— Ох, какая же ты у меня смешная, девочка. — Покачав головой, произнесла женщина, но почти тут же посерьёзнела. — Он из посвящённых?

— Нет. — Тут же встрепенувшись, ответила Света. — Его попечители — посвящённые. Но сам Ерофей пока не обращён ни в одну из школ.

— О, как интересно. — Задумчиво протянула Рогнеда. — А кто его попечители, где живут? Может, я их знаю?

— Ерофей говорил, что живёт на Бийском хуторе. — Произнесла девушка.

— Бийский? — Удивилась её мать. — Ещё интереснее. Богдан с Ружаной обзавелись подопечным, да ещё и из раскольников, и натаскивают его в началах своих школ… вот это новости! Ты ничего не перепутала, милая?

— Нет. — Чуть насторожившись, покачала головой Света. Осведомлённость матери её сильно удивила.

— Дела-дела-дела. — Рогнеда, о чём-то задумавшись, принялась мерить шагами небольшую кухню, но уже через минуту остановилась и, резко развернувшись лицом к дочери, ткнула в её сторону тонким пальцем. — Познакомь меня со своим «принцем». И побыстрее.

— Я…

— Только осторожно, не вспугни! — Перебила мать, опешившую от такой стремительности дочку, и договорила с лёгкой усмешкой. — Мальчишки, обычно, до одури боятся знакомства с родителями своих… пассий.

— Он не мой парень! — Взвилась Светлана.

— Да? — С деланным недоумением произнесла Рогнеда и, окинув девушку долгим оценивающим взглядом, пожала плечами. — Если не попытается им стать, значит, дурак. Но ты меня с ним всё равно познакомь. Ученик школы Макоши и Перуна одновременно, это должно быть очень интересно.

— Ма-ам! — Простонала девушка, но тут же замерла. Любопытство перебило смущение. — Стоп. Что ты имеешь в виду?

— Ты о чём? О предполагаемой глупости «принца» или… — Улыбнулась Рогнеда.

— Нет, конечно! — Возмущённо воскликнула Светлана. — Об ученичестве!

— Бийские, Богдан Бранич и Ружана Немировна, волхвы школ Перуна и Макоши, соответственно. — Посерьёзнев, произнесла женщина. — Посвящённые, сильные… отрешённые от круга.

— У нас в округе живут два волхва? — Изумлению девушки не было предела. — И Ерофей их ученик?

— Если он не соврал тебе о личностях своих попечителей, то да. — Кивнула Рогнеда. — На оба вопроса.

— А… — Света тряхнула головой. — А что значит «отрешённые от круга»?

— Не участвующие в делах волхвов. Изгнанные или ушедшие из общины по своей воле. — С готовностью пояснила женщина. — И не спрашивай меня, что произошло с Бийскими. Я не знаю, изгнали их или они ушли сами, но связей с кругом они не поддерживают, хотя порой мне кажется, что делают это слишком демонстративно.

— Дела-а… — Пробормотала Светлана.

— Так что, познакомишь меня со своим мальчиком? — Спросила Рогнеда. Дочь чуть заторможено кивнула.

— Он приедет через… ой! Полчаса осталось! — Бросив взгляд на часы, девушка подпрыгнула и принялась за сервировку стола.

— Чудненько-чудненько. — Промурлыкала женщина, наблюдая за метаниями дочери по кухне. — Главное, теперь, не дай ему сбежать до знакомства со мной.

Поняв, что Света даже не расслышала слова матери, Рогнеда усмехнулась и вышла из кухни, чтобы не мешать дочери готовиться к приходу нового знакомого.

«Значит, древние чудовища решили тряхнуть стариной? Любопытно посмотреть, что они сотворят. М-да, любопытно и страшновато. Надеюсь, в этот раз они обойдутся без особых разрушений. Повторение „Уральского сдвига“, наш округ может не пережить». Несмотря на беспокойство в мыслях, глаза женщины горели предвкушением.

Отношения с классом у меня поначалу не сложились, от слова «совсем». И, как я с некоторым удивлением понял, причиной была не моя нелюдимость, а… Светлана. Одноклассницам явно не понравилось, что общению с ними, такими взрослыми и красивыми, новичок предпочитает компанию четырнадцатилетней «малявки» и тихони. Наверное, со стороны мы действительно казались окружающим парочкой, и некоторые одноклассницы Светы охотно распространяли такие слухи. Эх, Мира, Мира!

Нет, мы со Светланой, и в самом деле, очень много общались на переменах, да и мои ежедневные «провожания» девушки, тоже работали на эту версию. Ну, откуда было знать школьным злословам, что нас связывает нечто более серьёзное, чем детская влюблённость? По нашему договору я обязался отвечать на её вопросы, касающиеся обучения естествознанию, и кто виноват, что они, чаще всего, возникали у девочки именно во время школьных уроков? И да, действительно, каждый день по окончании занятий, я сажал Свету на пассажирское сиденье летяги и, под насмешливое фырканье гимназистов, отвозил девчонку к ней домой, где её ждал очередной урок из тех, что несколько месяцев назад я сам получал от Ружаны Немировны. Но люди видят лишь то, что им хочется, не так ли?

В общем, сложив два и два и получив в итоге восемнадцать с плюсом, мои одноклассницы сосредоточились на попытках показать «идиоту» всю глубину его морального падения и отомстить за отсутствие вкуса, как они его понимают. Хорошо ещё, что до нападок на Свету, они не опустились, вроде как «много чести для этой малявки». Полтора месяца я не обращал внимания на их шуточки-подколочки и довольно успешно противодействовал любым попыткам манипуляций, в том числе и ментальных, благо, чувство чужих потоков внимания, с моими ежедневными тренировками только возрастало. Но когда у учениц гимназии стали появляться в руках иллюзорные цветы нашего со Светланой «производства», барышни из моего класса закусили удила. Интересно, с чего они взяли, что я обязан был одарить их подобными украшениями. Бесплатно? Да чёрта с два! У нас со Светой имеется жёстко установленный прейскурант, и отступать от него мы не намерены. Тем более, что только за первые две недели торговли, эта игрушка принесла по пятнадцать рублей каждому. Тридцать человек — тридцать рублей!

Одноклассницы не поняли. Одноклассницы обиделись… и в ход пошла тяжёлая артиллерия. Вместо самостоятельных нападок, «оскорблённые» барышни обратились к мужской части класса и, как я подозреваю, к своим ухажёрам… у кого они есть, конечно. С этого момента, мои походы в гимназию стали значительно «веселее». Не скажу, что меня каждый день кто-то как-то пытался достать, но даже дед Богдан во время одного из наших занятий заметил и похвалил мой прогресс в чувствительности к чужому вниманию. Правда, похвалил в своей манере, пробурчав что-то вроде: «ещё немного, и глаза на затылке вырастут», но мне и этого хватило, чтобы задрать нос… секунд на пять, пока старик не ткнул открытой ладонью мне в лоб, отчего я тут же обмяк и осел наземь, не в силах пошевелить и пальцем.

Как бы то ни было, по гимназии я передвигался, словно по минному полю, и это, действительно, была замечательная тренировка… пока «наезжающие» не поняли, что достать меня с помощью их куцых умений в естествознании, не получится. И вот тогда в ход пошло классическое: «давай, выйдем». Ха, и полгода не прошло!

К чести однокашников должен признать, что толпой они не нападали. Нет, всё было честно и благородно, не в пример лучшим домам Лондона. Большая перемена, задний двор гимназии и… драка на кулачках, один на один.

Хотелось бы мне похвалиться, что из этих схваток я всегда выходил победителем, но увы. Моему телу всего шестнадцать лет, со всеми присущими возрасту плюсами и минусами, так что от ударов кое-кого из учеников старшего, шестого цикла, я летал, как тот ёжик, сильный, но лёгкий. Естественно, что при таком раскладе, на моём счету были не только победы, но и пара поражений… ну хорошо, пяток проигрышей, впрочем, ничуть не повлиявших на общее отношение ко мне, всё же, своим одногодкам я не продул ни одного боя, а среди них попадались весьма неплохо подготовленные ребята. Казачьи дети, что тут скажешь. И не тех ряженых, что в избытке встречались мне в прошлом мире, а настоящих, сохранивших традиции и воспитание своего сословия. Не выбитых революциями, не казнённых, не сосланных в период «расказачивания» и не растворившихся в девяностые в наплыве «актёров», путающих нагайку с плетью, а шашку с саблей.