Зеко растерялся. Что-то теперь скажет босс? Он отпустил дверь и не заметил, что за спиной Донателлы маячили фигуры двух мужчин.

– ФБР, – объявил один из них, сунув ему под нос удостоверение. – Мы ведем следствие по поводу одного из ваших соседей. Будьте добры ответить на несколько наших вопросов.

Бриджит лежала, сжавшись в комочек, посреди большой кровати. Слезы ручьями текли по ее щекам. Отвратительный, мерзкий человек раздел ее догола, трогал ее, заставлял позировать перед камерой. А теперь он раздевал Бобби, покряхтывая от удовольствия, в то время как малыш вырывался и отбивался изо всех силенок.

Она с содроганием представила себе, что сейчас последует. Раздеваясь до трусов, он во всех подробностях рассказал ей, что собирается проделать с Бобби. Он носил трусы с аппликацией в виде сердечек, и его возбуждение было очевидным и отвратительным.

Бобби кричал, и его отчаянные вопли как ножом ранили ее сердце. Это из-за нее Бобби попал сюда. Из-за нее.

Сантино не смотрел на Бриджит, сосредоточив все внимание на ребенке. Сейчас он совершит что-то такое ужасное... такое подлое...

Боджи быстро и тихо спускался среди зарослей кактуса, сорной травы и кустарника.

Лаки удавалось не слишком отставать. Она не обращала внимания на кусты и свисающие ветви, которые цеплялись и царапали ей руки и лицо.

Они подходили к черному ходу. Перед ними простирался большой бассейн, а вокруг него – несколько стеклянных дверей, ведущих в глубь дома.

Ворвемся здесь, – пробормотал Боджи, доставая револьвер. – Мы вот-вот освободим детей. Обещаю тебе, Лаки. Вот-вот.

Миссис Боннатти? – спросила Иден, проскользнув мимо Зеко и встав перед толстухой.

Донателла уставилась на нее.

У тебя здесь моя муж? – прогремела она. – Моя Сантино?

Да. Он здесь, – ответила Иден. – Но прежде, чем вы его увидите, нам с вами надо поговорить.

Он спать с тобой? – спросила Донателла. – Говорить правду.

Стражник воспользовался моментом и протиснулся мимо Донателлы в дом.

– Подожди-ка... – начал было полностью сбитый с толку Зеко.

Но идущий следом за Стражником Дикарь вытащил револьвер и проговорил:

Помалкивай, милейший. Где дети?

Кто эти люди? – бушевала Донателла. – Что здесь происходит?

Станьте к стене и молчите, – скомандовал Дикарь. Он махнул рукой Иден: – Тебя это тоже касается, киска.

Громко топая, из кухни вышел Блэки. Дикарь знаком приказал ему присоединиться к остальным. Блэки попытался улизнуть назад, но Дикарь предупредил его:

– Еще одно движение, и ты труп, понял?

Блэки замер.

В глубине дома раздался оглушительный грохот. А затем – выстрел.

Один.

Другой.

Третий.

Воздух в зале суда сгустился от напряженной тишины.

Лаки смотрела куда-то вдаль. Никакие чувства не отражались в ее черных глазах, хотя внутри лихорадило от неудержимого волнения и ожидания.

Секретарь суда начал гнусавым голосом читать преамбулу.

– Сегодня, четвертого мая тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года... в штате Калифорния...

Слова. Как много слов. А к чему они все ведут?

Она быстро оглядела зал и остановила взгляд на сидевшей в первом ряду Бриджит. На серьезном бледном лице юной девушки невозможно было прочесть никаких эмоций. Белокурые волосы заплетены в тугую строгую косу.

Лаки рассердилась, что ей разрешили прийти. Пережитый кошмар остался для Бриджит позади – так зачем ей снова напоминать о прошедшем?

Секретарь суда продолжал гнусавить.

Лаки затаила дыхание. Ей оставалось только надеяться... и молиться...

Никто не сомневался, что ее признают виновной. Газеты давным-давно распяли ее. Лаки Сантанджело. Дочь гангстера. Джино расстался с преступной жизнью уже более двадцати лет назад, но пятно оставалось.

Лаки гордо вскинула голову. Она не сломается. Она достойно встретит любой приговор.

– ... И мы, присяжные, – нараспев читал секретарь, – признали подсудимую Лаки Сантанджело... – пауза – виновной в совершении убийства второй степени.

Вердикт как током пронзил все ее тело. Тишину в зале суда взорвал шум множества голосов.

Голоса.

Шум.

Топот тысячи ног.

От шума у нее заложило уши, нос, горло, пелена закрыла глаза.

Она задыхалась от шума.

Стеклянным взором Лаки смотрела на возникшую в зале сутолоку. Мельтешащие фигуры... крысы... Господи, ну куда они все бегут?

Телефоны. Сроки. Гонка за право первым передать новость. Скорее бросить жаждущей толпе новую кость.

Вдруг пронзительный отчаянный крик раздался в зале суда. Бриджит вскочила на ноги.

– Не-ет! – кричала девочка. – Нет! Нет! Нет! Лаки Сантанджело невиновна. Я сделала это. Это я убила Сантино Боннатти. Это я во всем виновата!

День первого сентября 1984 года идеально подходил для свадебного торжества. Безоблачное голубое небо, яркое, но не чересчур жаркое солнце. Белый дом посреди буйно разросшегося сада, полного цветов, казался таким мирным и приветливым.

Роберто, теперь уже мужчина пяти с половиной лет, важно расхаживал среди гостей. Бесспорно симпатичный крепыш с пронзительными глазами в обрамлении длинных ресниц, с черными кудрявыми волосами. Внимательная Чичи не сводила с него глаз, равно как и охранники, окружавшие дом по периметру, и детективы в штатском, затерявшиеся в толпе и ощупывающие взглядом прибывающих гостей.

Коста, Риа и их дочка приехали одними из первых. Алиса бросилась им навстречу. Она вплела ленты в свои рыжие крашеные волосы и надела ярко-зеленое платье из тонкого шелка. Совсем недавно ее сфотографировали для журнала «Пипл», и успех кружил ей голову. Место Клаудио занял Герман Рольф, состарившийся поп-певец с острыми зубками и привычкой беспрерывно насвистывать.

Джесс и Матт появились чуть позже. Матт – в строгом сером костюме, а Джесс едва умещалась в просторном сарафане в горошек. Она ожидала близнецов с минуты на минуту и, как бесцеремонно пошутил Ленни, напоминала спелый арбуз, готовый вот-вот лопнуть.

Стивен Беркли подъехал в бронзового цвета «роллс-ройсе», свадебном подарке его жены Мэри Лу, которая сидела рядом с ним. Они поженились через неделю после того, как ее выписали из больницы.

С ними приехала и Кэрри, элегантная, как всегда. Журнал «Уилин'з уэр дэйли» только что включил ее в почетный список самых хорошо одевающихся дам.

В качестве свадебного подарка Кэрри вручила Стивену копию своей рукописи.

– Тебе решать, печатать ее или нет, – сказала она.

И наконец сообщила ему имя его настоящего отца, потому что он имел полное право знать это.

Стивен и Мэри Лу провели медовый месяц в Европе, где он и прочитал историю жизни своей матери. По возвращении он заявил Кэрри, что, по его мнению, было бы преступлением не напечатать ее книгу. Потом он отвез экземпляр рукописи и основные документы, касающиеся факта его рождения, в Калифорнию, где навестил в тюремной камере Лаки Сантанджело.

Газеты требовали устроить над Лаки показательный процесс. В конце концов, она однажды уже отвертелась от ответственности за убийство, и они твердо решили бороться, чтобы никакие деньги и связи не купили ей свободу вторично. Особенно учитывая то, что обвиняли ее в убийстве человека, являвшегося сыном ее первой жертвы.

«ГАНГСТЕРСКАЯ ВЕНДЕТТА, – вопили заголовки. – НИКАКОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ ПОД ЗАЛОГ ДЛЯ ЛАКИ САНТАНДЖЕЛО».

Стивен рассказал ей все.

– Наши судьбы, похоже, постоянно переплетаются, – заметил он на прощание. – Не знаю, захотите ли вы когда-нибудь признать факт нашего родства, но я горд иметь такую сестру. И сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

Не только Лаки признала его – она еще и Джино убедила, что у него есть сын. И, хотя прошло несколько месяцев, прежде чем он ей поверил, в конце концов согласился встретиться со Стивеном и, возможно, – но только возможно – установить с ним какую-то форму отношений.