На какое-то время я погрузился в свиток. Следующий шаг в системе, придуманной Белым Змеем, всё ещё касался регенерации, но на этот раз позволял легко работать с разными тканями организма. Точнее, понимать, какую ткань сейчас исцеляешь, а какую нет. Отрабатывать последовательности, уметь быстро раскидывать приоритеты. Например, моё недавнее пулевое ранение. Мне пришлось терпеть, пока не убедился, что пуля прошла навылет. А если освою новый уровень, то смогу сначала быстро восстановить нервные окончания… Да, это будет больно, но позволит быстро определить, какое лечение следует использовать дальше. Ну а дальше мышечная ткань, костная, а после всё остальное. Но в данном случае способность точно определять отдельно друг от друга различные системы организма, это небольшой шажок перед действительно большим прорывом, полным контролем всей биологии и биохимии тела.

Сначала этот контроль достигается использованием целого комплекса заклинаний, но на следующем уровне, на четвёртом. А на пятом начинается перестройка организма уже усилием воли, просто забив на ограничения биологии. Честно говоря, читая всё это, становится немного не по себе. Это же насколько далеко можно зайти? И ведь эмоции человека — это биохимия мозга. А если отрезать эту биохимию — не останется никаких эмоций. Перспектива превращения в бесчувственную машину меня не прельщала.

Однако те задачи, что ставились на новом уровне, следующем от достигнутого мною, были весьма симпатичны. Прямое исцеление выбранных тканей. Очень интересное умение. И безумно сложное. Научить собственное подсознание воспринимать своё тело не единым организмом, а конструктором из множества систем… Потребует времени.

Медитация и всё те же заклинания, что мне уже известны. Только теперь себя травмировать не надо, другая задача. С помощью диагностических заклинаний научиться чувствовать разные ткани своего тела, выделять их. Судя по методичке Белого Змея, процесс долгий, скучный и муторный.

Работал я до самого утра, пока не проснулась Соня.

— Давно ты вернулся?

— Ещё ночью, — кивнул. — Не хотел тебя будить.

Она критически меня осмотрела.

— И мыться тоже не хотел? Ты весь в грязи! — она вздохнула. — Иди помойся, я приготовлю завтрак.

— Спасибо, милая, — кивнул я, начиная подниматься.

Принять душ действительно следовало. Хорошо ещё крови в том месте, где пуля пробила моё тело, не натекло. Соня, конечно, в курсе моих способностей в самоисцелении, но зачем лишний раз её нервировать. Пуля может и просто убить, не оставив мне возможности исцелиться.

Когда спустился, застал Соню за чтением оставленного на столе свитка. Причём я точно помню, что свиток был свёрнут, положен в тубус, и прикрыт сверху другими бумагами.

— Не помню за тобой интереса к тайным знаниям.

Соня вовсе не была смущена тем, что я её застукал.

— Новые техники от Сигурэ? — хотя интонации и были вопросительными, ответ она знала сама.

Киваю:

— Ага, они самые. Ещё один небольшой шажок к нашей свободе.

Соня свернула свиток и подняла на меня взгляд:

— И сколько ещё будет этих шагов?

— Очень надеюсь, не слишком много, — я наклонил голову. — А что?

Она отрицательно покачала головой и отвернулась. То есть всеми силами показывала, что её «ничего» на самом деле очень даже большое «чего». Ей есть что сказать, но говорить она не хочет. Я вздохнул.

— То, что в этом свитке, ещё относительно безобидно. Но то, что идёт дальше… Думаю, я остановлюсь здесь. С каждым следующим шагом остаётся всё меньше человечности.

Соня грустно улыбнулась.

— Да, нечто подобное уже слышала. Я знаю, для чего ты это делаешь. Но…

— Но?

Мне хотелось услышать продолжение, но девушка не сразу на это решилась.

— Но я не вижу во всём этом смысла. Все эти трюки не сделают тебя равным синему. А если сделают… В кого ты превратишься? — она села, не в силах смотреть мне в глаза. — В кого ты уже превратился, Като? Я… Я не знаю, что делать. Мне начинает казаться, что синий уже победил. Мы уже в его власти. Уже делаем всё, что он захочет. А всё твоё сопротивление… Он предвидел это и пользуется. Манипулирует нами. Но я не знаю, как бы я сама поступила, окажись на твоём месте.

Одарённая подняла на меня взгляд.

— И мне страшно. Страшно за наше будущее. И я боюсь тебя, — она взяла короткую паузу, давая мне ответить, но я молчал. — Ты снова убивал. Я не поверю, что это ночь прошла без крови.

Кивнул:

— Да, кровь была.

Отошёл и сел в кресло, вздохнув.

— Не потому, что я этого хотел, наоборот.

— Если ты желаешь избегать смерти, но всегда оказываешься вынужден её приносить… Может быть, ты что-то делаешь не так? — спросила Соня.

Я хмыкнул. Грустно, без всякой радости.

— Кто бы мне показал и рассказал, как поступать правильно. Куда пойти и что сделать, чтобы мои руки больше никогда не проливали крови. Кто бы мне рассказал?

— Неужели нет выхода?

Я развёл руками:

— Ну… Есть. Ты либо становишься настолько могущественным, что никто и ничто не смеет тебе приказывать. Либо наоборот, никем, никому не интересным и никому не нужным. А вместо противостояния проблемам подстраиваешься под них и тихо ворчишь на кухне под бутылочку чего-то горячительного, срывая злость на жене и детях.

Я подошёл к столу и взял свиток Белого Змея.

— Это крайности, — резонно отметила Соня. — Люди где-то посредине.

— Да, — не стал спорить. — Но я, как ни сложно догадаться, намного ближе к первым.

— Я знаю, Като. Я знаю. Только от этого знания не легче. Ты идёшь по головам. Отнимаешь жизни. Сколько крови ты прольёшь, пока окажешься достаточно высоко? И что от тебя к тому времени останется?

Я заглянул ей в глаза.

— А как же Серж? Серсея? Все члены Верховного Совета? Они тоже все поголовно убийцы, поднявшиеся по головам и по ноздри, вымазавшиеся в крови? По твоей логике они могли там оказаться только так.

Соня отрицательно покачала головой:

— Нет. Они родились с правом находится там. Им не нужно было проливать кровь, чтобы занять своё место, оно было им предназначено по праву рождения. Именно это и называется порядком. Ты льёшь кровь, потому что несогласен с существующим порядком. Когда ты защищаешь себя или меня, я это понимаю и благодарна тебе за это. Но когда ты пытаешься сломать устои… Это неправильно.

Я хмыкнул:

— Эти устои являются причиной. Какой смысл бороться с последствиями и не трогать причину?

— Это демагогия, — покачала головой Соня.

— Нет, Соня. Что я делаю не так? Закручиваю в бараний рог всех встречных Боярских, Локов и всех им подобных, когда они пытаются вытирать об меня ноги? Не отбиваюсь от одного ублюдка, считающего себя пупом земли, а хватаю за причинное место весь род, чтобы все они писаться начинали от одной мысли о косом взгляде в мою сторону? Я неправ? Я должен позволять им мстить мне? Чтобы у третьего, пятого, десятого доморощенного мстителя получилось меня или тебя достать? В этом я неправ? В том, что устраняю причину проблемы до того, как появится проблема?

— Я говорила не об этом.

— Нет, мы говорим именно об этом, — настоял я. — Я убиваю людей именно потому, что это решает проблему. Решает раз и навсегда. И буду продолжать это делать, пока до каждого разумного в этом мире не дойдёт мысль, что я опасен. Могу быть опасен, когда являюсь врагом. И заметь, для тех, кто хочет быть мне другом, я становлюсь другом. Или партнёром, как с братьями Уайтами. Они хотели получить свою выгоду с нас, но и были готовы делиться. И мы договорились, без угроз и споров. И если я узнаю, что им угрожает опасность, я не поленюсь им помочь.

— Ты всё делаешь через кровь. Совсем необязательно быть таким…

— Жестоким? — подсказал.

Соня осеклась, но продолжила:

— Ты не уступаешь, не отступаешься. Ты прёшь вперёд, продолжаешь… Атаковать. Так не делают. Не так поддерживается порядок. Ты вообще должен быть обычным парнем, одним из многих Минакуро… А ты требуешь относиться к тебе так, будто ты единственный наследник рода.