— Чтоб с ума не сошёл, да? — Усмехнулся я.

— Именно. По предположениям Ружаны Немировны, на то время, как раз, придётся пик риска спонтанного посвящения, и обращение к другому аспекту волхвования должно было его нивелировать. А по окончании практики, мы поздравили бы тебя с двадцатилетием и проводили на службу. А это полтора года жизни по распорядку, и ни единой свободной минуты для занятия волхвованием, и соответственно никакого риска самостоятельной инициации.

— Самостоя… — Я оборвал сам себя.

— Дошло, да? — Вздохнул Остромиров. — Такое случается при некоторых условиях… В ноябре мне позвонил Богдан и сообщил, что ученик оказался слишком шустрым и, если не прервать обучение до июня месяца следующего года, он, то есть, ты, инициируешься самостоятельно. Учитывая, что этот процесс происходил бы в непосредственной близости от двух волхвов совершенно разных направлений… результат был бы совершенно непредсказуем.

— А сказать мне об этом нельзя было? — Вспылил я.

— Нельзя. — Развёл руками волхв. — Эмоциональная привязанность между учеником и учителем подпитывает дар и подталкивает его к развитию, что в твоём случае, чревато той самой спонтанной инициацией. Кроме того, у тебя было два учителя, направления волхвования которых почти противоположны. Сохранить эту связь, значило бы почти гарантированно обречь тебя на сумасшествие, причём в самом ближайшем времени. Не веришь? Тогда, попробуй посмотреть со стороны на то, как ты жил этот год. Патенты, изобретения, учёба и работа по восемнадцать часов в сутки… ты действительно считаешь, что такое поведение нормально для шестнадцати-семнадцатилетнего юнца? Вспомни, когда последний раз ты отдыхал? Не медитировал, не убивался на тренировках, а просто гулял по парку, встречался с девчонкой… ну?

— Гулял… девчонки… — Я замер. Мозг напрочь отказывался работать и отчаянно «буксовал».

— То-то же. Вижу, понял. — Удовлетворённо кивнул Остромиров, наблюдая, как меняется выражение моего лица. А я… я испугался. Испугался по-настоящему, до холодной, сосущей пустоты внутри и вставших дыбом волос.

— Полагаю, что сейчас опасность миновала, да? — Вздохнув, проговорил я, когда отошёл от обрушившегося на меня осознания того, насколько близко я, оказывается, подошёл к краю.

— Не совсем. — Покачал головой Вышата Любомирич. — По уму, тебе нужно хотя бы на полгода отказаться от волхвования, но, как твой коллега, я понимаю, что это просто нереально. Для тебя это было бы, всё равно что привязать руки к туловищу и заставить учиться есть ногами.

— Это точно. — Кивнул я. — Значит, профессор Грац…

— Весьма удачный вариант решения твоей проблемы. Поработаешь с ним, налегая на классические манипуляции, и через полгода, думаю, риск самоинициации сойдёт на нет. А там уж и я за тебя возьмусь.

— А Бийские… — Начал было я, но Остромиров покачал головой.

— Никаких контактов, по крайней мере, в ближайшие же полгода. — Произнёс он. — Разрыв зафиксирован, но стоит тебе с ними увидеться, и придётся начинать ту же бодягу сначала. Но это будет гораздо, гораздо сложнее. Обмануть себя, не так просто, знаешь ли, как обмануть кого-то другого. Тут не всякая самотренировка поможет.

— А что значит, «разрыв зафиксирован»? — Встрепенулся я.

— Потом. Рано пока тебе в такие дебри лезть. — Отмахнулся Вышата Любомирич, но, заметив мой любопытный взгляд, нахмурился. — Держи себя в руках, ученик. Вспомни: прогулки-клубы-девочки. Ну!

— Из-извините. — Я помотал головой, пытаясь вытряхнуть из неё исследовательский дурман. Не помогло. Подумал о прогулках, стало легче, но любопытство всё ещё… а если о прогулках с девушкой? И с обязательным поеданием мороженого. Точно! Осталось только найти подходящую девушку.

— Полегчало? — Усмехнулся Остромиров. Я кивнул. — Вот и замечательно. Ну что, зовём нашего профессора, пока он на улице со скуки не помер?

— Конечно. — Согласился я и Вышата Любомирич, открыв дверь, пригласил Граца, статуей замершего в входа в лавку.

— Вы закончили со своими тайнами? — Осведомился профессор.

— Да. — В унисон ответили мы с Остромировым и рассмеялись. Правда, в отличие от волхва, я смеялся от облегчения. Вываленные им новости, наконец-то усвоились моим своевольным разумом, и страх сойти с ума, недавно выбивший меня из колеи, ушёл, растворился где-то в подсознании, оставив на память лишь нервную дрожь. Что ж, по крайней мере, теперь я точно знаю, чего следует опасаться, а значит, смогу контролировать собственное состояние. Главное, вовремя одёргивать своё неуёмное любопытство и исследовательский зуд.

— Кстати, Вышата Любомирич, а сотрудничество с группой профессора не скажется на моём состоянии? — Поинтересовался я.

— Если не полезешь в сложные манипуляции с традиционным подходом, ничего страшного не случится. — Заверил меня Остромиров.

— То есть, никаких новых разработок, да? — Печально вздохнул я.

— Ерофе-ей. — Покачал головой волхв. — Разрабатывай что хочешь, и как хочешь. Но не в традиционной школе. Только классика. О волхвовании на ближайшие полгода забудь. Максимум, обычные тренировки и сотворение уже известных манипуляций. Никакого изобретательства в этом плане. Ясно?

— Ясно. — Чётко ответил я.

— Ну и замечательно. А теперь, поговорим о предложении нашего профессора. — Облегчённо улыбнулся Остромиров и повернулся к своему спутнику. — Сеслав, тебе слово.

Разговор с профессором затянулся на добрые два часа. Всеслав Меклен…ович, чёрт, никак не могу привыкнуть к разнообразию и правилам составления здешних отчеств, так вот, профессор оказался занудным до невозможности, педантичным и аккуратным. Зато, мы обговорили почти всё, что интересовало, как меня, так и самого Граца. Обсудили, как саму возможность совместной работы, так и условия на которых мы оба готовы заключить ряд.

А условия были неплохи. Не по деньгам, нет. В этом плане, наш договор был более чем скромен, но возможности, которые дарило мне само участие в проекте, с лихвой перекрывали малое жалованье.

— Вас не устраивает сумма? — Проницательно заметил Грац, когда я поморщился, услышав озвученные им цифры.

— Честно? Да. — Кивнул я. — С такой оплатой, мне проще забаррикадироваться в своей квартире и сутками клепать простенькие артефакты для своей лавки. Дохода они принесут раза в два больше.

— Возможность работать на себя, мы у вас не отнимаем. — Индифферентно заметил профессор. — Согласитесь за три дня работы в неделю, предлагаемое нами жалованье вполне адекватно.

— Но я потеряю доход, который мог бы получить, потратив те же три дня на работу для себя. — Парировал я.

— Возможно. — Невозмутимо кивнул Грац. — С другой стороны, участие в проекте позволит вам, по его окончании, бесплатно обзавестись сертификатом подмастерья, а это гарантирует немалые льготы при поступлении в Хольмский университет, если вы пожелаете получить высшее образование в сфере естествознания.

Высшее образование мне пока ни к чему, со средним бы разобраться, а вот классный сертификат… это совсем другое дело. Собственная лавка обязывает. И тут выбор невелик, либо ученическая бумажка и полное налогообложение, либо сертификат подмастерья и ежегодные фиксированные выплаты в казну. Собственно, выбор очевиден…

Три рабочих дня в неделю… Немного, конечно, но лишь пока речь идёт о каникулах. А вот с началом сентября, мне вновь придётся поднапрячься. Нет, в принципе, мы с Грацем условились, что после начала учебного года, те двадцать четыре часа в неделю, что я должен посвящать работе с его группой, будут разбиты на пять рабочих дней, по пять часов в день с понедельника по четверг и четыре часа в пятницу. Но ведь помимо сотрудничества с профессором, у меня есть ещё и лавка, держать которую закрытой, просто расточительно. Отказываться же от неё, я не собирался.

Результатом размышления над этой проблемой, стала вывеска, занявшая положенное её место над входом в мой магазин, а в первый день августа, за два часа до заката, я торжественно, хотя и в полном одиночестве, открыл своё дело. Впрочем, долго наслаждаться спокойствием и тишиной мне не довелось. Дверь под вывеской с витиевато выполненной надписью: «Вечерняя лавка», тихо звякнула потревоженным колокольчиком, и на пороге нарисовался первый клиент. Точнее, клиентка.