и падает на колени. Он чувствует разлитую вокруг силу. Силу, готовую в одно мгновение стать его силой. Первый шаг на пути становления настоящего чудовища.

— Эй, синий ублюдок. Я знаю, что ты меня слышишь. В следующий раз коготь перережет твою глотку.

Удар выходит легко и привычно. Острие легко проходит кожу и достигает сердца. Короткий спазм боли, секунды дезориентации, острое ощущение вырывающийся из тела жизни.

А затем на одержимого обрушивается водопад чужой силы, погребая под собой. Сознание сопротивляется несколько секунд и гаснет.

Обессиленное тело падает на пол. Ритуальное оружие исчезает, скрывается от чужих глаз.

«Для здорового человека жизнь, собственно говоря, лишь неосознанное бегство, в котором он сам себе не признается, — бегство от мысли, что рано или поздно придётся умереть»

Франц Кафка

Снова камера. На этот раз настоящая, а не VIP апартаменты. Подавители магии, две стены — решётки, за которыми аж трое надзирателей, не из юстициариев, а это отдельные ребята. В камере только койка и дыра в полу вместо всех удобств. Учитывая обстоятельства, не так уж и плохо.

Очнулся я уже здесь, с ощущением подавителей, в серой тюремной робе на плечах, без всего. Однако стоило подумать о когте, как тот сразу появился в ладони. Хорошо что я лежал, и надзиратели ничего не заметили. Зеркала не предоставили. Я видел, что руки приобрели нормальный здоровый вид, это принесло некоторое облегчение.

А ещё я понял, что могу пересилить подавители. Я и раньше не испытывал недостатка с запасом энергии, когда стал одержимым, но теперь… Коготь сработал. Мой личный резерв раздулся, наверное, раза в три. Всё тело буквально чесалось от переизбытка силы. Первая мысль, которая ко мне пришла при пробуждении: идея сломать подавители и посмотреть, как надзиратели будут пытаться меня остановить. Опьянение силой.

«Если так продолжится, я тебе скоро не потребуюсь,» — поддержала мои мысли Астарта. — «Может, одолжишь мне этот ножичек потом? Я тоже хочу попробовать! Поставить несколько экспериментов.»

«Забирай, с удовольствием отдам,» — вздохнул я.

Артефакт, естественно, оказался с мразотной подлянкой. Астарта подтвердила — меня будто на несколько секунд покидает жизнь, а возвращается уже с прибавкой в виде жизней жертв. Одна лишь проблема, в такие моменты я становлюсь к демонам ближе, чем при прямой одержимости. И это возвращает меня к мыслям о природе демонов. Как-то всё это между собой взаимосвязано, но вряд ли я просто так смогу разгадать эту загадку.

Где-то в коридоре открылась дверь. Раздались тяжёлые, уверенные шаги, приближающиеся к моей камере. Впервые с момента, как я очнулся здесь, ко мне пришли поговорить. Что ж. Синий верит, что я смогу отбрехаться от любых обвинений. Мне предстоит проверить эту уверенность на практике.

Шли двое, это я понял по шагам. За грузными и уверенными, принадлежащими явно крупному мужчине, прятались ещё одни, мягкие и быстрые, но тоже вполне уверенные. Ко мне пришёл Бронс, с какой-то девушкой за спиной.

— Откройте камеру! — скомандовал он.

Глава юстициариума мало изменился с нашей последней встречи. Парадная одежда, вид, преисполненный достоинства. А ещё, несмотря на спокойный тон, Бронс был в ярости. Добавил я ему забот, по всей видимости. Девушка, видимо, также Бронс, молодая, и какая-то маленькая. Секретарь?

Камеру открыли. Бронс зашёл ко мне и, постояв с пару секунд, приказал:

— Всем выйти.

И надзиратели, и секретарша замешкались, но лишь на какие-то жалкие секунды. Секретарша поклонилась и первой направилась обратно к выходу, надзиратели отстали от неё на несколько шагов. Вскоре мы с Розалье остались одни.

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Я всё так же сидел на своей койке, Бронс стоял у решётки. Не знаю, что именно он хотел разглядеть, но, кажется, ему это удалось.

— Вижу, ты сам осознаёшь, какую кашу заварил, — наконец заговорил он.

Гнев сменился чувством усталости. Я вздохнул и опустил взгляд к полу. Пытался придумать, чего бы такого убедительного соврать. Как назло, ничего умного не придумывалось.

— Как только я начинаю думать, что ты — умный и сообразительный парень, попадающий в неприятности не по своей воле, как ты тут же напоминаешь мне, что остаёшься мальчишкой, которому моча может ударить в голову!

Киваю:

— Понимаю.

— Понимает он! — тут же едко отозвался Бронс. — Ты хоть понимаешь, чего мне стоило не дать казнить тебя на месте за твою выходку?! И с каким удивлением на меня смотрели?! Я до последнего пытался скрывать, что оказываю тебе протекцию! А теперь одним махом перечеркнул все свои усилия! Не пройдёт и недели, как умные люди сопоставят твои действия, творящиеся в трущобах разборки, и мой во всём этом интерес! Столько работы насмарку!

Я лишь развёл руками, показывая, что всё понимаю, но что сделано, то сделано.

— Проклятие, Като! Ну какого демона ты полез в особняк? Ничего бы тебе не сделали. Даже мне бы вмешиваться не пришлось, твои родичи неплохо справлялись сами. Никто не может доказать, что ты не Минакуро. Даже если эта стерва, Серсея, говорила иное, то только для того, чтобы тебя слегка припугнуть. Чтобы ты проникся благодарностью к роду, ведь они тебя защитили. Чего тебе не сиделось в камере?

Я вновь поднял взгляд на Бронса.

— Та девушка…

Но он тут же меня оборвал.

— Да, да, понятно. Тебе подослали убийцу, это плохо, — отмахнулся глава юстициариума. — Но это не повод сбегать из-под стражи, врываться в особняк рода основателей и убивать всех встречных вместе с гостями!

В моей голове сложилась мозаика.

— Она не была убийцей, — я отрицательно качнул головой. — Может, и была, но ко мне пришла не за этим.

Мужчина замолчал, внимательно глядя на меня.

— Так. А с этого места подробнее.

Что именно там придумали эти четверо мы теперь уже не узнаём. А значит, придумывать можно всё что угодно.

— Они откровенно не верили, что у убийцы вообще получится. У меня… Есть определённая репутация, — начал я издалека.

Бронс кивнул, не став опровергать мои слова, хотя я сам не был в них уверен, давая возможность продолжать.

— Да и глупо это. Зачем было затевать весь этот балаган с арестом? Послать убийцу можно было и ко мне домой.

— Не всё так просто, — возразил Бронс. — Но в целом да. Именно во времянке тебя убивать было странно. Единственная причина — там ты был легко доступен и был один. Но той же иглой тебя ткнуть можно было и на улице.

Я подхватил:

— А ещё она сняла куртку. То есть пришла ко мне без родовой символики. Так что я должен был остаться живым. А касательно того, что она говорила…

Взял короткую паузу, чтобы ещё раз быстро прокрутить в голове ту версию, что собирался скормить Бронсу.

— Убить меня — слишком просто. Да и моей смерти хотела, наверное, одна только Боярская, и, может быть, Лок.

Бронс хмыкнул:

— Цусси и Феликс? Всё же твоих рук дело?

Пожимаю плечами:

— После тех пикантных подробностей о махинациях Локов этот вывод не напрашивался?

— Нет. Одно дело — достать и расколоть информатора. Учитывая твои действия в Среднем Городе, это понятно. Но казнь этих двоих… Что там произошло?