Я указала и услышала громкий смех. — Ты не так уж плоха, Огненная леди. Я никогда не был хорош в этой игре. Брату Тислу будет проще тебя обучать.

Мои глаза открылись, но я нечего не смогла увидеть, моё сознание все ещё было в бесконечном пространстве. Земля наклонилась вправо, и я споткнулась. Меня поймали крепкие руки.

— Тише, — сказал Аркус, ставя меня на ноги. — Ты не должны выходить из этого состояния так быстро. Сядь на минутку, вернись в то место, и не торопливо выйди из него. Ты можете нанести себе вред, если попытаешься быстро заглянуть или выйти сознания.

Я сделала так, как он сказал, позволив моему мозгу медленно приспособиться к внешнему миру. Через несколько минут я сделала последний глубокий вдох и открыла глаза. Аркус сел напротив меня, на расстояние вытянутой руки.

— Хм, — сказал он вдумчивым тоном. — Замечательно, что ты можете делать это с такой небольшой подготовкой.

Моя грудь светилась. Может быть, у меня еще был шанс.

***

Когда мы шли к аббатству, Аркус положил руку мне под локоть, чтобы я шла устойчивее. Я напряглась, но не отмахнулась.

— Твой разум работает хорошо, — сказал он, — но меня беспокоит твое тело. Ты все еще слаба. Он остановился и закатал мой рукав до локтя. Когда наша кожа соприкоснулась, мы оба втянули воздух от дискомфорта. — Ты никогда не сможешь держать меч этими руками. Где твои мышцы?

— Да, в тюрьме было масса возможностей для укрепления моих сил. — Я отдернула руку и опустила рукав обратно.

— Ну, теперь они у тебя есть. Начиная с завтрашнего дня, я хочу, чтобы ты работала так усердно, как можете. Ступеньки у башни крутые. Вверх и вниз дважды в день. У Брата Пила на кухне много тяжелых горшков для мытья и мешки с мукой нужно постоянно таскать. Будешь, помоги ему. Сестра Клове, тоже может дать тебе много работы в конюшне.

Это было так разумно, что у меня не было причин спорить. Но все-таки меня раздражало, что он мне приказывал.

— А что ты будешь делать, пока я работаю сама?

— Я буду тренироваться, как и каждый день.

— А для чего ты тренируешься?

Он колебался, но затем отвели. — Чтобы помочь тебе. Моя работа — провести тебя в замок, и, если нам повезет, мы снова выберемся оттуда.

Я поняла, что мой рот раскрылся, когда он усмехнулся.

— Ты думала, мы отправим тебя через парадную дверь? Без моей помощи ты не сможешь добраться и до подножия горы.

— Каков план? Расскажи мне все.

— Так натерпеться поскорее, расстаться с жизнью Огнекровная. Ты бы была хорошим солдатом. Он быстро изменил тактику. — Ты левша. Я думал научить тебя сегодня сражаться на мечах, но заметил, что ты отводишь левое плечо в сторону и вздрагиваешь всякий раз, когда поднимаешь руку.

Я поморщилась. Эти холодные, голубые глаза замечают гораздо больше, чем я ожидала.

— Старая травма, — сказала я, плавно поворачивая плечом.

— Из тюрьмы? — Спросил он мягко.

Я покачала головой. — С того дня, как мне было семь лет, я и упала с дерева. Я пыталась поймать белку. Мне нужно было домашнее животное.

Он издал шум, который звучал подозрительно, похоже, на смех. — И это по-прежнему беспокоит тебя?

— Только тогда, когда меня вынуждают часами сидеть на промёрзлой земле.

Он улыбнулся, посмотрев мне в глаза. Мое сердце затрепетало от того, как его глаза сморщились, и ясная улыбка тронула его губы. Шрам, который рассекал верхнею губу, как будто добавлял привлекательности этой улыбки. Не выдержав, я отвела глаза и сосредоточилась на серых камнях аббатства.

— Почему ты прячешь свое лицо? — спросила я.

Темное подозрение закралось ко мне в голову. Аркус все время носил капюшон, у него явно была какая-то травма. Он и Брат Тилс сказали, что я привлекла их внимания, после случившегося в моей деревне. Что, если Аркус был одним из солдат, которых я подожгла.

Как только я задала вопрос, температура упала. Лед появился под ногами, заставляя трещать мертвые листья.

— Я не помню, чтобы разрешал тебе задавать мне вопросы, — ответил он.

— Я не помню, чтобы мне было нужно разрешение. Что ты скрываешь?

— Я ничего не скрываю. Я только закрываю то, что люди не хотят видеть.

Я скрестила руки. Он смотрел на меня неподвижным, холодным взглядом. Возможно, я ошиблась, а он подумал, что я как недалекий человек буду высмеивать его из-за внешности. Я бы никогда не судила кого-то за его шрамы.

— По крайней мере, я вижу твои глаза сегодня, — сказала я.

— Почему ты так хочешь видеть мои глаза?

— Я не знаю. Возможно потому, что я так мало знаю о тебе, а ты так много знаешь обо мне. Или, возможно, чтобы убедиться, что ты человек, а не глыба льда.

Он насторожился. Я знала что нельзя так смотреть, но не могла оторвать взгляд от его глаз, словно мозаика из сотни оттенков синего, а не только одного цвета. Я чувствовала себя ослаблено, бессознательно, словно все потеряло смысл, как, будто была только эта синева, взывающая к моей крови, охлаждая ее и одновременно нагревая, оставляя меня в состоянии бесконечной путаницы.

В его глазах что-то мелькнуло, превращая голубое снежное небо, во внезапную пустоту и холод. — Я — глыба льда.

Слова ударили в мою кожу, словно ведро ледяной воды. Мертвые листья хрустели под его сапогами, когда он повернулся и зашагал, прочь унося с собой всю синеву.

Полуденное солнце пробивалось сквозь оставшееся окно библиотеки, отражая на каменные стены прямоугольники красно-золотого цвета.

— Сестра Пастель, можно войти? — спросила я у двери. Через неделю после возвращения с моего неудачного побега я узнала, что сестра Пастель, по разговорам, лучший иллюминатор в аббатстве. Я была очарована ее работой, точными, плавными буквами и яркими картинами.

Она положила кисть обратно в чашку и повернулась ко мне. — Вы можешь войти, мисс Отрэра.

Я шагнула вперед, стараясь не задеть рукавом ни один из тонких рулонов пергамента, лежащих на столе.

— Я подумала… — Мой голос затих, когда мои глаза зацепились за почерневшую ножку стола, напоминая мне о моем срыве во время моего предыдущего визита. Разумеется, спокойный и тщательный иллюминатор не позволит Огнекровной находиться рядом со всеми этими драгоценными книгами.

— Я рада, что вы пришли, — сказала она, удивляя меня. Ее рот изогнулся во что-то, что я приняла за улыбку, скорее всего, нечасто появляющуюся на её лице. — Я не поблагодарила вас за спасение моей жизни.

— Нет необходимости, — быстро сказала я. — Огонь не причиняет мне вреда — по крайней мере, легко. Я уверена, Аркус нашел бы способ вытащить вас, если бы я этого не сделала.

— Это все равно был риск и проявления характера, который всех тревожит. Мы не были друзьями.

— Мы не были врагами. По крайней мере, не так сильно, как я думала.

Ее взгляд упал на ее руки, аккуратно сложенные на коленях. — Я признаюсь, что видела в вас угрозу. В первый день, когда мы с братом Лэком приносили вам ванну, я подозревала, что вы одна из Огнекровных. Я была в ярости из-за того, что Брат Тисл позволил вам приехать сюда. Я чувствовала, что ваше присутствие может, навредит всем нам.

Она замолчала, я подождала, прежде чем спросить: — А теперь?

— Я вижу, что вы пытаетесь освоить свой дар с помощью Брата Тисла. Прошу прощения за неправильное суждение.

Я неуверенно переместилась. — Нечего прощать. Со мной здесь хорошо обращаются.

Ее рот снова изогнулся, и на этот раз это была явно маленькая улыбка. — Теперь, что привело вас в мои владения вонючих пергаментов и неровных каракуль?

— Я надеялась, что вы покажете мне свои приемы. Я, конечно, не хочу прерывать вашу работу. Но я бы очень хотела научиться делать то, что вы делаете, или, по крайней мере, похожее. Ваши работы прекрасны.