Риль поёжилась. Сидеть на холодном камне было неудобно и холодно. Она сдвинулась подальше от края, чтобы до неё не долетали соленые брызги волн, яростно штурмующих чёрные скалы острова. Надо было сходить за тёплым одеялом, но видеть драконов не хотелось. Лучше в одиночестве замерзать, чем ёжиться под холодными надменными взглядами.

— Твоя еда, человек.

Сверток с чем-то съедобным шлепнулся на камень перед девушкой. Она подняла глаза и уткнулась взглядом в спину Фэстиграна. Тот уже повернулся, чтобы уйти. Но нет, так дальше продолжаться не может.

— Что с Ластирраном?

Казалось, вопрос повиснет в воздухе без ответа. Но дракон соизволил повернуться. Окатил девушку целым водопадом презрения и прошипел сквозь зубы: «Интересуешься? Напрасно. Твоё любопытство здесь не к месту. Но если тебя волнует твоя дальнейшая судьба, то не беспокойся — мы выполним волю Совета и доставим тебя в Фальцкозор».

— Воля вашего Совета меня волнует в последнюю очередь, — отчеканила девушка, — я не понимаю, почему ты просто не скажешь, как себя чувствует Ластирран, и всё ли с ним будет в порядке.

— В порядке? — процедил дракон, а в глубине его глаз разгоралось опасное пламя, — та, из-за которой он чуть не погиб, ещё имеет наглость интересоваться его самочувствием?

Великолепно! Она теперь виновата в том, что на них напали, в том, что сама не погибла под ударом молнии, выпущенной неизвестным драконом. Это уж слишком! Но спорить можно было только с безразличным ко всему морем, а ещё с ветром, наводящим беспорядок у неё на голове. Фэстигран не стал слушать дальше человечку, и просто ушел. Она осталась одна, наедине со своими нелёгкими мыслями.

А подумать было о чём. Они летели в некий Фальцкозор, к Совету драконов. Но, похоже, кому-то очень не хочется, что бы её привезли в целости и сохранности. Странно. Она в этом мире всего ничего, а успела обзавестись врагами, причём и среди драконов.

Сзади зашуршали камешки. Риль обернулась. Кэстирон стоял бледный, отощавший и покачивающийся от слабости под порывами ветра, но жутко довольный.

— Идём, — он приглашающе махнул рукой, — мы запалили костер, Фэстигран наловил рыбу, мелкую, но для ухи в самый раз.

Девушка отрицательно покачала головой. Приглашение опоздало. Риль тщательно спрятала за маской равнодушия облегчение, при виде целителя. Судя по его виду, у Ластиррана всё хорошо, но слова Фэстиграна до сих пор жгли её сердце обидой и непониманием.

Целитель хмыкнул, потом сел рядом с девушкой на камень.

— Похоже, кто-то оказался слишком болтлив. Не держи на него зла, Риль. Мой брат — старший. На его крыльях ответственность за всех драконят из нашего гнезда. Сестра ещё слишком мала для самостоятельных полётов, поэтому я и Ластирран — его основные подопечные. К сожалению, драконята очень часто гибнут, особенно при первых полётах, плюс драконицы рождаются всё реже и реже. Жизнь каждого дракона для нас священна. Фэстиграну сложно принять то, что мой брат сам пожелал отдать свою жизнь за человека. Хотя мог и не закрывать тебя собой. Извини за прямоту, но его бы никто не осудил.

Риль пожала плечами. Извиняться за правду бессмысленно. Понятно, что между драконом и человеком дракон всегда выберет своего сородича.

— Но почему на нас напали?

— Давай поговорим об этом у костра. Здесь всё же зябко. Поможешь мне дойти?

Риль почему-то казалось, что слабость целителя была немного показной. Но она не могла отказать тому, кто недавно сам выложился почти до конца, спасая её жизнь. А теперь потратил силы, излечивая брата. И при этом не прошел мимо, понял, объяснил и попросил простить. Какие же они разные, эти драконы. То холодные, как лёд, то обжигают, как пламя, то мягкие, как тёплое одеяло. Нет, понять их всё же непросто.

Огонь ярко пылал среди выложенных очагом камней. Дров не было видно, да и откуда им взяться на голых скалах. Но огонь был настоящим, обжигающим, с целой россыпью золотых искр, взметающихся в тёмное небо. Над огнём висел котелок, в котором аппетитно булькало варево. Дурманяще-аппетитный запах ухи просто сбивал с ног.

У костра сидели двое. Один сидел, прислонившись спиной к круглому камню. Второй полулежал, опершись о его грудь. Риль невольно замерла, не решаясь нарушить эту семейную идиллию. Ведь она хоть косвенно, но виновата в том, что Ластирран сегодня пострадал. Как же тяжело носить долг жизни, самый тяжелый из всех долгов, ибо нет ему цены. Да и во что можно оценить собственную жизнь. Она — бесценна. Лучший способ вернуть такой долг — спасти жизнь. Но на такой вариант лучше не рассчитывать. Спасти жизнь дракону — очень смешно, обхохочешься.

Риль вздохнула. Поживем — увидим. Если сегодняшнее нападение только начало, то всё может быть….

При виде девушки, на лице Ластиррана заиграла слабая улыбка. Даже в красноватых отблесках костра его лицо казалось мертвенно бледным. Но глаза сияли теплотой.

— Спасибо за сегодняшнее, сестрёнка, — тихо прошелестел его голос, и девушка даже дышать перестала от удивления, — из нас вышла неплохая боевая пара. Несколько тренировок, и мы запросто выиграем ежегодный турнир.

Фэстигран недовольно покачал головой: «Сиди, вояка. Ты теперь неделю летать не сможешь, а про турнир уже мечтаешь». Дракон поднял глаза на девушку.

— Брат мне рассказал про бой. Ты действовала смело. Прости за мои слова. Нет твоей вины в произошедшем. Можешь рассчитывать на мою поддержку.

Риль, закусив губу, поклонилась. Слова Фэстиграна значили не просто много, они были бесценны, и дракону не просто было на них решиться. Признать человека, не просто признать, а обещать ему помощь и поддержку. Да, драконы были разными, но при этом справедливыми.

— Спасибо, но моя помощь была ничтожной. Как жаль, что ты пострадал.

— Со мной уже всё в порядке, — улыбнулся Ластирран, — с таким целителем, как мой брат, максимум, что мне грозит — это зверское чувство голода, после его исцелений.

Все вокруг заулыбались. Риль и сама чувствовал себя жутко голодным драконом. Кэстирон помешал ложкой в котле, зачерпнул, подул и осторожно снял пробу. Его лицо искривила гримаса отвращения.

— Что, гадость получилась? — забеспокоился Фэстигран. Он был ответственным за ужин. — Не может быть! Я же пробовал, всё было в порядке.

— Можно мне? — протянула руку за ложкой Риль, глотнула обжигающе горячей ухи, и даже глаза зажмурила от удовольствия, — Фэстигран, ты гений. Просто язык проглотить можно. Была бы драконицей — непременно вышла бы за тебя замуж.

Дракон смутился, но видно было, что похвала девушки ему приятна.

— Да что там. У нас многие драконы готовят сами.

— Но так, как ты — нет, — подмигнул девушке Кэстирон, — давайте уже есть, а то ещё немного и мой желудок начнет питаться мною изнутри.

Прошедший бой не повлиял на аппетит драконов. Те остановились только тогда, когда ложки уже скребли по дну котелка, вычищая последние остатки ухи. Риль подхватила котелок и пошла к морю, чтобы его вымыть. Оставшись одни, драконы переглянулись.

— Что будем делать?

— Совет примет её, но Каллахары не остановятся.

— Ты уверен, что это были они?

— Да, они пострадали больше других и слишком жаждут мести, чтобы спокойно принять решение Совета.

— Тогда ей нужна защита.

— Я не останусь в стороне, если её снова попытаются убить.

— Это мы уже поняли. Но одному тебе её не защитить. Ну что же, как обычно, втроем?

— Да, и пусть небо будет ясным, а ветер попутным.

Как ни кралась Риль обратно, но драконы услышали её шаги. Разговор, к досаде девушки, тут же смолк, и бесценная информация осталась достоянием драконов. А ведь в свете последних событий она не может слепо доверять своим спасителям. Ей даже неведомо, с какой стороны последует новый удар, и почему она вдруг стала мишенью для убийц. Нет, так дальше продолжаться не может. Со своими интригами драконы приблизят её шансы на выживание к нулю.