Бриджит – другое дело. Она приезжала на каникулы, плавала, загорала и каталась на водных лыжах. Потом она возвращалась в реальный мир – если, конечно, дорогую частную школу для девочек в Швейцарии можно назвать реальным миром.

Лаки с удовольствием наблюдала, как Бриджит из вечно визжащей, капризной маленькой мерзавки превращалась в хорошенькую юную девушку. И что особенно приятно – она обращалась с Роберто как с младшим братом.

Бриджит никогда не хотела гостить у Олимпии, что той, впрочем, было абсолютно безразлично. Порой Лаки чувствовала себя чем-то вроде второй матери для девочки. Ее не пугала ответственность, которая легла на ее плечи с тех пор, как няню Мейбл уволили по настоятельному требованию двенадцатилетней в то время Бриджит. Лаки с охотой занялась девочкой. Она пыталась приобщить Бриджит к некоторым ценностям, а также воспитать чувство независимости. Она также давала ей советы во всем, от наркотиков до мальчиков.

Бриджит вовсе не горела желанием провести лето с Олимпией, но Лаки убедила Димитрия настоять на таком варианте.

– Возможно, именно теперь, когда Бриджит подросла, они найдут общий язык, – утверждала она. – Если они не подружатся сейчас, то не подружатся никогда.

В качестве утешительного приза Лаки позволила Бриджит побывать на открытии «Сантанджело», и теперь девочка явно наслаждалась вовсю.

– Я думаю, нам надо пожениться, – серьезно сказал Матт. – Какой смысл тебе был проделывать такую дальнюю дорогу, если мы должным образом не отметим нашу встречу?

Джесс не поверила своим ушам. Сначала несколько лет молчания, а потом – здрасьте пожалуйста.

Так что ты думаешь? – продолжал он небрежным тоном.

М-м... – она тупо уставилась на него. – Я... гм... пожениться?

Да. Если ты не считаешь, конечно, что никогда в жизни не слышала более бредовой идеи.

Она тряхнула головой.

А зачем? – спросила она.

А что тут такого?

Наконец к ней вернулось самообладание.

– Хочешь, чтобы я начала перечислять?

Он дернулся как от удара.

Забудь мои слова.

Зачем?

Может, хватит твердить «зачем» да «зачем»?

Матт...

Что?

Твоя идея вовсе не кажется мне бредовой.

Бриджит дождалась, пока Тим Вэлз вышел из туалета.

– Привет! – весело воскликнула она, как будто встретила старого друга.

Он огляделся вокруг, не зная, к нему ли она обращается.

– Я вам говорю, – смело продолжала она. – Мы встречались. Помните?

Тим Вэлз был высоким молодым человеком с худым лицом, пронзительными глазами и довольно длинными рыжеватыми волосами. Его туалет состоял из взятого напрокат смокинга, черной рубашки и маленькой золотой сережки в ухе. Он снялся в одном фильме два года назад и получил признание как лучший дебютант года. И с тех пор – ничего. Ему не предложили ни одного сценария.

Кому под силу объяснить причуды киноиндустрии? Уж конечно, не Тиму Вэлзу.

Продержавшись восемнадцать месяцев, он в конце концов скатился до участия в третьеразрядных телешоу. Потом дела пошли еще хуже. Теперь он попал в Атлантик-Сити в компании «голубого» продюсера, который обещал ему кое-что побольше, нежели бескорыстную любовь.

– Так где же мы встречались? – спросил он, оглядев ее с головы до ног. – По-моему, у меня началось размягчение мозга, а я еще слишком молод, чтобы умереть.

Бриджит растерянно заморгала.

Что?

Проехали.

Ей не верилось, что она наяву говорит с ним.

Я шесть раз смотрела ваш фильм, – восторженно воскликнула она. – Почему вы больше не снимались?

Хороший вопрос, – горько бросил он.

Мой отчим – актер.

Я восхищен.

Его зовут Ленни Голден. Вы его знаете?

Каждый ест свою морковку.

Простите?

Проехали.

Бриджит продолжила атаку.

Моя вроде как тетя – владелица этого отеля.

И кто же она такая, твоя «вроде как тетя»?

Лаки Сантанджело. Вы ее видели?

Попробуй ее не увидеть.

Вы здесь с девушкой?

Ты что, предлагаешь свои услуги на ночь?

Бриджит почувствовала слабую щекотку возбуждения.

Тим Вэлз во плоти оказался даже лучше, чем на экране.

– Да, – брякнула она быстро.

Он задумчиво оглядел ее.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать, – соврала она не колеблясь. – А вам?

– Мне двадцать шесть, скоро пятьдесят. А если сегодняшний вечер затянется, то мне скоро будет шестьдесят.

Она хихикнула.

Вам скучно?

Он поднял бровь.

А ты умная.

Где Вы живете? – спросила она.

В Лос-Анджелесе.

Я завтра туда еду, – гордо объявила она.

Ожидаешь медаль?

Она опять хихикнула и выпятила грудь настолько, насколько позволяло белое девичье платье, выбранное Лаки.

Ее старания не прошли незамеченными. И хотя Тим Вэлз был «двуствольным», пара красивых сисек всегда могла заинтриговать его. А его приятель-продюсер еще несколько часов не появится в номере.

Хочешь посмотреть на мои ноги? – спросил он.

Ваши ноги?

У меня уникальные большие пальцы.

Честно?

Ты настоящая?

Что?

Иди за мной, девочка.

А где Бриджит? – спросила Лаки.

Оставь свою Бриджит. Когда я увижу внука? – ответил Джино.

Скоро, – пообещала Лаки.

– Почему бы тебе не перевезти его на родину, в Америку? – нетерпеливо поинтересовался Джино.

Да, действительно. Время пришло.

Но каким образом? Димитрий никогда не согласится.

Скоро, – заявила она твердо.

Хорошо, хорошо. – Он откинулся на спинку стула и огляделся по сторонам. Местечко – просто класс. Он сам не сделал бы лучше. Многие гости уже перешли к игорным столам, и утешительный гул рулетки стоял в воздухе.

Ну где же Бриджит? – снова спросила Лаки, но тут ее внимание отвлек Витос Феличидаде, подошедший в сопровождении всей своей свиты к ее столику, чтобы поблагодарить за замечательный вечер.

Она улыбнулась.

– Спасибо, Витос.

Он обошелся ей в кругленькую сумму, но публика так восторженно принимала испанского певца, что она считала деньги потраченными не зря.

Он посмотрел на нее грустными собачьими коричневыми глазами.

Не хотите ли выпить? – спросил он. По-английски он стал говорить гораздо лучше.

Яуже пью, – ответила она.

В его взгляде сквозило желание. «Со мной».

Витос Феличидаде, покоритель сердец. Миллионы женщин во всем мире покупали его пластинки и жаждали его тела. Лаки смотрела на него как на пустое место.

– Сегодня я слишком занята, – очаровательно улыбнувшись, сказала она. – Может быть, как-нибудь в другой раз.

Ему даже нравилось, когда ему отказывали, все-таки что-то новенькое. «Может быть, – подмигнул он лукаво. – А может быть, и нет».

А действительно, чем ей заняться, когда закончится вечер? Она чувствовала возбуждение, адреналин играл в ее крови. Ей ни за что не захочется остаться одной.

Секс.

Почему бы и нет.

С незнакомцем. С кем-нибудь, кого она никогда больше не увидит.

– Пей. Соси. Нюхай.

Тим Вэлз отдавал приказы, а Бриджит беспрекословно подчинялась, потому что была вне себя от счастья, оказавшись в его обществе.

Он заставил ее пить неразбавленную водку. Гадость, как лекарство. Но она выпила все, потому что не хотела показаться маленькой.

Потом он расстегнул брюки, приказал ей встать перед ним на колени и сунул ей в рот свою «штуку». Только его «штука» оказалась не такой, как у ребят из деревни рядом со школой, а вялой и мягкой, как игрушка из мягкой резины.

Она очень старалась, но ничего не произошло. Бриджит не слишком огорчилась. Она терпеть не могла тот миг, когда теплая солоноватая жидкость вдруг заполняла ей рот. Она терпеть не могла, но мальчишки любили. С Тимом Вэлзом, похоже, дело обстояло иначе.

Оттолкнув ее, он запихнул свое хозяйство обратно в брюки и направился в противоположный угол комнаты. Порывшись в ящике комода, он извлек оттуда маленький пакетик с белым порошком, который он аккуратно насыпал в две прямые полоски на мраморной крышке стола. Затем он передал ей свернутую в трубку банкноту и скомандовал в третий раз: «Нюхай».