— Ничем не могу помочь. Зато без стекол.

— Тедди, прекрати! — потребовал сержант. — Что ты издеваешься над пацаном.

— Да я забочусь о нем, как родная мать!

— Не обращай на него внимания, Бахам. Пей, я гарантирую, что с тобой все будет в порядке. Помнится, во Вьетнаме вообще из болота пили, так в боевой обстановке ни один понос не брал! А на гражданке хлебни воды из-под крана, так скрутит на неделю.

— А почему? — удивился Бахам, заглядывая в стакан с помутневшим от «фильтрации» вином.

— Я думаю, это от того, что в бою некогда думать о болячках, им это обидно, вот они и отваливают. А на гражданке — расслабуха. Вот и начинаешь выискивать всякую дрянь. Я всегда болею в отпуске, потому что больше заняться нечем.

— Ну, ты даешь, сержант! — восхитился Тедди. — Целую философию подвел под простой понос!

— Так что пей, не бойся. Если и продерет разок, то уже дома.

— Постфактум, — рассмеялся Пол, прикладываясь к бутылке.

Некоторое время все четверо сосредоточенно ели, вытягивая мусор из еды и стараясь не проглотить вместе с вином осколок стекла.

— Ну вот! Можно жить дальше, — сказал Тедди. — С таким провиантом можно было бы поторчать на этой паршивой планетке и подольше. Да только он кончается.

— Значит, так. — Вилли хлопнул себя по коленям. — Дальше действуем так: мы с Тедди попробуем чем-нибудь забаррикадировать дверь. Тебе, Пол, хорошо бы разобраться с башней, что она может нам дать?

— А я? — спросил Бахам.

— Если это тебя не обидит, малыш, я прикажу тебе лечь спать.

— Но почему?

— Видишь ли, у нас вчера был очень тяжелый день. Завтра тоже будет не скучно. Тем более что завтра наступит, по моим расчетам, часа через два. Я бы и сам покемарил часок-другой, но некогда. Вот ты и поспишь за нас за всех.

— Но я не хочу! — воскликнул мальчик. — Я достаточно взрослый, чтобы во всем быть вам равным.

— Слова не мальчика, но мужа! — хохотнул Тедди.

— Вот что, сам подумай, — продолжил свои увещевания Вилли. — Завтра ты можешь вырубиться в самый неподходящий момент, а тащить тебя может только он. — Сержант указал на пилота.

— Ага! А у меня за пазухой жареная рыба. Она же протухнет!

— Но я же могу быть вам полезным!

Десантники переглянулись. Тедди пожал плечами, Вилли кивнул.

— О'кей! — наконец сказал сержант. — Но ляжешь спать по первому моему требованию! Все ясно?

— О'кей! — вскинув ладошку к виску, ответил Бахам.

Водрузить на место кусок вырезанной бронированной двери так и не удалось даже соединенными усилиями всех троих. Поэтому пришлось ограничиться баррикадированием отверстия подручным хламом.

— Серьезной критики это сооружение, конечно, не вынесет, — осматривая результат общих усилий, сказал Вилли. — Но будем надеяться, что мы здесь долго не задержимся. А теперь всем свободным от несения караула — спать.

Бахам дисциплинированно повернулся и направился к остаткам стеллажей, вполне пригодных для него в качестве импровизированной кровати.

— Кто первым будет охранять эту помойку? — спросил Тедди, кивая на баррикаду.

— Начнем с меня, — ответил сержант. — Возможно, что утром удастся добыть какой-нибудь шарабан и тебе его вести.

— А тебе — командовать, — парировал пилот.

— Скинемся?

— Давай!

Они, как мальчишки, разыгрывающие, кому из них водить, взмахнули руками и, разжав кулаки, показали друг другу по несколько пальцев. Дежурить выпало Тедди.

— Иди спать, сержант.

— Через час разбудишь. Тебе тоже не мешает осве-.житься.

Вилли прошел к стеллажам, но для него они были коротки и слишком хрупки. Поэтому ему ничего другого не оставалось, кроме как уснуть сидя на полу, привалившись к стене.

Однако отдохнуть толком так и не удалось. Из верхнего помещения, едва не сорвавшись с крутой лестницы, вниз сбежал Пол. Он уже хотел было что-то крикнуть, но твердая как фанера рука зажала ему рот.

— В чем дело? — чуть слышным шепотом спросили сзади.

— Я нашел, — так же шепотом ответил Пол в приоткрытую ему щель. — Я знаю все!

— Интересно, как звали мою прабабку из Миннесоты?

— Что вы имеете в виду?

— Ты же сказал, что знаешь все, вот я и спросил.

— Перестань, — вмешался Вилли. — Говорите.

— Во-первых, я нашел в ста метрах отсюда брошенный бот. Выглядит он вполне исправным. Если удастся подобрать основную несущую частоту, можно будет протестировать его прямо отсюда.

— Так. Что еще?

— Я знаю, как проникнуть в замок!

Двое пиратов выскочили прямо на Штальнагеля, который с помощью робота исследовал окрестности. В кромешной тьме невозможно было разобрать, кто оказался перед тобой, но пароля при этом никто не спрашивал. Штальнагель и без условных слов знал, что друзей у него на этой планете нет и быть не может. Поэтому он выстрелом от бедра свалил первого пирата и тотчас же выстрелил во второго, но тот тоже был не лыком шит. Он рухнул как подкошенный, перекатился и исчез из поля зрения.

— Черт! — сплюнул киллер. — Теперь они знают, что я рядом.

— Он не ушел далеко, — ответил робот. — Он…

В следующую секунду из его груди повалил густой дым, и андроид рухнул на землю. Благодаря этому Штальнагель успел скрыться за корпусом автомобиля. Он ждал малейшего движения, звука, но тишина была абсолютной. Противник, похоже, перестал даже дышать.

Киллер с уважением подумал о человеке в зарослях винограда. За последнее время это был едва ли не единственный достойный противник, игра с которым и в самом деле может оказаться увлекательной. Он, по всей видимости, был опытным бойцом, хотя это делало его довольно-таки предсказуемым.

От Штальнагеля не ускользнуло то, что пират перекатывался через левое плечо. По-видимому, это было его нормой. В минуту опасности человек действует интуитивно, и подсознание перехватывает командование всем организмом. Вот тогда и дают о себе знать приобретенные в течение жизни привычки.

Если бы у киллера была граната, можно было решить проблему одним броском. Однако у врага такое оружие вполне могло оказаться, и скорее всего он не станет сомневаться, применять его или нет. Размышляя таким образом, Штальнагель опустился на четвереньки и бесшумно вкатился под днище машины.

Противник по-прежнему никак себя не проявлял. Он мог бы уже попробовать отделаться от мешающего ему туриста, но медлил. Штальнагель, который не остановился бы перед необходимостью убить еще одного человека, никак не мог понять, почему тот медлит. Спустя еще несколько минут он понял, чего ждет пират. Ему намного выгоднее изловить пригодного для продажи аборигена, чем убивать его. К тому же случайный прохожий навряд ли забредет в эти места. Он мог оказаться ценным информатором. И пират даже представить себе не мог, насколько он прав.

Однако Штальнагель тоже был нелегким трофеем. За свою жизнь его столько раз пытались убить специалисты самой разной квалификации, что он мог бы похвастаться довольно обширным списком. Он сам всю жизнь занимался тем же самым и пребывал в полной уверенности, что достиг в своем деле совершенства.

Пират этого знать не мог и поэтому очень скоро потерял осторожность. Его выдал звук осыпающейся земли. И хотя он появился совсем не с той стороны, откуда ожидал его Штальнагель, последний был готов и к этому. Увидев, что опытный боец повел себя как мальчишка, он решил немного поиграть.

Пират увидел полу пиджака, высовывающуюся из-за рубчатого колеса машины. Стараясь не спугнуть жертву и усмехаясь в темноте, он протянул руку, желая ухватить понадежнее трусливого врага. Это ему удалось. Но молчаливое сопротивление продолжалось. Он рванул сильнее, но полу почти с такой же силой потянули

— Вылезай, придурок, — гаркнул пират, заглядывая под днище машины.

В этот момент над ним промелькнула какая-то тень, коротко фыркнула пневматика тормозов, и двухтонная машина, легко покатившись назад, под уклон, придавила руку пирата у самого плеча. От дикой боли в раздавленных костях он даже не закричал, а сразу потерял сознание.