- Я бы на его месте тебя не отпустил. Мало ли, какие уроды приставать будут, - выразительно произношу я, а затем кидаю короткий многозначительный взгляд на Санька, как бы намекая, кого можно причислить к вышеупомянутым уродам.

Благо, одноклассник умом не блещет и явно не въезжает, что речь о нем.

- Слава богу, ты не на его месте, Шульц, а то б я удавилась, - заявляет черноглазая ехидна.

- Почему? Мы бы были классной парой. Хочешь, докажу?

С этими словами я обхватываю Крис за талию и легонько толкаю на себя, делая вид, что хочу поцеловать. Ясен пень, засосать ее сейчас не получится, но я не могу отказать себе в удовольствии полюбоваться огоньком бешенства в ее глазах. Вы бы видели это пламя! Яркое, необузданное, дикое! Того и гляди, ожог оставит!

- Вот ты идиот, Шульц! – возмущается она, отталкиваясь от меня обеими руками.

Крис, конечно, очень злится, но краска, залившая ее лицо, говорит о том, что помимо злости она чувствует и смущение. А значит, я ей небезразличен! Кого бы он там из себя не корчила!

Нет, моя девочка, меня не проведешь! Я чувствую… Всю тебя чувствую, от пяточек до макушки… Долго мы еще будем в догонялки играть? Ну, поддайся ты мне… Ну, пожалуйста.

- Прости, не удержался, - усмехаюсь я, взлахмачивая волосы.

- Еще раз меня тронешь, зубов не досчитаешься! – она угрожающе тычет в меня пальцем. – Понял?

- Понял, - смиренно соглашаюсь я.

- Ну все, Саш, я пошла, - Крис переводит взор на Макеева, - вечером созвонимся.

Чего?! Каким еще нахрен вечером?!

Бросив эту фраз, Крис разворачивается и торопливо устремляется в сторону дома. Наверное, боится, что я ее нагоню и приставать начну. Но я не собираюсь этого делать, сейчас у меня есть задача поважнее.

Поворачиваю голову и вперяюсь взглядом в стоящего рядом одноклассника.

- Санек, а вы по каким таким делам с Крис созваниваться собрались? – мрачно интересуюсь я.

- Я ей с лабораторкой по химии помогаю, а что? – беспечно отзывается он.

- Нравится она тебе? – решаю не тянуть кота за яйца.

- Э… В смысле? – теряется он.

- В смысле голой ее представляешь?

- Блин… Ну… - мнется Макеев.

Так, с этим все понятно. Еще один балбес, влюбленный в Крис. Нас тут что-то слишком много развелось.

- Короче, завязывай, - прямо говорю я. – Крис – моя. Увижу, что ты рядом с ней ошиваешься, двину в челюсть. Усек?

Макеев ошарашенно таращится на меня снизу вверх, а потом тихонько мямлит:

- А как же лабораторка?

- Я сам ей помогу, - отвечаю я. – А ты скажи, что больше не сможешь с ней заниматься. Придумай какую-нибудь мазу, только чтоб правдоподобно звучала, лады?

- Ну… Хорошо…

- Вот и отлично, - я одобрительно хлопаю одноклассника по спине. – Ты извини, что я на тебя давлю. Но такие вещи лучше прямо в лицо говорить, как считаешь?

- Наверное, - Санек явно пребывает в замешательстве.

- Супер, - махнув ему рукой, шагаю восвояси и через плечо бросаю. – Только имей в виду, этот разговор между нами.

- Ага, понял, - доносится в ответ.

Ну и здорово – одним конкурентом меньше. Осталось разобраться с Кристинкиным парнем, и путь к ее своенравному сердечку свободен.

Кристина

- Господи! Как я устала! – с тяжелым вздохом сообщает моя одноклассница Настя Голышева. – Когда у нас уже привал?

- Часа через два, - отзывается Вера, которой, как и мне, горный подъем дается без особых усилий. Все-таки мы с ней привычные к физическим нагрузкам.

- Кошмар, я, наверное, не дойду, - сокрушается Настя. – Почему никто не предупредил, что мы будем переть не по прямой, а в гору?

- Ну вообще, когда идешь к горному озеру, это само собой разумеющееся, - усмехаюсь я.

Мне, в отличие от Голышевой, пока все нравится. Погода солнечная, тропа, а точнее сказать, целая грунтовая дорога вполне проходимая, природа вокруг – загляденье. Что еще нужно для удачного похода?

- Так как мне быть с лабораторкой, Вер? – возвращаюсь к диалогу, от которого нас с подругой отвлекла ноющая Настя. – Санек наотрез отказался мне дальше помогать.

- Ну, я же тебе говорю, возьми мою и переделай немного, - отзывается Мартынова. – Авось, химоза не заметит.

- Ага, как же, не заметит! – фыркаю я. – Она же долбанный Шерлок! Тем более мы с тобой соседки по парте, наши работы она первым делом сверять будет. Мне нужен кто-то из «ашек», понимаешь? Она ведь у них не ведет.

- Ну, хочешь, я у Леши спрошу? – предлагает Вера. – Может, он поможет?

- Спасибо, избавь, - отмахиваюсь я. – Вряд ли вычисления Гуляева будут сильно лучше моих собственных. Не обижайся, но в химии твой блондин не блещет. По крайне мере, до девятого класса точно не блистал.

- Чего этой он «мой»? – хохлится Вера.

- А чего это нет? – в тон ей отвечаю я. – Ты же с ним на свиданки гоняешь.

- Так пару раз всего сходили, - с легкой грустью в голосе произносит она. – Больше чего-то не зовет…

- Может, потому что с момента последней встречи и двух дней не прошло? – иронично замечаю я.

- Да, но он и не звонил даже, - откровенничает Мартынова. – А сейчас, вон, все с этой новенькой Морозовой трется…

Поворачиваю голову вправо и тут же выхватываю взглядом Гуляева, который и впрямь о чем-то увлеченно беседует с сисястой Кариной (это мы с Верой между собой ее так называем). А рядом с ними бодро вышагивает Шульц и тоже, кстати, на эту Морозову пялится. Увлеченно так, с интересом… И чего она там им лечит, что они аж вдвоем глаз от нее оторвать не могут?

- Не нравится мне эта Карина, - прямо говорю Вере. – Высокая больно, на кобылу похожа.

- И титьки вечно выпячивает! – поддерживает подруга. – Будто, кроме груди, ей похвастаться больше нечем!

- Точно нечем, - убежденно заявляю я. – Говорят, учится она так себе, а к «ашкам» попала только потому, что папка-мент за нее подсуетился.

- Да, я тоже про это слышала!

Еще какое-то время мы вдохновенно перемываем косточке Карине, чей внушительный бюст по размеру превосходит наши с Верой вместе взятые, а затем переключаем внимание на Инессу Григорьевну, которая, принимается занятно рассказывать о местности, которую мы сейчас пересекаем.

- Поговаривают, что в стародавние времена вон на той горе в высокой-высокой башне жила царица Семираида, которая правила землями по южную сторону от Чарыза. Правила строго, но справедливо, и народ ее любил. А еще была она необыкновенно красива – очи черные, как ночь, кожа белая, как молоко, - чарующим голосом изрекает учительница. – И много достойных мужчин хотели взять ее в жены, но всем Семираида отвечала отказом, говорила, что выйдет замуж только по любви. И вот однажды вторглись в ее владения войска вражеские и захватили земли ей подвластные. Тогда поставил князь-завоеватель пленной царице условие – если будет его супругой, то не тронет он людей ей верных, а откажется – вырежет всех под чистую. Выбора не было у Семираиды, согласилась она стать женою князя. И вот состоялось церемония бракосочетания, дали волю людям пленным – кто-то прочь ушел, кто-то под властью князя жить остался. А через три дня и три ночи Семираида выпрыгнула из окна своей башни и разбилась насмерть. С тех пор эта гора в простонародье называется холмом жертвенности в знак того, что царица пожертвовала личным счастьем во имя спасения своего народа.

На несколько мгновений среди ребят повисает гробовая тишина. Все переваривают только что услышанную трагичную историю, и вдруг воздух прорезает насмешливый голос Гуляева:

- А я че-то не уловил, из-за чего она с башни-то сиганула? Все ж нормально с ее народом было…

- Потому что уж лучше смерть, чем быть насильно выданной замуж за нелюбимого! – с жаром отзывается Вера.

- Так вроде силой же ее никто не брал? – не унимается Леха, переводя взгляд на Мартынову. – Сама ж согласилась.

- Так ради людей согласилась! А как безопасность их была обеспечена, так и распрощалась с жизнью! – вклинивается внезапно встрепенувшаяся Настя Голышева. – Ты че, Гуляев, совсем дундук, что ли?