К кухарке речь вернулась на редкость быстро.

-    Вот, посмотри Селина, на эту благовоспитанную ледь. Тебя манерам учит, а сама под дверью подслушивает.

Катрин сжала и разжала кулаки. Не срываться, не забывать о своем воспитании, не опускаться до уровня этой необразованной бабы.

-    Марта. Даю тебе ровно три дня. Чтобы подыскать другое место для службы. Я отпишу мужу, почему ты получила расчет. Думаю, он поддержит меня.

Пожилая женщина презрительно скривилась, Селина вскочила из-за стола, и бросилась к мачехе.

-    Леди Катрин, прошу вас, не увольняйте Марту, она не со зла! Пожалуйста, у нее никого нет, кроме нашей семьи! Позвольте ей остаться! - в волнении девушка не отводила взгляда от лица мачехи, губы ее дрожали.

-    Леди Селина. Прислуга не должна злословить, особенно о тех, у кого служит. После того, как Марта покинет наш дом, может говорить обо мне все, что угодно.

-    Не унижайся, перед этой ледью, моя девочка, она еще получит от судьбы по заслугам. Я уж найду, где пристроиться, и тебя сумею забрать.

Леди Катрин подняла брови, и смерила кухарку уничижающим взглядом.

-    Я с рождения получила от судьбы, так сказать, задатком, - горько усмехнулась она, - И не могу сказать, что уже чего-то боюсь. Лично твоими усилиями, девочка ходила в обносках, и даже читать не умела. Что бы ее ждало в будущем? Замужество с безродным крестьянином-серобником? Или одинокое прозябание в разваливающемся доме после того, как ее отец покинул бы этот мир?

На кухне повисла гнетущая тишина, которую нарушил робкий голос Селины.

-    Леди Катрин. Вы очень много для меня сделали и делаете. Я очень благодарна вам, за вашу заботу, и знаю, что вы не желаете зла. Прошу вас. Марта была кормилицей еще у моей матушки... Она всегда была рядом со мной, даже когда отец с головой ушел в дела. Вы можете нанять другую женщину на кухню, но позвольте остаться ей в этом доме... - голос дрогнул, и она замолчала, не желая расплакаться. Не сейчас, леди Катрин уважает тех, кто умеет контролировать себя, но как сложно быть убедительной, когда сердце гулко колотится о ребра.

Катрин смотрела на падчерицу, и в памяти невольно всплыла картина из далекого детства.

Маленькая девочка переходит из комнаты в комнату, сколько ей, четыре, пять лет? Почему добрая и мягкая Нэн не пришла сегодня? Она всегда тепло обнимала перед сном, и пела колыбельные. А сегодня не пришла. Девочка ждала ее в темной спальне, но Нэн не появилась.

Страшно скрипят половицы под ногами, с картины сурово смотрят неизвестные люди. А вдруг привидение? Нужно только отыскать Нэн, та возьмет на руки, и снова станет спокойно.

В коридоре слышатся шаги, и она бежит, ожидая встретить самого родного человека, но вместо этого натыкается на тетку. Высокая, худая женщина, с плотно сжатыми губами, чем-то напоминает паучиху. Девочка ее боится, но не смеет сдвинуться с места.

-    Леди Катрин, кто позволил вам покинуть спальню? - голос тетки такой же сухой, как и она сама.

-    Я искала Нэн...

-    Нэн? Ты больше не нуждаешься в няньке. Вернись в спальню, или будешь наказана.

Девочка не двигается с места.

-    Где Нэн?

-    Не заставляй меня повторять дважды. Нэн больше не появится. - тетка плотнее поджимает губы, приходится подчиниться.

На утро вместо Нэн приходит какая-то девушка, которая больно расчесывает волосы, и помогает одеться.

Девочка еще много раз тайком обходила замок, но не смогла отыскать Нэн. Теперь у нее не было никого, и это особенно остро чувствовалось, по ночам, когда поджимая ноги, девочка прислушивалась к пугающим звукам ночной комнаты, и никто больше не обнимал, и не пел колыбельную.

Неужели она сама становится такой, как ненавистная тетка-паучиха? Катрин дернула плечом, желая отогнать далекие воспоминания, и развернувшись, вышла из кухни, оставив просьбу без ответа.

Селина шла на цыпочках, вздрагивая от каждого шороха. Главное остаться незамеченной, иначе страшно подумать, что будет! Тихо приоткрывает дверь.

-    Марта!

Кухарка вздрагивает, но узнав любимицу, тут же заключает ее в свои объятия.

-    Селина, девочка моя!

-    Тише Мартушка, тише... Не то леди Катрин услышит. - девушка понижает голос, и бросает взгляд на дверь.

-    Дожили, живешь в своем доме, и не можешь ходить где вздумается... - ворчит пожилая женщина, но негромко, себе под нос.

-    Леди Катрин сказала, что уволит тебя, если я еще хоть раз появлюсь на кухне... Но сейчас все еще спят, поэтому я прибежала к тебе. Сегодня привезут платья! - глаза Селины мечтательно заблестели. - Настоящее бальное платье!

-    Взглянуть бы, хоть глазком, ты же настоящей принцессой в нем будешь.

-    Я упрошу леди Катрин, она позволит тебе показаться. Вот увидишь. А завтра утром мы поедем в столицу!

-    Зачем завтра? Три дня же еще до бала. - кухарка покачала головой, - Нечего там делать столько времени.

-    Мы не можем отправляться на бал, прямо с дороги. Леди Катрин уже сняла комнаты, в которых мы остановимся, весь день перед балом, мы будем повторять манеры, уже в платьях, и с прическами, как дамы.

-    Что ж. Раз так решили... - у Марты на языке вертелись слова, о том, что она думает по этому поводу, но благоразумие одержало верх, и вместо этого женщина спросила:

-    Ну уж после бала, ты расскажешь своей Марте, как танцевала с принцем?

-    Конечно расскажу! - воскликнула девушка, и тут же испуганно оглянулась на дверь, - Скоро все просыпаться будут, меня не должны здесь увидеть.

Но находясь на пороге, Селина обернулась, и весело произнесла:

-    И в платье я обязательно тебе покажусь.

***

-    Это кладите сюда, - распоряжалась Катрин, когда очередное облако ткани появлялось из круглых коробок.

Один день до отъезда. Кто бы знал, как она волновалась из-за задержки платьев. Алия успела закончить работу буквально в последний момент, теперь следовало примерить наряды, и надеяться, что все в порядке, ведь времени на доработку уже нет.

Катрин повернулась перед зеркалом, темно-синее изящное платье переливалось даже при дневном свете. Покрой строгий, прямой, как и положено женщине ее возраста. Двигаться в таком платье неудобно, но лично она танцевать и не будет. Если бы муж отправился с ними, тогда совсем другое дело. В голове всплыли строчки его последнего письма.

«...я не силен ни в танцах, ни в манерах, и признаюсь, предпочитаю бывать в столице только по торговым делам. Ты одна можешь сопроводить девочек во дворец, и уверен, справишься с этим просто замечательно.

Пусть Селина слушается тебя во всем. Я сомневаюсь, что моей бедной девочке стоит ехать в столицу, но тебе, как матери, конечно виднее. Ты всегда знаешь, как лучше поступить...»

Катрин даже не сомневалась в ответе, строки о том, что ей лучше знать, как действовать - повторялись в каждом письме. За эти годы, она вполне изучила мужа, и спрашивала исключительно, потому что так положено. Его ответы она могла бы предсказать в точности до слова.

-    Леди Эйрика, не крутитесь, дайте зашнуровать, как положено! - взмолилась Нитта, когда девочка в очередной раз повернулась, чтобы пышная юбка зашелестела и пришла в движение.

-    Почему платье должно быть зашнуровано сзади, это же неудобно? - негромко поинтересовалась Селина, пока служанка расправляла на ней верхнюю часть наряда.

-    Потому что шнуровка на груди допускается только на домашних платьях, или в том случае, если у женщины нет средств, нанять помощницу. Шнуровка на спине говорит о том, что женщина может себе позволить, чтобы ее одевали другие. Бальные платья шнуруются всегда, исключительно со спины. - удовлетворила мачеха ее любопытство. Когда дело касалось принятых норм или манер, она не скупилась на объяснения.