Она сделала несколько вдохов и закашлялась. Я судорожно вздернула брови. Когда мама лечила кашель мальчика, она заставила меня приложить руки к его груди, чтобы согреть его.

— Я забыла, маленький капитан. Нам нужно тепло. — Я положила ладони на ее одеяло. — Чувствуешь, что бы нагревалась?

— Немного, — сказала она.

Мне нужно послать больше тепла. Но на сколько больше? Я вдруг вспомнила ребенка, которого пыталась согреть, брата Клея. Возможно, это была моя вина, что он умер. Аркус говорил, что моя сила дикая и опасная. Могу ли я доверять себе?

Кейтрин опять начала кашлять. Я не позволила себе думать. Я послала импульс тепла, а затем сосредоточилась на том, чтобы держать его устойчивым и непоколебимым. Это был гораздо более мягкий процесс, чем создание огня, просто повышение моей собственной температуры. Я могла с этим справиться.

Через минуту холодная, маленькая, рука Кейтрин накрыла мою, затем быстро отстранилась. — У тебя такая горячая рука.

Я затаила дыхание, ожидая, что она закричит о помощи. Вместо этого она моргнула и улыбнулась. — Я не хочу больше кашлять.

— Это хорошо. — Я вздохнула с облегчением. Осторожно, я передала бутылки и объяснила, как ее родители должны давать ей лекарства, всегда нагревая.

Она кивнула. — Я запомню.

Я одобрительно улыбнулась. — Умная девочка. Теперь важная часть. Вам нужно купить больше трав, когда вы приедете куда-нибудь, например, в деревню с аптекарем или целителем. Эфирное масло грушанки и луговая мандевилла. Я заставила ее повторить слова три раза. — Хороший целитель узнает их по запаху, — сказала я ей, — но если вы не найдете такого, то, по крайней мере, вы будете знать…

- Кто ты, черт возьми? — сказал низкий, угрожающий голос.

У меня закружилась голова. В нескольких метрах от меня стоял мужчина, который носил повязку на глазу, явно потрясенный, оно и понятно вернуться с обхода и обнаружить незнакомца, спокойно беседующего с одним из деревенских детей.

Я быстро поднялась, показывая ладони. — Просто такой же беженец, как и вы. По дороге к берегу.

— А где остальные? — Он посмотрел в лес. — Остальная часть вашей группы?

— Их нет. Убиты, когда пришли солдаты.

Он покачал головой. — Солдаты могут сжигать наши дома в пьяном гневе, но они не убивают людей, по крайней мере, не так много. Если только вы не скрывали Огнекровного.

Я сделала лицо как можно более спокойным и посмотрела на него. — Ну, я не стала ждать, чтобы это выяснить.

— Что ты делала? — Он показал на Кейтрин.

— Исцеляла ее. Травами. Кейтрин, держи бутылки.

— Миша, — сказал мужчина, подталкивая отца Кейтрин сапогом. — Дьерла. Вставайте.

Когда они не проснулись, у него сжалась челюсть. — Что ты с ними сделала?

— Я боялся, что они не позволят мне приблизиться к Кейтрин, поэтому я заставил их уснуть сильнее.

— Ты отравила этих хороших людей своими грязными отварами? Они мертвы!

Я покачала головой. — Они в порядке! Они должны проснуться в течение часа. Проверьте их сами. Они оба дышат.

Он подошел к ним, и наклонился, чтобы приложить ухо к груди. Когда он вставал с земли, я увидела, как его мускулы напряглись как раз перед тем, как он набросился на меня.

Он прыгнул с поразительной скоростью. Я схватила пропитанный зельем угол моего плаща и поднесла его к носу мужчины. Его руки обхватили меня крепко, но вдохнув, зелье он ослабил хватку. Его глаза дрогнули, и я оттолкнула его обеими руками.

Я отпрянула и побежала к деревьям, когда он закричал о помощи. В панике я забежала, слишком далеко в лес и мне пришлось поворачивать, чтобы найти Баттер. На мгновение я подумала, что потеряла её. Затем в тусклом свете появилось желтое пятно, и мне захотелось кричать от облегчения. Спасибо Сюд, что я оставила ее запряжённой.

— Всего лишь я, — сказала я, успокаивающе, пробегая рукой по ее шее, прежде чем запрыгнуть на спину. — Не время спать, девочка. Мы должны ехать.

Деревья хоть и не росли густо, но ехать быстро не получалось. Мы могли, только идти медленно и постепенно увеличивая расстояния между нами и факелами бросающими тень на деревья, когда беженцы начали искать нарушителя.

Если мне повезет, то Кейтрин никому не расскажет о температуре моей коже. А между мной и мужчиной, который схватил меня, были слои одежды и толстый плащ. Они могут быстро бросить погоню, радуясь, что отогнали меня.

Если они конечно не узнают, что я Огнекровная.

Баттер держала хороший темп, особенно когда мы наткнулись на тонкий замерзший ручей и могли беспрепятственно следовать по его берегу. В конце концов, мы ушли так далеко, что факелов уже не было видно. Я наконец-то смогла расслабить напряженные мышцы. Мы сбежали.

Когда мы остановились на ночь под выдолбленной скалой, я пережёвывала все случившееся, как собака вгрызавшееся в сухую кость.

Бегство.

Это все, что я теперь делала. Убегала. Я сбежала из тюрьмы, аббатства и лагеря беженцев. Это теперь была моя жизнь? Бесконечная череда битв на волосок от смерти, пока моё везение не закончиться.

Я никогда не буду в безопасности в Темпезии. Я нигде не смогу скрыться, кто-нибудь обязательно поймает меня и отправит в ближайший гарнизон или сдаст за вознаграждение. Я надеялась добраться до Тевроса и, спрятавшись уплыть на корабле, но если это было то, чего солдаты ожидали от меня, они будут следить за каждой дорогой, проверяя каждый причал.

Но настоящей проблемой оказалась моя совесть. Она больше не могла молчать. До тех пор, пока жив король, всегда будет другой капитан, другие набеги на деревни, пока мой народ не исчезнет. Когда Аркус и Брат Тисл пришли в тюрьму, они предложили мне шанс нанести удар по королю. Я не знала, верить ли им, но согласилась, потому что это лучше, чем умереть медленной смертью.

Но что, если у Аркуса и Брата Тисла был реальный план свержения или убийства короля… и я была его частью? Я была слишком напугана и слаба, чтобы чувствовать, что я могу чем-то помочь. Но, увидев страдания, которые последовали за моим побегом — сгоревшие деревни, потерянные люди, маленькая девочка, задыхающаяся от каждого вдоха — разве я не обязана была попробовать?

Мои помыслы небыли благородны. В жажде мести не было ничего благородного. Речь шла о том, чтобы получить то, что я хотела, шанс убить короля. И никому другому не пришлось бы страдать из-за меня.

Я посмотрела на звезды, затем повернула Баттер к аббатству.

***

После нескольких неудачных поворотов и возвратов в течение следующих нескольких дней мы вошли в массивный лес, в дне пути от аббатства, и стали пробираться сквозь деревья с выветренной серой корой, которая соответствовала небу. В полдень облака начали сбрасывать толстые хлопья снега, качающиеся на ветру, как крошечные салфетки, связанные из шелковых нитей. Во второй половине дня ветер изменил направления, задув с севера. Снег сыпал ещё больше. Он шипел и таял, когда касался моего лица. Вскоре моя кожа остыла, и я больше не могла чувствовать свои щеки.

Все было ярко-белым. Ветер ударил в глаза, невидимыми иглами, заставляя меня плакать. Я едва мог видеть на несколько метров вперед. Мы могли идти прямо к обрыву горы, и я бы не узнала об этом, пока мы не оказались бы на полпути вниз.

Позади нас было углубление в скале, образуя своего рода пещеру. Надо было остановиться там. Я ведь знала, что нельзя недооценивать зимнюю бурю в горах.

Проклиная себя, я снова потянул поводья. Я была уверена, что смогу пережить ночь. Мой дар не даст мне замерзнуть. Но не Баттер. У нее не было защиты от холода. Температура резко упала. Нам нужно было вернуться назад и найти это убежище.

С другой стороны, мы могли бы быть в часе от аббатства. Я не знала, как долго мы блуждали по лесу.