— Ригли, я прикрою, утащишь его один?

Маг, натужно крякнув, взвалил герцога на плечо: «Куда же я денусь. Держись, я мигом». И он зашагал по лестнице вверх. Тарк не теряя времени даром, приготовился к обороне. Бежать — бесполезно, это он сразу понял, когда чёрные снежинки вылетели из-за поворота. Тарк кинул им навстречу простое, но очень действенное заклинание. Часть снежинок исчезла, ещё одна структура удачно уничтожила сразу трех снежных красавиц. Остальные вились у щита, пробуя его на прочность. Тарк медленно отступал наверх спиной вперед. Шаг, ещё ступенька, ещё одна. Щит уже истончается под агрессивными атаками чёрных колючек. А уничтожение идет медленно, слишком медленно для такого количества смерти.

Но и снежинками надоело ждать. Одна из них ударяет в правую стену над головой мага, вторая бросается под ноги. Тарк уклоняется от вылетевших из стены камней, одновременно чувствуя, как содрогается пол под ногами. Он теряет равновесие и падает навзничь. Секундная потеря концентрации, и одна из его противниц прорывается сквозь щит, маг лихорадочно кидает в неё уничтожающую нить — поздно, бедро обжигает боль. Кажется, мяса в нем стало меньше. Хорошо бы кость уцелела. От боли мутится в голове, а структуры заклинаний все больше вспарывают воздух, чем попадают по снежинкам. Хочется упасть, закрыть глаза и умереть, но за спиной ребята, а им ещё нужно время. Поэтому он сидит, привалившись спиной к ступеням, и уничтожает тех, кто пытается прорваться над его головой.

Сзади спасительной музыкой раздается звук шагов, и в чёрный рой врезаются новые заклинания. Вдвоем дело пошло веселее. И все же, когда последняя чёрная гадость была уничтожена, Тарк с удивлением обнаружил, что жив и даже может сказать Создателю «спасибо» за свою относительную невредимость.

— Командир, ты как? — Ханар наклоняется над ним, осторожно проверяя состояние раненого.

— Жив, — ответил тот сиплым голосом.

Зарран отконвоировал Риль в её комнату, даже внутрь зашел. Окинул девушку критическим взглядом, глубокомысленно хмыкнул, но сказал только очевидное: «Быстро под горячий душ и в постель. Взяла за обычай в мокром виде здесь появляться. Так и до воспаления легких недалеко».

— А как же? — попыталась намекнуть на откровенность Риль.

— Все завтра, — усмехнулся асхалут, — и поговорим, и позавтракаем, и на вопросы твои отвечу, если, конечно, они у тебя будут.

Ушел, ещё и дверь за собою на замок закрыл. Да ей этот замок вскрыть, только дверь вынести, да пол стены порушить, раз пальцем, короче, щелкнуть. Но вместо диверсии Риль послушно поплелась под душ, сама удивляясь авторитету асхалута.

Горячие струи душа — настоящее блаженство после ледяного озера. Вот только достичь этого блаженства упорно мешали чёрные мысли. «До чего докатилась?» — была основной из них. Риль прекрасно понимала, что если бы не вмешательство Заррана, она бы сейчас уже разделила постель с драконом. Первый раз в её душе царил подобный раздрай. Одна часть до сих пор пребывала в сладком тумане от объятий и поцелуев Ласти, и упрямо жаждала продолжений. А вот вторая…, вторая нервно кусала губы, и пыталась допросить первую. Что могло произойти эдакого, чтобы она полностью потеряла над собой контроль и просто отдалась дракону, как опытная кокетка, а не невинная девица. Или просто пришло время? А вот это полная чушь. На развитие магического дара не влияет количество партнеров и их смена. Хоть обет целомудрия принимай — все равно. Инициацию маг прошел, и дальше его личная жизнь — его личное дело. Конечно, существуют определенные правила — дети рождаются только в семье, и только семья может завести детей. При этом аборты строжайше запрещены. Магиня лишается своего дара, если рискует избавиться от ребенка.

Риль тяжко вздохнула. А ведь она могла бы забеременеть этой ночью. Увы, рядом нет никого, кто бы наложил заклинание, позволяющее не беспокоиться о нежелательной беременности. Не обращаться же с этой деликатной просьбой к матери драконов. Да ни за что! Тем более что она собирается приложить все силы, чтобы сегодняшнее не повторилось. Одно дело — осознанно принадлежать любимому человеку, и совсем другое — страсть, на грани помешательства, после которой, как после перепитого накануне, один стыд поутру в голове. Нет, однозначно, это не то, что она хочет. Ей бы в собственных чувствах к одной ящерице разобраться, да понять, что он к ней чувствует, а уж потом в постель к нему прыгать.

Сегодня во время полёта она настолько была поглощена самим процессом, что до копания внутри чешуйчатого братца дело не дошло. Дальше мало что изменится. Сложно ей пока слияние контролировать, и сознание на разные потоки разделять. Не попросишь же Ласти — подожди, дорогой, замри ненадолго, пока я в твоих мозгах копаться буду, уж больно мне любопытно, что ты там ко мне испытываешь. В морду спросить — смелости не хватает, а тайком прочитать — навыков маловато. Ага, подумала и сама же презрительно хмыкнула. Дурацкая идея!

Кстати, надо утром Заррану спасибо сказать. Хотя его присутствие наводит на определенные размышления. Неужели их страстный порыв — это побочный эффект от слияния?

Риль замерла от сделанного вывода, убрала горячую воду, выдохнула сквозь зубы от ледяной струи, снова сделала душ потеплее. Встряска помогла прийти в себя.

Н-да, похоже, придется Заррану каждый раз их возвращение контролировать. Дожилась… Точнее долеталась. И как минимум, ещё два раза подобное пережить придется. Может не мучиться? Проверять её девичью честь никому из семьи и в голову не придет — выросла девочка, своей головой думать должна. Вот-вот. Голова-то покоя и не дает. Привыкла Риль просчитывать вероятное будущее, а тут даже невероятное не просчитывается. Зачем все усложнять? Она ведь так и не решила, что будет делать, если все же случиться чудо, и войну они предотвратят.

Свободное падение и чувствительный удар о кровать вырвал Риль из сладких объятий сна. Ну, почему у асхалутов кровати не намного мягче деревянных стульев? Кажется, она даже ойкнула от неожиданности, потом недовольно зашипела, потирая ушибленный бок и то, что ниже. Опять контроль потеряла! Прошлый раз подвесила себя за нити над кроватью, так даже не проснулась от падения — высота была небольшой. Очнулась от ощущения неправильности — засыпала в мягком коконе, словно в гамаке, подвешенная на нитях, а сейчас спит на твердом и плоском. В следующий раз Риль создала гамак аж на метровой высоте. Зато сразу проснулась, как вниз полетела. И, похоже, не она одна. Как ни тихо прозвучал её вскрик — драконы услышали.

Они чуть-чуть притормозили, пытаясь вдвоем пройти в узкую дверь — выиграл Ластирран, первым влетев в комнату. Боевая стойка прекрасно смотрелась в почти обнаженном исполнении — на драконе были одеты лишь тонкие штаны. Заспанные глаза сурово, не пропуская ни одной пылинки, сканировали комнату и не найдя угрозы, остановили свой взор на девушке. А та, склонив голову набок, без всякого стеснения разглядывала обнаженный торс Ласти. Совесть тоже спала и только начала просыпаться, не успев ещё дать подзатыльника своей распутной хозяйке.

Кэсти, пришедший вторым, и потому вдвойне недовольный внеплановой побудкой, прервал затянувшееся молчание.

— Что у тебя случилось на этот раз?

— Упала, — Риль пожала плечами, невинно улыбаясь.

— Откуда? — не купился на её улыбку дракон. Вопрос был не праздным. Если с кровати, то почему не на полу, а если не с кровати, то, какого хвоста, она там делала? Все это промелькнуло во взгляде целителя. Риль зевнула, потом спохватившись, закуталась в одеяло. Ночная пижама не отличалась полной закрытостью, облегая девичий силуэт.

— Все в порядке, — недовольно пробурчала она, — тренировалась я.

— Поспала бы лучше, — вздохнув, посоветовал Кэсти, и повернулся было к выходу, но передумав, подошел к брату, — Ласти, идем.

Но тот как-то странно отреагировал, в глазах вспыхнуло красное пламя, верхняя губа приподнялась, а из горла раздалось угрожающее рычание. Взгляд же, не отрываясь, следил за девушкой. Риль похолодела от страха. Никогда ещё дракон не смотрел на неё так — жадно, нетерпеливо, явно с хищным интересом. Девушка дернулась назад, Ласти тут же шагнул вперед, весь напрягся. «Сейчас прыгнет», — откуда-то пришла уверенная мысль. И тут же прибежала паническая: «Я же не успею ничего сделать!» Риль прикрыла глаза, чтобы не видеть блеска хищного пламени, и приготовилась к худшему.