— Час от часу не легче. — Дед Богдан повернулся ко мне. — Так ты у нас, получается, человек-невидимка, а, Ероха?

— Наверное. — Пожал я плечами. — Но даже если так, я этого всё равно не помню.

— У меня есть предположение, как вообще могло случиться что-то подобное. — Проговорил Турчанинов. — Богдан, обрати внимание на имя-отчество твоего подопечного. Часто тебе такое встречалось?

— Хм, не то что бы… думаешь, раскольники? — Хмуро спросил старик.

— Очень похоже. Я даже скажу, какие именно. Только у новониконианцев крестильные имена используются в обычной жизни. И эти сектанты, кстати, до сих пор отшельничают и не желают иметь дел с государством. Так что, если Ерофей был принят в одной из их общин, нет ничего удивительного в том, что он до сих пор не попадал в зону внимания государства.

— Ну, точно, человек-невидимка. — Задумчиво хмыкнул старик.

— Ага, Неуловимый Джо. — Сухо поддакнул я.

— Почему «неуловимый»? — С любопытством поинтересовался Турчанинов.

— Потому что нахрен никому не нужен. — Отозвался я, под смешки моих собеседников.

— Интересная трактовка. — Отсмеявшись, заметил окружной атаман, но тут же посерьёзнел. — Что ж, предлагаю отложить эти предположения в сторону, по крайней мере до тех пор, пока к Ерофею не вернётся память, а у нас сейчас есть и более важные вопросы.

— Какие, например? — Поинтересовался я.

— Образование. — Ответил полковник. — Твои сверстники, как раз сейчас заканчивают учебный год, но ввиду твоей амнезии и, как я подозреваю, весьма отрывочных знаний школьных предметов, сильно сомневаюсь, что ты сможешь сдать переводные экзамены вместе с ними. Для решения этой проблемы, я уже пригласил своего товарища, он курирует, в том числе, и некоторые образовательные учреждения округа. Послушаем, что он может предложить?

— Ингварь, ты… — Старик на миг замялся. — Спасибо. Я совсем об этом не подумал.

— Не за что, за мной должок, ты ведь помнишь, Богдан? — Усмехнулся Турчанинов.

Школа… меня передёрнуло. Я и в своём-то детстве-юношестве не особо любил это заведение, и повторять эту историю сейчас, на сорок первом году жизни меня совсем не тянет. Вот, совершенно! И не надо о ностальгии и славных школьных деньках. О них, может и приятно вспоминать, но переживать всю эту «феерию» заново, увольте.

Правда, похоже, что интересоваться моим мнением на этот счёт никто не собирается. По крайней мере, когда я отвлёкся от невесёлых дум, в кабинете стало больше на одного человека, и присутствующие уже вовсю обсуждали с только что пришедшим толстячком, затянутым в чёрный мундир со скромным серебряным шитьём на лацканах, возможные перспективы получения одним молодым человеком школьного аттестата. Призрак школы встал передо мною во весь рост. Не-не-не, так дело не пойдёт, эдак я оглянуться не успею, как на меня напялят школьную форму, ранец и всучат гладиолусы! Пора брать ситуацию в свои руки.

— А если экстерн?

— Без сданных экзаменов средней школы, экстерн в старших классах невозможен. — Отрезал усевшийся на диван товарищ окружного атамана, побарабанив толстыми пальцами по столешнице, и хотел было уже вновь заговорить со своим начальником, но я вновь его отвлёк.

— Понятно, а есть ли возможность сдать переводные экзамены за текущий год, в конце лета? — Поинтересовался я, когда приземистый товарищ окружного атамана, промокнув багровую лысину платком, на миг заткнулся.

— В принципе… да. — Толстощёкий заместитель замер, очевидно, что-то прикидывая, и уверенно кивнул, тряхнув всеми тремя подбородками. — Отстающие есть во всех классах, как и желающие повысить свои экзаменационные баллы, так что наши гимназии предоставляют возможность повторного прохождения испытаний перед началом нового учебного года. Но сдавать все экзамены… вы уверены, что потянете такую нагрузку? Это же, как минимум, девять предметов, по которым вам придётся успеть подготовиться всего за два с половиной месяца.

Угу. А учить придётся материал не только за этот год, но и, как минимум, за два предыдущих, всё же, школу я заканчивал давно, да и программы у нас наверняка были разные. Сдохну же! С другой стороны, а куда деваться? Эх…

— Это будет тяжело. — Вздохнул я вслух. — А есть ли возможность растянуть сдачу этих экзаменов, скажем до конца осени? А я бы до того времени, учился вместе со сверстниками… вольным слушателем, так сказать.

— Гимназия святого Ильи. — Вдруг обронил дед Богдан и на него с недоумением воззрились хозяин кабинета и его заместитель. Впрочем, последний, кажется, что-то понял, поскольку его глаза вдруг задорно блеснули. Старик же усмехнулся. — У меня сын её заканчивал.

— Точно. Там же двухгодичный цикл обучения. Ерофей вполне сможет закрывать контрольные за прошлый год по мере обучения, и ему не придётся издеваться над собой, как в случае со сдачей переводных экзаменов в обычной гимназии. — Хлопнул он в ладоши, но тут же нахмурился. — Но это учебное заведение с уклоном в естествознание, а юноша, как мне кажется…

— Ружана за лето поднатаскает. — Отмахнулся дед Богдан. Окружной атаман переглянулся с заместителем.

— Это меняет дело. — Медленно проговорил толстяк. — Если Ружана Немировна возьмётся, то думаю, проблем с обучением у Ерофея не будет, по крайней мере, с профильными предметами. Но учтите, юноша, даже с таким подспорьем вам придётся очень хорошо потрудиться, чтобы через два года достойно выйти на выпускные испытания. А теперь, господа, я вынужден с вами проститься. У меня, как только что выяснилось, появились неотложные дела. Надо связаться с директором гимназии, договориться о подготовке необходимых документов, ну, вы понимаете. Да, бумаги о приёме, как только они будут готовы, я пришлю на адрес уважаемого Богдана Бранича, с нарочным.

Резво подхватившись, толстячок вскочил с дивана и, пожав руки всем присутствующим, выкатился за дверь. Причём проделал это так стремительно, что мы и рта не успели открыть.

— Вот неугомонный. — Покачал головой Турчанинов, проводив взглядом укатившийся «колобок» и повернулся к нам с дедом Богданом. — Что ж, остался последний вопрос. Шестнадцать лет, это возраст первого совершеннолетия, так что предлагать поиск приёмной семьи для тебя, Ерофей, я не вижу смысла. Но, до полного совершеннолетия ещё четыре года, и на это время, тебе необходим попечитель. Богдан?

— Да, я хотел бы стать попечителем для юноши. — Кивнул старик, вгоняя меня в ступор. Неудивительно, мы же знакомы меньше недели! А тут, вдруг, отношение как потерянному племяннику… любимому. Удивительно. — Если, конечно, ты не возражаешь, Ерофей.

— Эм-м… нет… в смысле, не возражаю. — Кое-как проговорил я.

— Вот и замечательно. — Улыбнулся полковник.

— А чем приёмные родители отличаются от попечителей? — Уточнил я, кое-как придя в себя от таких новостей.

— Попечитель не лезет в личную жизнь подопечного, но до определённой степени несёт ответственность за его действия и контролирует значимые финансовые действия. — Ответил Турчанинов, но заметив мой недоумённый взгляд, пояснил, — это значит, что до достижения тобой полного совершеннолетия, Богдан будет нести гражданскую и уголовную ответственность за большую часть твоих возможных проступков, а также будет вправе наложить вето на любую твою крупную покупку… или на попытки взять крупную ссуду. То есть, без его подписи ты не можешь, например, приобретать или продавать недвижимое имущество, а также взять денег в долг. Равно, как и не сможешь выступить поручителем без его разрешения. С другой стороны, по твоим обязательствам, подтверждённым Богданом, ответственность вы будете нести вместе, в равных долях. Понятно?

— Вполне. — Протянул я. Получается, попечители, это некий стопор, чтоб юные шалопаи не вляпались в серьёзные финансовые неприятности. Неплохо. Но нужно будет уточнить некоторые моменты в соответствующей литературе.

— Замечательно. — Полковник кивнул. — Тогда, вот вам бумага, пишите заявление в свободной форме, а завтра на Совете Призрения мы его утвердим, и вышлем вам соответствующий документ. Вроде бы, всё…