Стивен полюбовался. Ругнулся. Раскрыл журнал в поисках остальных фотографий.

Ты знал? – спросил Джерри.

Конечно, нет, – бросил Стивен сквозь сжатые зубы, глядя на иллюстрации.

– Ей следовало бы предупредить тебя, – буркнул Джерри. – Теперь все наши усилия пойдут ко всем чертям. Судьи пересмотрят решение, и ей самой придется платить Боннатти.

Стивен молча изучал мерзкие фотографии. Вот Мэри Лу в пустой ванне, одна нога небрежно свисает с края. Вот Мэри Лу в шезлонге, ноги раздвинуты, из одежды – только боа из перьев. И так далее. Каждая фотография, в лучших традициях определенного рода журналов для мужчин, подробно показывала самые интересные места.

Проклятие, – охрипшим голосом пробормотал Стивен.

Понимаю, – сочувственно проговорил Джерри. – Для тебя это удар. Ты-то полагал, что она – милый ребенок, и все такое. Но поверь мне – с женщинами никогда не знаешь, что они выкинут через минуту. Я...

Оставь при себе свою жалкую философию, – сердито прервал его Стивен, не отрывая взгляда от фотографий. – Это не Мэри Лу.

Стивен, я знаю, что ты увлечен ею, но...

Это не Мэри Лу, – повторил он. – Фотографии – подделка.

Что ты хочешь сказать?

Подделка. Монтаж, – взволнованно продолжал Стивен. – Ее лицо и чье-то тело. Ну неужели непонятно? Я же ясно говорю.

Ты уверен, что они не настоящие?

Джерри, дорогой. Я с ней живу. Уж кому, как не мне, знать, как она выглядит без одежды. – Он помахал журналом в воздухе. – Это определенно не Мэри Лу.

Ну так нам остается только представить доказательства, – логично заявил Джерри. – И снова передать дело в суд, на сей раз потребовав настоящую компенсацию. Если ты прав, дружище, то мы имеем дело с подарком судьбы. Они заплатят будь здоров сколько.

На все уйдет три, если не четыре года, – заметил Стивен. – Опять показания, бумаги, встречи, задержки. Всевозможные законные махинации.

Зачем ты рассказываешь то, что мне давным-давно известно?

Потому что я не уверен, пожелает ли Мэри Лу снова проходить через все круги ада. Скорее всего, ей захочется, чтобы эти фотографии никогда не увидели свет.

Невозможно. Журнал поступит в продажу с минуты на минуту.

А что бы ты чувствовал, если бы кто-нибудь так поступил с тобой? – яростно бросил Стивен.

Джерри рассмеялся.

Не думаю, что мои фотографии вызовут такой интерес.

Дубина. Для тебя все шуточки, да?

Есть вещи, которые невозможно контролировать. Для подобных инцидентов и существует судебная система, частью которой, смею напомнить, являешься и ты. Так что либо поступай по закону, либо проглоти свои неприятности.

Пошел ты к черту! – взорвался Стивен. – На сей раз я не пущу это на самотек.

Джерри передернул плечами.

Ты ничего не сможешь поделать.

Увидишь, – мрачно обронил Стивен.

Самое большое удовольствие получаешь от процесса, а не от результата. Достигнув цели. Лаки заскучала. Она построила «Сантанджело». Он получился именно таким, каким она мечтала его увидеть. Ее отель. Ее гордость. Но она не собиралась сидеть в Атлантик-Сити и считать выручку. Ей требовалась новая головоломка, новое приключение.

Большой консорциум изъявил желание купить отель. Они предлагали гораздо больше, чем те двести миллионов, которые стоил «Сантанджело».

«Продам», – решила Лаки. Хватай бабки и беги, как сказал бы Джино. Не то чтобы она нуждалась в деньгах – в самых смелых мечтах Лаки никогда не видела себя такой богатой, как сейчас. Чего она хотела, так это свободы. Оставаться всю оставшуюся жизнь привязанной к Атлантик-Сити – нет уж, увольте, не о таком она мечтала. Лаки проинструктировала своих адвокатов, чтобы они начали готовить сделку.

– Олимпия Станислопулос оспаривает завещание, – предупредили они ее.

Ничего удивительного.

– Передайте ей, что я удвою ту долю, которую положил ей отец, – великодушно решила Лаки. – И вдобавок пусть берет яхту.

Олимпия ответила коротко и ясно:

– Нет.

Лаки предприняла еще одну попытку.

– Я утрою ее долю и прибавлю квартиру в Нью-Йорке. Если она не примет моего предложения в течение десяти дней, я его сниму, равно как и предыдущее.

Олимпия не замедлила с ответом:

– Зачем ждать десять дней? Когда я вытащу эту суку в суд и докажу, что она убила моего отца и вынудила его изменить завещание, я получу все.

Адвокаты радостно потирали руки. Газетчики тоже.

– Я ухожу от тебя, – объявил Ленни.

Олимпия смерила его яростным взглядом.

– Не пори чепухи. Ты не сможешь отказаться от меня и от всего того, что я могу тебе дать.

Уже несколько недель, с самого дня оглашения завещания, они непрерывно ругались. В особняке в Бель Эйр он еще мог от нее скрыться. Но в нью-йоркской квартире он был лишен такого счастья. Ленни знал, что больше не способен терпеть. И вообще, чего он ждет? Олимпия снова выглядит как прежде – пластические операции не оставили на ее лице ни одного шрама. Да, она толстая. А он-то здесь при чем? Неужели она думает, что из чувства жалости он останется при ней навечно?

Мне ничего от тебя не надо, – сказал он устало. – Можешь взять назад все свои подарки. Машины, дом, обстановку. Я уйду от тебя с пустыми руками.

Ах, с пустыми руками? – завопила она. – А как насчет заработанных тобой денег?

Так ведь их заработал я, не так ли? Они мои.

Только до тех пор, пока я с тобой, – отчеканила она. – Не забывай про законы штата Калифорния. Половина всего твоего имущества – моя.

И наоборот. Но мне ничего твоего не надо. Так что оставь меня в покое, и я отвечу тебе тем же.

Паскуда!

О, какая воспитанная леди!

Заткнись. Ты оставляешь меня только потому, что я оказалась не такой богатой, как ты рассчитывал.

Деньги тут совершенно ни при чем, и ты сама прекрасно это знаешь.

Ну конечно, – издевательски рассмеялась она. – Но погоди, ты еще пожалеешь. Завещание пересмотрят, и я стану самой богатой женщиной в мире, черт побери. Вот тогда

ты начнешь кусать себе локти.

Он кинул свои вещи в чемодан, захлопнул его и направился к двери.

– Прощай, Олимпия.

Она бросилась за ним следом и швырнула в него хрустальную пепельницу, которая просвистела в нескольких сантиметрах от его головы.

Ленни распахнул двери и шагнул навстречу свободе.

Уже давно ему следовало так поступить.

– Ну, как провела время, дорогая? – весело спросила Алиса, когда около полудня Бриджит подкатила в такси к дверям особняка. – Обрадовалась тебе подруга?

Не дожидаясь ответа, Алиса затараторила:

Звонил Джино. Он здесь, в Беверли-Хиллз, вместе с Роберто, и твой маленький дядя хочет тебя видеть. – Она хихикнула. – Чудно – иметь дядюшку четырех с половиной лет. Джино пришлет его сюда вместе с Чичи сегодня днем.

Но почему они здесь? – недружелюбно буркнула Бриджит.

Не знаю, – прощебетала Алиса, абсолютно счастливая после ночи, проведенной со своим крохотным любовником. – Же не сэ па.

Бриджит поморщилась. А она-то рассчитывала спокойно провести день в одиночестве, думая о Тиме. Какой вечер они провели! Самый замечательный вечер в ее жизни. Тим Вэлз – такая душка.

Она влюбилась в него.

И сделает для него все, что угодно.

Он покорил ее.

Только в гримерной Тима они чувствовали себя в безопасности.

– Как все прошло? – спросил он Идеи.

Под ее глазами лежали тени, а тело покрывали синяки.

Один раз – перед камерой, а второй – с Сантино, когда он привез меня домой, – горько пожаловалась она. – Будь у меня револьвер, я убила бы его.

Не обязательно заходить так далеко. Я сейчас разрабатываю одну идею, которая поможет нам выкрутиться по первому классу. Как бы ты отнеслась к перспективе провести

зиму в Акапулько?