Его рука упала. Он отступил.

Я шагнула вперед, мои руки сжались в кулаки, от внезапно ярости, что его так легко оттолкнуть. — Мне не все равно, если ты умрешь, глупый ты козел. Я буду скачать по тебе. Как я скучала, когда ты ушел на несколько дней, и я не знала, где ты и когда вернешься.

Мой голос сорвался, шквал гнева, боли и тоски захлестнул меня. Я не могла помочь себе. Но я чувствовала на каком-то уровне, что он также одинок, как и я, и возможно, ему не обязательно быть одному. Может бы, и мне не обязательно.

Я стояла достаточно близко, и тепло моего тела смешивалось с его холодом. Он пахнул мылом, соснами и дымом, и чем-то заманчивым, чем мог пахнуть только он.

Импульсивно, я подняла руку к краю его капюшона. Когда я медленно потянул его назад, его рука поднялась и схватила меня за запястье. Я остановилась.

Его рот был слегка приоткрыт, а дыхание было прохладным. В прошлые недели я задумывалась, каково это будет прижать своими губами к его. Я задавалась вопросом, будет ли это больно, будет ли это холодно, или наши губы просто сольются, как горячий и холодный воздух, смешиваются в летнем бризе.

Я подняла указательный палец и слегка коснулась его губ. Он втянул воздух, но не отошел. Его губы были холодными, но не сильно. Я провела кончиком пальца вдоль гладкого уголка, над ребристым швом верхней губы и над гладким нижним.

— Перестань, — прошептал он, тяжело, почти болезненно. — Остановись.

Его холодно дыхание пронеслось по моей коже. Мне казалось, что меня словно ударили, и боль прошлась через меня.

Я искала в тенях под его капюшоном хоть какой-то признак эмоций, но он был холоден и неподвижен. Ледяная статуя была охвачена горячим ветром и даже не растаяла по краям.

— Грязная Огнекровная, демонстрирует свои чувства, — съязвила я, пытаясь скрыть боль и горечь, осевшую судорожным узлом в моем животе. — Тебе придется попросить Форса очистить тебя, не так ли?

Его губы сжались, но он ничего не сказал.

— Не волнуйся. Скоро я уйду. Тогда ты сможешь вздохнуть спокойно.

Я повернулась и распахнула дверь торопясь уйти, прежде чем расстроюсь ещё сильнее. Когда я вышла в звездную ночь, горячие, пристыженные слезы упали с глаз и скатились по моим щекам, приземлившись с шипением, на холодную землю.

Облака перемешались над аббатством, словно в ловушке проливая сильный дождь. По негласному соглашению мы с Аркусом избегали друг друга в течение следующих нескольких дне. Мне посчастливилось увидеть его лишь один раз, через окно, когда он шел от конюшни в его гостевой дом. С унынием в сердце я поняла, что он, вероятно, смутился, возможно, даже обиделся, хотя я сомневалась, что он мог быть так же огорчен как я, после моей выходки. Я совершенно неправильно поняла его и выставила себя дурой, когда он явно не чувствовал то же самое.

Я все ещё испытывала разочарование, и по-прежнему нечего не знала о своем задании, чтобы хоть немного отвлечь себя от моего позора. Наконец, однажды вечером я решила, что больше не буду терпеть их секреты.

После проверки трапезной, где обычно ели монахи, я все таки обнаружила Брата Тисла в доме главы, он сидел в большой квадратной комнате с двумя колоннами, ведущими к сводчатому, каменному, потолку, склонившись над своим столом. Рядом со столом стояли бархатные, мягкие стулья. Деревянные скамейки растянулись вдоль стены под высокими арочными окнами. Лучи солнца подсвечивали выцветшие золотые листья, изображённые на колоннах. Комната была сохранена в лучшем состоянии, чем остальная часть рушащегося аббатства, потому что она использовалась для собраний, где старшие монахи встречались с начальниками из Ордена Форса.

— Я должна была догадаться, что вы как обычно мучаетесь со своими бухгалтерскими книгами, — сказала я, и моя тень смешалась с колонной, к которой я прислонилась.

Его рука скользнула по страницам, словно прикрывая слова. — Руби, я тебя не заметил.

— Зовете меня по имени. Все так плохо. Неужели нам нужно начать продавать серебро?

Он откашлялся и встал. — Пожалуй, почти близко, но не совсем.

— Как вы можете, видит цифры в такой темноте? Я подошла к столу и зажгла свечу кончиком пальцев. Мои глаза упали на черную книгу с золотыми буквами. Боги и люди. — Я читала эту книгу пару дне назад. Постоянный дождь дал мне редкое свободное время для чтения в библиотеке. Я прочитала вслух открытую страницу. — Свирепый восточный ветер, будет дуть в тот день, когда родиться дитя тьмы, который откроет Врата Света. И поскольку Набу постановила, что во всем должен быть баланс, западный ветер будет дуть, когда родится дитя света, который будет сражать с тьмой и уничтожит ее навсегда.

— Садись, Руби, — сказал он, указывая на скамейку. — Как много ты знаешь о пророчествах Дру?

Я присела на скамейку и подумала о моем ответе. Я знала не много. Моя мама ненавидела пророчества. Если бабушка упоминала что-то об этом, у моей мамы сразу проявлялся нехарактерный нрав, и она говорила, что не хочет об этом и слышать, чтобы моя голова не забивалась глупостями.

— С уважением, — наконец сказала я, — пророчества, как правило, бессмысленны. Сказки, созданные самопровозглашенными провидцами, чтобы заработать пару монет.

— Может быть. Но Дру была другой. Ее пророчества были рассказаны ее последователям около двух тысяч лет назад из ее дома на серых островах в Коралловом море. И они, как известно, сбываются. Некоторые из них в этой книге. Он указал на свой стол. — Некоторые — в других. Я много лет проводил исследования, ища подсказки, исключая ложные или бессмысленные записи, искал утерянные документы. Поэтому позволь мне заверить тебе, что я не пришел к этим выводам легкомысленно.

Моя нога постукивала по каменному полу. — Не держите меня в напряжении. Что вы узнали?

— Ты слышала о боге Еврусе?

— Хитрый и умный бог восточного ветра, который завидовал Форсу и Сюд за создание Ледокровных и Огнекровных, и рассердился, что его сестра Циррус запечатала его Минаксов под землей.

Брат Тисл кивнул. — В книге говорится, что Еврус отомстил за это проклятием, и только мощная огненная кровь когда-нибудь избавит королевство от него.

— Что за проклятие? — спросила я. Хотя я не верила в мифы и легенды, мне хотелось услышать подробности, так как мне нравилось слушать увлекательные истории.

— Если ты читала эту книгу, возможно, ты знаете о тронах Темпезии и Судазии.

— Да, один был создан Форсом, «трон, сделанный изо льда, что дарует великую силу». А Сюд создала трон из охлажденной, расплавленной, скалы. Дайте подумать… «все ещё пылающими прожилками лавы». Я несколько раз читал эту часть, зачарованная мыслями об огненном троне.

— Это не просто история, Руби. Многие люди в Темпезии все еще верят, что трон Ледяного Короля был создан Форсом, чтобы помочь побеждать войне. Они считают, что это дает ему огромную силу, усиливая то, что уже имеет его сильная родословная.

— Вы говорите о мифах.

— Для меня и моего ордена, эти так называемые мифы так же реальны, как ты, что сидишь передо мной. Несмотря на это, в некоторых из прочитанных мной записей говорятся, что Еврус развратил оба трона, проклиная семьи, которые на них сидели со времён древних войн между Огнекровными и Ледокровными.

— Непрерывающаяся, правящая линия не звучит как проклятье для меня.

— Пока ты не узнаешь, что каждый правитель погиб трагичной смертью после своего недолго правления.

Я пожала плечами. — Трагичные смерти случаются, будь то король или крестьянин.

— Не только это. Правители часто сходили с ума, слышали голоса, совершали ужасные поступки. Король Ульрик утопил своего первого внука. Королева Эклин убила своего мужа в приступе гнева. Король Аскабар уничтожил целую провинцию, потому что барон оскорбил его любовницу, и это привело к гражданской войне. Есть гораздо больше историй о безумных и странных смертельных случаев. Слишком много, чтобы рассказывать.