- Не гони, треня у вас закончилась пятнадцать минут назад, все твои уже ушли, - отвечает парень, и по голосу я понимаю, что он приближается.

- И что? – тихо отзываюсь я. – Самостоятельные тренировки тоже очень…

Обрываюсь на полуслове, потому что его широкие ладони ложатся мне на плечи. Накрывают их теплым, дурманяще нежным касанием и медленно спускаются вниз по моим рукам. Меня парализует. Просто пригвождает к полу недопустимым и постыдным желанием - так хочется, чтобы его ласка никогда не заканчивалась.

Неровное, слегка прерывистое дыхание Андрея жжет затылок, а мышцы спины натягиваются струной и начинают дрожать, будто в треморе. Он делает еще один крошечный шаг и вжимается своим телом в мое. Чувствую жар, исходящий от его кожи, и на меня бесшумной, но сокрушительной волной накатывает слабость. Она сминает меня, подкашивая ноги и плавя мозги.

Господи, еще секунда – и я лишусь чувств. Грохнусь на пол, как какая-то кисейная барышня, просто потому что парень подошел ко мне близко. Хотя… Это ведь не просто парень. Это Шульц. Мой личный кошмар. Мой вечный триггер. Мое проклятье.

Ну что, Крис, опять разрешишь ему играть с тобой в эти беспощадные игры? Снова одолжишь ему свое сердце в качестве мишени? Он постреляет, позабавится и… Забудет. А ты опять будешь собирать себя по кусочкам, зализывая непроходящие раны. Оно тебе надо?

Конечно, нет! Я же не мазохистка какая-то! Хватит таять от его прикосновений, как мороженое в жару! Совсем уже из ума выжила!

- Не трогай меня! – тряхнув головой, сбрасываю морок, и грубо вырываюсь из рук Андрея.

Надо поскорее скрыться от его выворачивающего наизнанку взгляда, от запаха, заставляющего сердце кидаться на ребра, как на амбразуру… Надо сбежать, спрятаться, спастись.

Дергаюсь с места и быстрым шагом направляюсь к выходу.

- Стой, истеричка! - Шульц хватает меня за запястье и пытается развернуть к себе.

Вырываюсь и перехожу на бег. Ненавижу этого придурка. Какого черта прицепился? Почему не оставит в покое?

- Крис, ты реально больная на всю голову! - рычит парень мне в спину. - Все же нормально было! Ты ведь тогда на крыше отвечала на мои поцелуи, попробовать заново согласилась… А потом просто взяла и без всяких объяснений исчезла! Какая моча тебе в голову ударила?!

- Отвали, идиот! - бросаю через плечо, шумно захлопнув за собой дверь.

Но этому имбецилу, очевидно, плевать, что я зашла в женскую, мать ее, раздевалку! Он залетает следом и абсолютно невменяемым взором впивается в мое лицо:

- Ты. Сейчас. Мне. Все. Объяснишь, - цедит парень.

Напирает на меня своей огромной фигурой и заставляет ощущать себя букашкой. Расстояние между нами опять становится преступно маленьким, но я храбрюсь, мертвой хваткой удерживаю самообладание, которое так и норовит меня покинуть.

Нет, на этот раз у тебя не получится! Я уж точно не одна из тех дрожащих тварей, которые вечно перед тобой заискивают и пресмыкаются. Тебе не удастся сломить мою волю, Шульц. Больше не удастся.

- Пошел нахрен! - произношу почти по слогам. Тихо, но твердо.

Я прям физически ощущаю волны ярости, исходящие от него. Он ведь сейчас меня придушит. Реально придушит. Голыми руками.

- Стерва! - в стену рядом с моей головой с грохотом впечатывается кулак.

Я вздрагиваю, и с губ срывается рваный вздох.

- Клянусь, когда-нибудь я убью тебя! - Андрей встряхивает меня за плечи.

Я вижу, что он уже на грани. Бешенство из него диким зверем рвется. Сейчас будет взрыв. Мощный, оглушающий, сметающий все на своем пути.

- А если не убьешь? - нагло улыбаюсь. - Если кишка тонка?

Ну же, Шульц, покажи, какой ты гнилой! Сделай мне больно! Снова!

Но, вопреки моим ожиданиям, безумный огонек в глазах Андрея гаснет. Его взгляд перемещается на мои губы и застывает на них...  А затем он опускает руки и хрипло произносит:

- Буду любить всю жизнь...

Опять врет. Вот гаденыш.

- Я знаю, что ты поспорил на меня! Слышала твой разговор с Гуляевым! Пять косарей, если уложишь меня в койку! - не выдерживаю я, изо всех сил стараясь скрыть обиду, но она все равно предательски звенит в моем голосе. - Ты принял его предложение, да? Поэтому в любви признаешься?

Лицо парня вдруг становится мрачнее тучи, и на нем застывает выражение, которое я затрудняюсь считать... Что это? Сожаление? Разочарование? Злость?

Андрей

Она подслушала наш разговор. Подслушала этот дегродский диалог с Гуляевым о споре и какого-то ляда решила, что речь идет о ней.

Пипец. Логика офигела и покинула чат, мол, до свиданья, мне здесь с вами, ребятки отлетевшие, делать нечего.

Вот пистолет. Вот пуля. Вот мой лоб. Застрелите меня прямо здесь, товарищи. Потому что я больше ни секунды этого стихийного сумасшествия не вынесу. Это какие нервы надо иметь, чтобы нормально реагировать на бесконечные женские нападки? Ну разве так можно? Сама недопоняла, сама обиделась, а по шапке получаю я.

Справедливость помахала рукой и отправилась вслед за логикой.

- Ты совсем, что ли, с головой поссорилась?! – возмущаюсь я, разводя руками. – Я никогда в жизни на тебя не спорил! И вообще ни на кого не спорил! Я не уважаю такие вещи!

Обвинительно-триумфальное выражение лица Крис поначалу сменяется легким замешательством, а затем на нем вырисовывается немой вопрос. Брови девушки сталкиваются на переносице, а губы застывают в ничего не понимающем «о».

- Но… Я своими ушами слышала…

- Что ты, блин, слышала?! Что?! – угрожающе втыкаюсь в нее взглядом.

- Ну… Гуляев говорил про спор… А потом добавил, что нужно увеличить ставки…

- Да чтоб тебя, Крис! – меня колотит изнутри. Быстро, ритмично, будто набитую песком боксерскую грушу. – А мои слова?! Мои слова ты слышала?! Или ты выхватила только какой-то невнятный кусок и, как обычно, сделала неверные выводы?!

Ору на нее, как чертов псих, но усмирить бушующее бешенство никак не могу. Потому что мне, мать вашу, больно. Больно от того, что какая-то тупая фигня в очередной раз рушит наши отношения.

- Но там точно было что-то про наш поцелуй! – возражает Крис. – Он еще допытывался, как я языком работаю, а ты сказал, что не очень!

- Господи! – закатываю глаза и издаю вздох, преисполненный вселенской усталости. – Да он не про наш поцелуй говорил! Я вообще тебя с ним не обсуждал! Спор был на Карину Морозову! И я в нем, кстати, не участвовал! Просто Леха и другие парни делали ставки на меня! А когда Гуляев увидел, как Морозова поцеловала меня на лестнице, то решил, что…

Резко осекаюсь, потому что лицо Крис внезапно перекашивается такой лютой злобой, что мне становится страшно.

- Морозова тебя что? – пугающе тихо уточняет девушка.

Обычно, когда люди разговаривают с тобой таким тоном, в следующую секунду тебе прилетает по щам. Нехило так прилетает.

- Ни-ничего, - заикаясь, даю заднюю и слегка втягивая голову в плечи.

Боже мой. Зачем я сказал про поцелуй? Крис же за это закопает. Заживо в землю уроет. Сначала меня, а потом и Карину.

- Нет-нет, - обманчиво-спокойно продолжает Кавьяр. – Ты сказал, что спор был на Морозову, и когда она поцеловала тебя на лестнице, Гуляев решил, что его ставка выиграла, так?

- Ну… Э… Типа того, - неуверенно мычу я, пятясь назад, потому что Крис медленно на меня наступает.

- То есть ты на меня не спорил? – подытоживает она, слегка поводя подбородком в сторону. – Но с Кариной целовался?

- Не спорил, - шумно сглатываю. – Поцелуй с Кариной технически сложно назвать таковым, потому что я ее сразу прервал и…

Звонкая пощечина опаляет кожу. Больно, остро, хлестко. В меня словно кипятком плеснули – щека горит, кожа полыхает…

Ударила. Она снова меня ударила.

На секунду прикрываю веки и плотно стискиваю зубы, пытаясь справиться с эмоциональным всплеском. Чувствую себя так, будто внутри ядерная смесь разливается. Булькает, клокочет, жжет.