Лаки упомянула кличку, которую он носил в молодости.
Коста поведал ей все об этой стороне его жизни.
Джино провел пальцем по старому шраму на щеке, еще одном воспоминании давно прошедших дней, и печально улыбнулся.
– Мне не нужны двадцатилетние, с ними не о чем говорить. Мне не нужны тридцатилетние, они только и думают, как бы тебя заарканить. Сьюзан как раз по мне.
– А сколько ей лет?
– Не знаю, не интересовался. Сорок с чем-то. Какая разница?
«Сорок с чем-то, как же! Ей, по меньшей мере, хорошо за пятьдесят!»
– Наверное, она вышла за Тини совсем молоденькой. Кажется, они прожили тридцать лет? – невинно поинтересовалась Лаки.
– Нет. Скорее двадцать.
– А я где-то читала, что тридцать.
– В самом деле?
По крайней мере, она зародила в нем подозрение, что вдова Мартино старше, чем он полагал.
– Прости, дорогой. – Сьюзан вернулась свеженапудренная, подкрашенная и окруженная ароматом.
Лаки с трудом подавила ярость. Она не могла больше сидеть здесь.
– Я пойду гляну, как идут дела в казино. Не возражаете?
Возражали ли они? Да прыгни она с крыши отеля, они и бровью бы не повели.
ГЛАВА 11
Близняшки восторженно приветствовали Ленни. Он не видел их восемнадцать месяцев, и его поразила произошедшая с ними перемена. В Нью-Йорке они представляли собой пару девиц довольно-таки заурядной внешности. Не уродин, но и не ослепительных красавиц. Теперь они превратились в богинь. Платиновые блондинки (раньше их волосы были мышиного цвета), с носами соответствующей формы, матовым загаром, роскошными фигурами и сногсшибательными бюстами (прекрасный образец калифорнийского силикона).
– Глазам своим не верю! – воскликнул он.
– Истратили целое состояние, но недаром, – протянула Суна.
– Точно, – подтвердила Ширли.
– Ты выглядишь просто ужасно, – хором пропели они.
– Спасибо большое, – ответил он. Вот в чем он нуждался сейчас. Жили близняшки в крошечном деревянном одноэтажном домике на Кейс-авеню. Засохшие цветы свисали из отделанных макраме горшков на веранде, и засохшие побеги винограда безнадежно приникли к стене. Комнаты, заставленные разнокалиберной мебелью со складов Армии Спасения и заваленные всяким барахлом. За домом – крошечный дворик, а перед дверью – потрепанный «фольксваген».
Девицы были одеты одинаково – в короткие полосатые лосины и белые босоножки на высоком каблуке.
– Что ты здесь делаешь, Ленни? – поинтересовались они в один голос, усадив его на продавленный диван и устроившись по обе стороны от гостя.
Он засмеялся.
– Честно говоря, понятия не имею. Приехал сегодня ночью без какой-то определенной цели.
– Из Нью-Йорка? – спросила Ширли.
– Неслабая поездочка, – добавила Суна.
– Из Вегаса, – уточнил он.
– Из Вегаса? – воскликнули они. – А что ты там делал?
– Это отдельная история. И скучная. В общем, решил задать Лос-Анджелесу шороху.
Ширли встала и потянулась. Он не мог не смотреть на их новые фигуры. Она взглянула на него со значением.
– Иден ты уже видел? – спросила она.
– Какую Иден? – ответил он, разыгрывая недоумение.
– Да брось, Ленни, – вздохнула Суна.
Он постарался напустить на себя безразличный вид.
– Иден все еще здесь? – поинтересовался он мимоходом.
– Да, – подтвердила Ширли.
– И еще как, – добавила Суна.
«Где она? – хотел он спросить. – С кем она? Красива ли она по-прежнему? Скучает ли по мне?»
Ему удалось спокойно сказать:
– Она все еще путается с тем придурочным актером? Как там его звали? Тим Уэлш или что-то в этом роде?
Девушки переглянулись. Ни одна не хотела сказать ему, что Иден Антонио подцепила маленького, лысого, женатого загадочного типа и стала всего лишь содержанкой.
– Не думаю, – пробормотала Ширли и резко переменила тему разговора. – У тебя здесь есть агент?
– Нет. Но масса мест, куда звонить.
Ширли со знанием дела покачала головой:
– Тебе необходим агент. Без агента здесь ничего не получится. Тут не Нью-Йорк, где можно воспользоваться знакомствами.
– Ну так я заведу себе агента. Спешить некуда. А вот вы чем занимаетесь? Помимо того, конечно, что выглядите как новое воплощение Мэрилин Монро.
– У нас дела идут прекрасно! – воскликнула Ширли.
– Ну, почти, – уточнила Суна.
– Будем сниматься в сериале, – объявила Ширли.
– Никаких больше озвучиваний. Отныне нам подавай все или ничего, – заключила Суна.
– Дом, как ты видишь, настоящая дыра, – серьезно пояснила Ширли. – Но зато он в центре. В одном квартале отсюда – Санта-Моника, а через три – Беверли-Хиллз. Ты же понимаешь, какую важную роль играет местоположение жилья?
Он понимал другое: сидевшие рядом куколки Барби не имели ничего общего с девушками, которых он знал и любил в Нью-Йорке. Перемены произошли не только с их телами.
– Вы когда-нибудь встречались с Иден? – спросил он как бы мимоходом, не в силах долго говорить о чем-то другом.
– Да, в самом начале, как только сюда приехали, – ответила Суна.
– Ага, пока она не занеслась и не перестала отвечать на наши звонки, – хмыкнула Ширли.
– Занеслась?
– Она снимается по мелочам в какой-то мыльной опере и считает, что теперь может смотреть на всех свысока. А я думала, между вами все кончено, – сказала Суна.
– Конечно, кончено. Просто интересно, как она поживает, вот и все. Можно от вас позвонить?
– Разумеется, – хором ответили близняшки. – Деньги положи в коробочку рядом.
Рядом с телефоном на заставленной кастрюлями и сковородками кухне стояли две коробочки. На одной было написано «местный», на другой «межгород». Ленни понятия не имел, где находится Марина-дель-Рей, поэтому он положил по доллару в каждую. Мамин автоответчик по-прежнему нес дежурство.
Повинуясь безотчетному импульсу, он позвонил телефонистке и попросил набрать номер отеля «Маджириано» в Лас-Вегасе. Непонятно почему, но ему захотелось поговорить со вчерашней черноглазой девушкой.
Когда отель ответил, Ленни попросил соединить его с номером 1122.
– Простите, – ответили ему. – Но там никто не живет.
Она выехала. Почему так быстро?
– Тогда скажите, кто снимал этот номер вчера.
– Номер 1122 пустует уже пятый день.
– Не может быть!
– Простите, сэр, но никто не занимал номер 1122 на протяжении последних пяти дней, – объявила телефонистка и отключилась.
Черт! Наверное, он перепутал номер комнаты. Теперь он никогда не узнает, как ее зовут. И хотя во всей этой истории он повел себя как обладатель титула «осел десятилетия», он все равно хотел увидеться с ней снова. С какой стати оставлять за ней последнее слово?
– В чем дело, Ленни? – промурлыкала Суна, как бы случайно зайдя на кухню.
Вполне возможно, она хотела проверить, положил ли он деньги.
– Нет, ничего. Просто не могу никого застать.
– До боли знакомая ситуация, – отозвалась она, засовывая палец в открытую банку с вареньем и облизывая его.
Про себя Ленни поинтересовался, собираются ли они предложить ему обещанный завтрак – даже чашечка кофе пришлась бы весьма кстати.
Ширли тоже появилась на кухне.
– Где ты остановился?
– Пока не знаю. Я позвоню, как устроюсь.
– Обязательно, – сказала Суна.
– Да, обязательно, – эхом повторила Ширли.
– Боже! – воскликнула Суна, бросив взгляд на часы на стене. – Я должна бежать, а то опоздаю в танцкласс.
– И я, – подхватила Ширли.
Вот вам и завтрак!
Ленни начал прощаться.
– Зачем понадобилось назначать встречу на автостоянке? – проворчал Матт.
– А чем плохо? – ответила Джесс и молнией юркнула в его белый (50 000 долларов) «экскалибр» в надежде, что ее никто не заметил.
– Можно подумать, – не успокаивался он, – что вы не хотите, чтобы вас со мной видели.
– Глупости, – отозвалась она коротко. – Просто здесь мне показалось удобнее всего.