Он знал, где находится Джино Сантанджело. Пока не умер. Семидесяти четырех лет от роду. Женат на вдове Тини Мартино и живет в Беверли-Хиллз. Нет сомнений, что это тот самый Джино Сантанджело, с которым Кэрри переспала в 1938 году, когда он был владельцем ночного клуба «У Клемми».

Найти Фредди Лестера оказалось сложнее. Все, что помнила о нем Кэрри, так это то, что он происходил из семьи, входившей в элиту нью-йоркского общества, что его лучшего друга звали Мэл и что во время их встречи он только-только окончил колледж.

Стивен отыскал трех возможных кандидатов: один – судья, другой – издатель, а третий – врач на пенсии. Все трое примерно подходили по возрасту, жили в Нью-Йорке или неподалеку, и имена их представляли собой разные варианты одного и того же имени. Судья Фредерик Лестер. Фред Е.Лестер. И Фред Лесстер. Из них из троих Кэрри предстояло выбрать одного, того самого.

Джерри Майерсон прав. Это будет очень непросто. Но как бывший адвокат, Стивен обладал решимостью и крепкой хваткой, и, что еще более важно, он знал, что сможет добиться своего.

С некоторой помощью со стороны Кэрри. По крайней мере эту услугу она должна ему оказать.

Олимпия уже довольно давно подозревала, что ее отец втайне от всех завел любовницу. Вообще-то, это ее не касалось. Димитрий мог делать, что ему угодно, так же как и она сама. Но любопытство не давало ей покоя. Кто эта таинственная женщина? И почему он ее так скрывает?

В Нью-Йорке, в «21», она нос к носу столкнулась с Франческой Ферн.

– Дорогая! – хором воскликнули обе. – Ты выглядишь просто божественно. Давай пообедаем вместе! – Дамы потерлись щечками, изображая поцелуй.

– Как насчет завтрашнего дня? – предложила Олимпия. Ей очень хотелось узнать, что известно Франческе.

Франческа, которая отнюдь не горела желанием обедать с взбалмошной дочерью Димитрия, не смогла с ходу придумать подходящую отговорку.

– Итак, «Русская чайная», в час дня, – твердо заключила Олимпия.

Франческа уклончиво кивнула, рассчитывая под каким-нибудь предлогом отменить встречу в последний момент.

Но утром ее расстроил Гораций, затем она в дым разругалась по телефону со своим агентом, и ленч с Олимпией оказался как раз кстати, чтобы с негодующим видом уйти из дому.

Олимпия проснулась поздно в своей роскошной квартире на Пятой авеню с видом на Центральный парк. Флэш уехал на юг Франции, чтобы вместе с «Лайэбаутс» поработать над новым альбомом. Она собиралась присоединиться к нему через несколько дней, но сейчас, честно говоря, наслаждалась тишиной и спокойствием. Жизнь с Флэшем являлась сплошной чередой вечеринок, занятных людей, ночного наркотического кайфа и сексуальных извращений.

Не сказать, чтобы ей что-то не нравилось, но маленький перерыв пойдет ему на пользу – пусть немножко поскучает.

Порой ей казалось, что он слишком уж воспринимает ее как должное. У него водились деньги, но он ни разу и цента не потратил. Всегда ждал, что она расплатится за все – что она и делала.

– Золотой мешок купит, – отвечал он любому просителю. – У нее бабок больше, чем у самой королевы чертовой Англии.

Вспомнив о предстоящем ленче с Франческой, Олимпия заторопилась одеваться. Она одела кремового цвета кожаную юбку, но она отказывалась застегиваться. Тогда она отбросила юбку и натянула шелковое платье, которое ее толстило. В конце концов Олимпия остановилась на голубом льняном костюме, имевшем множество недостатков. В последнее время Флэш стал называть ее Кадушкой, что приводило Олимпию в ярость. В свою очередь, она прозвала его Скелет. Он только усмехался в ответ.

Кадушка и Скелет. Сегодняшние любимцы газетных столбцов светской хроники. О, если бы читатели знали все!

Дамы прибыли одновременно, клюнули друг друга в щечку и устроились в кабинке слева от дверей. Олимпия заказала «Кровавую Мэри», Франческа выбрала себе «Перье». Олимпия уже пожалела о своем решении пригласить Франческу. О чем они станут разговаривать целых два часа? Между ними нет ничего общего, кроме Димитрия, а эта тема окажется исчерпанной за каких-нибудь пять минут.

– В два часа меня ждет мой парикмахер, – объявила Франческа, как будто думая о том же.

– Хорошо, – подхватила Олимпия. – А я в два иду к маникюрше.

Франческа полезла в сумочку и достала длинную и тонкую черную сигаретку. Стоило ей зажать ее между ярко накрашенными губами, как два официанта бросились к ней с зажигалками. Она приняла их услуги с усталой небрежностью звезды и, отбросив назад огненно-рыжие волосы, заявила:

– Утром я улетаю в Париж. Вся моя жизнь – сплошная дорога.

Олимпия сразу взяла быка за рога.

– Вы давно не виделись с Димитрием? – спросила она.

– А разве он не в Греции? – небрежным тоном ответила Франческа.

– Да. – Олимпия выдержала многозначительную паузу. – Опять.

Франческа не клюнула на наживку. Она оглядела зал своими глубоко посаженными глазами и хрипловатым голосом подозвала метрдотеля.

– Меню, – приказала она со скучающим видом.

Олимпия не собиралась сдаваться.

– В этом году он уже третий раз ездит на остров.

Франческа взглянула ей прямо в лицо:

– Ну и что?

– Ну и... тебе не кажется это немного... странным?

Франческа передернула плечами, вырвала меню из рук склонившегося над ней метра и углубилась в чтение.

– Ничего странного. Его остров: сколько хочет, столько и ездит.

– Г-м, – хмыкнула Олимпия. – По-моему, странно то, что он запрещает появляться на острове кому бы то ни было, пока он находится там. Даже включая меня. Я хотела послать туда дочь и получила отказ.

Франческа глубоко затянулась сигаретой и помахала рукой проходившему мимо продюсеру.

– А зачем ты все это мне рассказываешь? Я туда ехать не собираюсь.

– Но вы с Димитрием такие добрые друзья. Я думала, ты можешь знать, в чем дело. У него что, новая подружка?

Франческа перевела взгляд горящих глаз на метрдотеля.

– Омлет с травами, – сказала она. – И салат из зелени. Без подливы.

Олимпия вздохнула. Франческу, казалось, ничуть не беспокоила мысль о том, что Димитрий, возможно, втайне от всех завел новый роман.

– Слушаю, миссис Станислопулос. – Метр, весь внимание и уважение, обратился к Олимпии.

– Блины, икра, яблочные пирожки и порцию земляники.

Взгляд Франчески был красноречивее любых слов.

– Разве ты не соблюдаешь диету? – промурлыкала она.

– Нет, – с вызовом ответила Олимпия. – У меня все идет в грудь – а уж ее соблюдает Флэш.

После этого ленч покатился под гору – редкие обрывистые фразы вместо беседы и мысли о том, как бы поскорее уйти первой.

– До свидания, – грациозно попрощалась Франческа. – Полагаю, мы, как обычно, встретимся в августе.

– Не уверена, – ответила Олимпия. – У Димитрия могут появиться и другие планы. Вдруг он отменит круиз?

– Не думаю, – сказала Франческа с многозначительной улыбкой и грациозно удалилась.

Олимпия терпеть не могла эту бабу. Она решила остаться и заказать еще одну порцию земляники, второй бокал «Кровавой Мэри» и, может быть, совсем чуть-чуть сырного пирога.

И правильно сделала, потому что через несколько минут в ресторан вошел не кто иной, как Витос Феличидаде, кратковременный предшественник Флэша.

– Витос! – воскликнула она и замахала руками.

Он остановился и посмотрел, кто его зовет. Он не сразу узнал ее, но, когда наконец узнал, его улыбка была великолепной, а процедура целования рук выполнена безупречно.

– Олимпия! Как мило!

Весь прошлый год Витос находился в центре пристального внимания прессы и теперь стал гораздо более знаменитым, чем во время их первой встречи. Одевался он безупречно. Шикарный костюм черного шелка, сшитая по заказу рубашка, золотые запонки и браслет, усеянный крупными бриллиантами. Его сопровождали две женщины. Одна его личный секретарь по связям с прессой, а другая – толстая особа с магнитофоном и папкой вырезок из газет.