- Андрюш, - невообразимо нежным голосочком шепчет она, подползая ко мне поближе. – Ты извини, что так вышло, но для меня это очень важно, понимаешь? Я хочу быть уверенной в том, что поступаю правильно.

Крис смотрит на меня с таким ангельским выражением лица, с такой трогательной теплотой во взгляде, что я вдруг ощущаю себя каким-то помешавшимся на собственном удовлетворении монстром. Ведь права она, во всем права. И рано еще, и обстоятельства не совсем подходящие. Для девчонок первый секс наверняка значит гораздо больше, чем для пацанов. Им романтика нужна, эмоции, чтоб все красиво было, по-особенному… А я ее в раздевалке готов был отыметь, вот дурак!

Ласково прижимаю черную макушку к своей мужественной (ну я, по крайней мере, надеюсь, что она кажется Крис таковой) груди и мягко глажу ее шелковистые волосы. Жалко мне ее, маленькую мою девочку.

Она ведь такая милая у меня, такая беззащитная. У нее в душе все тонко устроено, нельзя ее пугать и напирать слишком. С ней только лаской можно и любовью. А этого у меня с лихвой на десятки лет хватит. Так что мы с ней все успеем. Непременно успеем. Я подожду.

И лишь в твоих глазах зеленых я вижу в январе весну.

(с) М. Леонюк

Кристина

Уроки тянутся невыносимо медленно. У меня, должно быть, в скором времени разовьется косоглазие, потому что я недопустимо часто зыркаю на настенные часы, висящие над входом в кабинет. Ну когда нас уже отпустят домой?

Хотя, стоит признаться, что домой я совсем не стремлюсь. На самом деле жду встречи с Шульцем, который обещал проводить меня после уроков. От воспоминаний о вчерашних посиделках у него в комнате мой живот до сих пор скручивается от сладких спазмов, а в груди по-прежнему искрит. То, что он со мной делал… То, что он во мне вызывал… И то, что я сама вытворяла… Боже! Это чистое безумие! Просто беспредел какой-то!

Рядом с Андреем каждая моя эмоция острее стекла. С ним я становлюсь такой буйной, такой раскрепощенной, такой бесстыдной, что даже страшно делается! Он будто вытаскивает все потаенные стороны моей личности наружу и заигрывает с ними.

- В магазин со мной пойдешь после занятий? – наклоняясь к моему уху, шепчет Вера. – Уже пора на Новый год платье выбирать.

- Нет, - отмахиваюсь я. – Дела есть.

- Какие такие дела?

- Да там, по родительским поручениям надо сгонять.

Мы с Верой обычно все друг другу рассказываем, но сейчас я еще не готова вываливать на нее правду о наших с Шульцем отношениях. Да и отношений-то пока, по большому счету, нет. Мне не совсем ясно, во что выльется наше тесное общение, но я очень хочу, чтобы на этот раз все получилось.

Еле как дождавшись звонка, подхватываю рюкзак и стремглав лечу на первый этаж. У Шульца сегодня на один урок меньше, поэтому он должен ждать меня в коридоре у расписания. По крайней мере, мы так договаривались.

Спустившись по лестнице, сменяю бег на неторопливый шаг и на ходу выравниваю дыхание. Пусть Андрей не думает, что я несусь на встречу с ним с высунутым языком и сверкая пятками. Хочу казаться ему немного недоступной и загадочной… Ну, это так, девчачьи заморочки.

Однако вся моя напускная холодность осыпается в крошево, стоит парню приобнять меня за талию и впиться в рот горячим поцелуем. Прямо посреди школьного коридора! У всех на виду!

Шульц целует меня, я чувствую, что вот-вот лопну. Реально лопну. От смущения, от радости, от восторга, от кайфа, который я испытываю, ощущая вкус его слюны на языке. А он все никак не угомонится! Прижимает меня к себе, щипает за попу, выдыхает какие-то милые глупости мне в рот…

Кажется, мы превратились в одну из тех противных парочек, которые раздражают окружающих видом своего безграничного счастья. Раньше я всегда фыркала, глядя на эти неконтролируемые излияния нежности, но теперь они кажутся мне чем-то естественным. Ну как можно находится рядом с Андреем и не целовать его? Ведь он такой красивый, такой притягательный… Аж зубы от его обаяния сводит!

- Ты такая вкусная, я тебя сейчас съем, - Шульц в шутку кусает меня за щеку, и я заливаюсь звонким смехом.

Мне. С ним. Хорошо. Просто чертовски хорошо. Так хорошо, что петь и плясать хочется.

Андрей закидывает на меня руку и с видом хозяина жизни шествует прочь из школы. А я иду рядом с ним. Довольная и улыбающаяся.

Проходим мимо полыхающей ревностью Морозовой, которая сверлит меня неприязненным взглядом (наконец-то эта стерва узнает, что Шульц мой, и я никому его не отдам!). Мимо Веры, многозначительно задравшей брови, дескать, ну понятно, какие у тебя дела. Мимо Ильи, которому я еще в день осеннего бала дала от ворот поворот. И мимо директора, губы которого подернуты легкой усмешкой.

Оказавшись на улице, застегиваем куртки и, вновь взявшись за руки, направляемся в сторону моего двора.

- У меня сегодня треня, - говорит Шульц, ласково перебирая мои пальцы в своей ладони. – Поэтому я тебя только до дома провожу и обратно. Но, если хочешь, можем вечером сходить в кино.

- Давай, - с энтузиазмом соглашаюсь я. – Там как раз новый фильмец про мстителей вышел!

- Читаешь мысли, Крис! – чмокает меня в висок.

Мы доходим до моего подъезда, и я в нерешительности останавливаюсь под козырьком, гадая, каким именно будет наше прощание перед двухчасовой разлукой – коротким и дружеским? Или, может быть, долгим и страстным?

- Крис, ты классная, - заявляет Андрей, как-то чересчур выразительно глядя на меня. - Весело с тобой.

- Спасибо…

Что значит «весело»? В смысле как с братаном, как с лучшим другом весело? Или как с остроумной, обаятельной девушкой? Какой подтекст он вложил в эту фразу?

- А со мной? – Шульц вопросительно приподнимает густую бровь.

- И с тобой, - в замешательстве тяну я, не совсем понимая, чего он на меня так странно пялится.

- Круто, прямо по сценарию идем, - усмехается парень и, стянув с плеч рюкзак, принимается копошиться в нем.

По какому еще сценарию? Я явно чего-то не догоняю…

 - На вот, это тебе, - он извлекает из рюкзака что-то серое и сморщенное. - Будешь моей девушкой?

Несколько секунд недоуменно таращусь на его раскрытую ладонь, а затем накрываю рот рукой, пытаясь сдержать рвущийся наружу восторженный писк. Шульц притащил пескаря! Сушеного пескаря! Точно такого же, как и десять лет назад!

Помнится, тогда он спросил, стану ли я его другом, и я согласилась. А сегодня интересуется, буду ли я его девушкой, и я, естественно, опять соглашусь. Ну, потому что это же Андрей! Мой Андрей! Самый потрясающий человек на свете! Самый умный, яркий и красивый! Разве такому можно отказать?

- Конечно! – взвизгиваю я, кидаясь ему на шею. – Блин, Шульц, откуда ты такой романтик?

- Да вообще-то я не романтик, - смеется он, гладя меня по голове свободной рукой. – Рядом с тобой все само собой получается.

Совладав с первым порывом чувств, отстраняюсь от Андрея и с торжественным видом принимаю у него из рук пескаря. Выглядит дохлая рыбка так же ужасно, как и в моих воспоминаниях. Такая же облезлая и с жуткой физиономией. Но, несмотря на это, ничего милее я в своей жизни не видела! Ведь засушенный пескарь – это символ нашей с Андреем дружбы, а теперь, возможно, и любви.

- Надеюсь, сам поймал? – улыбаюсь я, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы.

Ух и сентиментальная я сделалась!

- А то! Этим летом с отцом рыбачили. Сам поймал, сам высушил – все, как положено, - отзывается Шульц, вновь заключая меня в объятья.

- А я ведь и того, первого до сих пор храню, - утыкаюсь носом в его могучую грудь, признаюсь я. – В коробке памяти лежит.

- Да ну? – удивленно тянет парень. – Неужели ты еще не выбросила эту коробку?

- Как можно?! – оскорбляюсь я, поднимая голову и заглядывая ему в лицо. – Там же самые дорогие моему сердцу вещи! Я ее никогда не выброшу!

- Рогатка, которую ты у Донских отжала, молочные зубы, которые мы с тобой вместе драли, старые диски с любимыми песнями, речные камни, – подняв глаза к нему, вспоминает Андрей. – Что там у тебя еще прикольного есть?