Магара помахала вслед друзьям и медленно побрела домой. Дома она места себе не находила, потому решила заняться хозяйством. Тихонько напевая, аккуратно убрала постели гостей, перемыла тарелки и чашки, протерла пол. Наконец все дела были переделаны, а легче ей не стало. Мысли, что она усиленно гнала прочь с самого утра, вновь овладели ею.

В затруднительных положениях Магара всегда утешалась обществом молчаливого и серьезного Талисмана. Так поступила она и на этот раз. Журавль неподвижно стоял на дальнем конце деревянных сходней и, казалось, дремал. Когда Магара вышла из дому, он открыл один глаз и принялся почесывать клювом под крылом. Девушка присела рядом с птицей на доски.

— Как бы я хотела иметь крылья…

Талисман очень серьезно поглядел на хозяйку.

— Ну хорошо, — примирительно сказала Магара, — уточняю: иногда мне хочется иметь крылья. Руки тоже весьма полезны. Но если бы я умела летать, столько всего бы сделала…

Журавль отвернулся и сделал вид, будто пристально вглядывается в дальний берег озера, но Магара знала, что он внимательно ее слушает.

— Перво-наперво я пролетела бы над Неверном, — продолжала она. — Может, разыскала бы Селию. — Девушка поежилась, хотя было довольно тепло. — Ох, не нравится мне это место!

Она сомневалась, что отважилась бы войти в эту таинственную долину, последовав примеру Слэтона, однако его рассказ хоть и перепугал, но и чрезвычайно заинтриговал ее.

— Почему Селия направилась именно туда? — вслух спросила она. — Верно, была в отчаянии, бедняжка. Но что она искала в этой долине? Что ей там, в этом заколдованном месте, понадобилось?

Талисман хранил гордое молчание.

— Может быть, она надеялась, что древняя магия поможет Лисле? — продолжала вслух размышлять девушка. — Или хотела понять, почему ее сына так пугают затмения? — Она с минуту помолчала, и тут ее осенило: — Кстати, вот еще что! Что-то с этими затмениями не так… Не бывают они так часто! Это сущая бессмыслица. И почему мы здесь их не видим?

Талисман взъерошил перышки — со стороны казалось, будто он недоуменно пожал плечами.

— Вот и я не знаю, — тихо призналась Магара. Странная пара еще некоторое время посидела молча. Магара болтала босыми ногами в воде, а птица внимательно наблюдала за стремительным мельканием девичьих пяток, видимо сожалея, что это не маленькие белые рыбки. Но вот Магара озябла, поджала ноги и обхватила руками колени.

— Да, из рук вон… — начала она, но умолкла. — Да еще Слэтон сваливается как снег на голову и напоминает мне о до… об Аренгарде. И тотчас же делает ручкой! — возмущенно прибавила она. — Ох уж эти мужчины!

Магара покосилась на Талисмана — уж не обиделся ли он? Но журавль продолжал спокойно созерцать озерный пейзаж.

— А у тебя есть семья? — спросила она. — Ты не грустишь в одиночестве? Не хотелось бы тебе свести знакомство с… с симпатичной журавлихой?

Магара никогда не видела в кратере другого журавля, но Талисман ни разу еще не обнаружил намерения покинуть Тревайн. «Может, тебе так лучше», — подумала она, позавидовав невозмутимости птицы. Краткий визит Слэтона пробудил в ее душе полузабытые воспоминания, а присутствие загадочного Лисле лишь прибавило ей беспокойства. Магара вдруг почувствовала, что сердится на них: надо же так бесцеремонно возмутить ее спокойствие, но и тотчас же обругала себя. Это же просто смешно!

— В мире вполне довольно настоящего зла, — вслух сказала она, думая о людях-ножах, — поэтому нет нужды городить черт знает что на пустом месте.

Талисман дважды, словно в знак согласия, щелкнул клювом — и вдруг плавно взлетел. Магара смотрела ему вслед — птица мерно махала мощными крыльями, поднимаясь все выше и выше. Отчего-то девушке стало совсем грустно. «Вот и ты покидаешь меня…»

— Но я же не закончила! — жалобно сказала она, но тотчас же улыбнулась, искренне надеясь, что никто из соседей не слышал ее странных разглагольствований.

«Они решат, что я помешалась, — подумала она, вставая, — если, конечно, уже давным-давно так не считают».

Но волнение не покидало ее, и вместо того, чтобы направиться домой, девушка двинулась совсем в другую сторону.

Домик Иро был одним из немногих строений в Тревайне, стоящих на земле. Более того, пол тут был каменный, сложенный из толстых тяжелых плит, по причине, вполне понятной тому, кто хотя бы раз видел алхимика за работой. Иро постоянно колдовал с огнем и какими-то реактивами, столь же странными, сколь и опасными, и даже каменный пол пестрел пятнами и щербинами, каждая из которых являла собой прямое следствие какого-либо из его экспериментов. Конструкция менее фундаментальная ни за что не устояла бы.

Никто доподлинно не знал, сколько лет алхимику Иро. Магаре порой казалось, будто он живет вечно. Бледное лицо его густо избороздили морщины, а редеющие волосы давным-давно побелели в результате, как поговаривали, одной химической реакции, протекавшей куда более бурно, нежели предполагал исследователь. Но руки Иро были куда моложе лица, а синие глаза чисты и пристальны. Он постоянно носил длинный просторный балахон с множеством карманов, называя его своей рабочей одеждой. Когда-то давным-давно одеяние, видимо, было белым, теперь же по серому полю живописно рассыпались разноцветные пятна. Иро гордо именовал их «боевыми наградами».

Магаре до сих пор так и не удалось понять, чем занимается алхимик и каким образом ему удалось убедить Совет в том, что он достоин быть гражданином Тревайна. Когда к нему приставали, он отвечал, что является прямым наследником славных поколений ученых, которые издревле пытались обратить простые металлы в золото. Правда это была или же выдумка, никто не знал. Но алхимик, несомненно, многое недоговаривал, во всяком случае, немало «побочных» его открытий нашло в кратере практическое применение. Иро стал настоящей достопримечательностью Тревайна — никто из жителей уже не помнил, когда он появился в городе, и никто не смел оспаривать его права тут оставаться.

Дверь его дома оказалась настежь открыта, но внутри царила тьма. Магара собралась было окликнуть хозяина, когда изнутри раздался голос:

— Стой, где стоишь!

Ноги Магары приросли к земле. В тот же миг в темноте вспыхнуло пламя, потом раздался сухой треск, и во все стороны брызнули золотые и серебряные искры. Сперва они волчком вертелись в воздухе, немного напоминая собаку, ловящую собственный хвост, но вскоре огненный сноп заметался по комнате, издавая угрожающее шипение. Во мраке что-то зашевелилось, и появился Иро — он торопливо, на четвереньках выполз из дома, где искры продолжали свой танец.

Магара отступила в сторону, зачарованная и слегка напуганная, но Иро не обращал на нее внимания.

Он глядел, как его творение мало-помалу сгорает дотла.

— Красивенько, — пробормотал он. — Может, если покумекать как следует…

Но вот последние искры угасли, и в домике воцарилась тишина. Из дверей лениво выползало облако зловонного сизого дыма.

— Что ты делал? — спросила Магара. — Собирался превратить свинец в золото?

Заслышав ее голос, Иро вздрогнул, словно успел позабыть о ее присутствии, но тотчас же улыбнулся.

— Нет, — ответил он. — Хотел превратить свинец в свинью!

— Очень полезно! — Магара теперь улыбалась во весь рот. — Кстати, у тебя все лицо в саже.

Иро вытащил из кармана грязную ветошь и потер ею щеки, лишь размазав черную жирную грязь.

— Теперь лучше? — без особой надежды поинтересовался он.

— Намного.

— Итак, чему обязан удовольствием лицезреть тебя здесь, красавица? — спросил он, когда Магара помогала ему подняться на ноги.

— Мне надо с тобой поговорить, — сразу посерьезнела девушка.

— Ну, разговоры — это больше по твоей части, — задумчиво промолвил алхимик. — Впрочем, слушать тебя я вполне могу. Добро пожаловать в мои апартаменты.

Он направился было к дверям, но на полпути остановился, видимо передумав.