Даже когда смолкла последняя нота и маленький лагерь вновь объяла ночная тишина, никто не шевельнулся — никто просто не мог пошевелиться. Хотя решение Варо включить Лисле в отряд ни один из соратников не оспаривал открыто, ясно было, что оно не вызывает особого энтузиазма. Последний инцидент у костра лишь укрепил всех во мнении, что Лисле никуда не годный спутник, но музыка заставила позабыть обо всем. Первым опомнился Кередин.

— О боги! — выдохнул он. — Я не слыхал ничего подобного с тех самых пор, как…

Он вдруг щелкнул пальцами и прошептал что-то неразборчивое. Из костра вылетел сноп ярчайших искр, заставив всех, за исключением Лисле, зажмуриться. Юноша же, улыбнувшись, извлек из инструмента переливчатую трель, и летящие в черноте ночи искры непостижимым образом обрели форму. Видение длилось лишь мгновение, но ошибиться было невозможно.

Прямо над костром возникло призрачное улыбающееся лицо Магары.

Глава 10

— А откуда Лангель берет деньги для закупки припасов? — поинтересовался Слэтон.

Горя желанием доказать свою полезность, он попросился в дозор вместе с Бэйром. Поскольку все было тихо и спокойно, он решил использовать эту возможность, чтобы побольше узнать о деятельности и образе жизни отряда.

— Хочешь сказать, что мы не слишком-то смахиваем на преуспевающих торговцев? — ухмыльнулся старый солдат.

— В общем-то да… — смутился Слэтон.

— Как-то перебиваемся, — ответил Бэйр. — Старейшины некоторых спасенных нами деревень оказались щедры в своей благодарности — в меру разумного, конечно. Ну, а если мы прибываем на место слишком поздно, то забираем оттуда все ценное. Мертвые ничуть не возражают!

Лицо Бэйра было очень серьезным, почти хмурым. Слэтон понял, какие страшные воспоминания одолевают его сейчас.

— В общем, живем — не тужим. Лангель очень экономен. Кое-кто из нас в свободное время подрабатывает, другие добывают средства… м-м-м… несколько иными способами.

— То есть берут взаймы у тех, кто достаточно зажиточен? — уточнил Слэтон.

— Что ж, можно сказать и так…

— Просто я пытался быть тактичным.

— И тебе это удалось, — хмыкнул Бэйр. — Вот наш Кервин, так тот даже не обижается, когда его в глаза называют вором.

— Это который? — спросил Слэтон. Названное имя не вызвало у него никаких ассоциаций.

— Вон, храпит вовсю! — Бэйр указал куда-то в темноту. — Такой светловолосый, глазки еще все время бегают. Не подпускай его близко к своим карманам, ежели там есть что-то ценное! — Старый вояка расхохотался, довольный произведенным на новичка впечатлением, и добавил: — Не пугайся! Варо исцелил его от этого недуга, лишь время от времени случаются рецидивы. Порой он просто не может удержаться и прикарманивает кое-что, но у своих — ни-ни! Мы смотрим на его штучки сквозь пальцы. Свою сметливость и ловкость он частенько использует на благо нашего дела. Он множество раз здорово нам помогал.

Разговор их был прерван каким-то копошением в темноте. Кто-то заворочался, потом встал и направился прямиком к ним. Слэтон узнал Бростека и тотчас же понял, почему тому не спится. Впрочем, призрачное лицо Магары над костром произвело впечатление на всех без исключения, даже на тех, кто видел ее впервые. Когда потрясенные люди немного опомнились, Варо велел всем тотчас же ложиться. Спокойствие и настойчивость предводителя возымели действие на всех, кроме его друга. Бростеку никак не удавалось прийти в себя.

— Вот никак не могу уснуть, — без надобности объяснил Бростек, ибо было и без слов ясно, что лицо Магары все еще стоит у него перед глазами.

— Да что там, дозорные всегда рады доброй компании, — флегматично произнес Бэйр.

Некоторое время все молчали.

— Мне ведь это не привиделось, правда? — выпалил вдруг Бростек. — Вы ее тоже видели?

Слэтон кивнул.

— Смазливая девчонка, — добавил Бэйр. — Интересно, а что она чувствовала в этот момент?

Слэтон и Бростек уставились на солдата. Оба они были столь поглощены собственными чувствами, что даже не подумали о девушке, которая тоже могла испытывать в момент видения странные ощущения.

— Но ты ведь не думаешь… — пробормотал Слэтон. — Наверняка она… — И умолк, понимая, что вопросы эти все равно до поры останутся без ответа.

— Кередин не может или не хочет объяснить происшедшее, — сетовал Бростек. — Он отказывается даже говорить, кто это сделал, он или Лисле. Вон, погляди — спит сном младенца!

— И от Лисле, сдается мне, немногого можно добиться, — заметил Бэйр.

Слэтон поморщился — равнодушный тон солдата отчего-то его покоробил. А Бростек смотрел на него с надеждой.

— Не гляди на меня так, — сказал Слэтон. — Я понятия не имею. Лисле ничего подобного никогда не делал. Я обалдел не меньше вашего.

Бростек разочарованно кивнул.

— Кередин-то всегда себе на уме, — напомнил Бростеку Бэйр. — Ты что, забыл? Он заговорит, когда сочтет нужным. Ступай-ка спать.

Бростек помялся, открыл было рот, но благоразумно решил последовать совету товарища. Он обреченно побрел туда, где расстелено было его одеяло, послушно лег, но сон все не шел к нему. Его одолевало слишком много вопросов. Каким образом в небе возникло лицо Магары? И с какой стати? Это казалось бессмыслицей, притом жестокой бессмыслицей. Кередин же никогда не был жесток, Лисле — тем более. Кто из них двоих это сделал? Лисле видел Магару лишь однажды, Кередин не видел вовсе. Но лицо, несомненно, принадлежало девушке! Значит, все-таки Лисле… Хотя, если верить Слэтону, мальчик никогда прежде не вытворял ничего подобного. К тому же, когда он играл, каждый видел что-то свое, а вот лицо Магары увидели все одновременно. Полнейшая чушь…

Бростек вновь привстал, горя желанием вытрясти правду из Кередина, но вовремя сдержался: Бэйр прав, бывший волшебник заговорит сам, когда настанет время. И Бростек обратился мыслями к той, чье лицо недавно улыбалось им над костром…

«Мне нравится она, — мысленно сказал себе Бростек. Он не только никогда не произносил этого вслух, но даже не думал об этом. — Да, но влюблен ли я в нее?» На этот вопрос он не в состоянии был ответить. Да и есть ли тут разница? Прежде это казалось ему совершенно неважным. «А она знает? И как она ко мне относится?» Их дружбу он никогда не подвергал сомнению, но могло ли быть — и будет ли? — между ними когда-нибудь нечто большее?

«Если бы не наши неотложные дела…»

Бростек предпочел не додумывать эту мысль, усилием воли он заставил себя отвлечься. Взглянул на спокойно спящего Варо. Бростек знал своего друга лучше, чем кого-либо другого из смертных, но не мог даже предположить, что почувствовал Варо, когда возникло видение. Впрочем, хотя Варо и оставался внешне невозмутимым, внутреннее смятение его изобличал поспешный приказ ложиться спать. Он не хотел, чтобы люди обсуждали происшедшее! «Он любит ее так же, как и я, — вдруг осенило Бростека. — Только вот знает ли об этом он сам?»

Потом он стал думать о Слэтоне, друге детства Магары. Парень казался честным, но не исключено, что он знает много больше, чем говорит. Бростек принялся гадать, что происходило ночью, когда эти двое остались наедине в домике Магары, — и вдруг мучительно покраснел. Он ревновал!

«Не будь идиотом, парень!»

Окончательно запутавшись, он в конце концов уснул. Последнее, о чем он подумал, были слова Бэйра: «Интересно, а что она чувствовала в этот момент?»

Наутро у Слэтона щипало глаза, ведь он толком не спал вот уже вторую ночь. Конь его был уже накормлен и оседлан. Он торопливо растолкал Лисле, и они, полусонные, тронулись в путь. Лишь некоторое время спустя Слэтон заметил, что Кередин снова едет рядом. Бывший волшебник, как и предсказывал Бростек, не спешил давать объяснений давешнему чуду, и Слэтону пришлось от него отвязаться. Тогда он запоздало поинтересовался, кому обязан заботой о своем коне.

— Благодари за это Джеда и его родню, — сказал Кередин, кивком указывая в сторону четырех всадников, ехавших подле предводителя.