— Скажи, командир, что не так?

— Все не так, — буркнула Кэрол, и добавила, — слушай, Сэлли, тебе заняться нечем?

— Кэрол, что ты сразу рычишь? Я прошу всего два слова.

— Сэлли, — сказала лейтенант, — ты ничего не чувствуешь? Подумай, прежде чем ответить.

— Ну, это… Что-то чувствую… По-моему, с парнями что-то творится.

— Ладно, Сэлли я тебе объясню. Нас во взводе три девчонки. Ты, я и Энн Морс. Мы все трое в данный момент в мокрых футболках. Картина «все для народа», верно я говорю?

— Ну, вроде, да, — слегка развеселившись, подтвердила сержант Кигэйт.

— Просто, да, — поправила Кэрол Рамирес, — а теперь, Сэлли, обрати внимание, как наши парни смотрят на Энн Морс. Только ты не пялься во все глаза. Смотри незаметно, поняла?

— Поняла, командир, — ответила сержант Кигэйт и стала смотреть.

По статистике, доля женщин на военном флоте США к 2009 году достигла 15 процентов, и по прогнозам, к середине века должна была удвоиться. Но, поскольку США в некотором смысле пуританское государство, болезненно озабоченное сексуальностью своих подданных, любое совместное существование двух полов в условиях официоза (в школе или на военной службе) превращается в театр абсурда. Государство пытается добиться, чтобы мужчины и женщины в репродуктивном возрасте не испытывали эротического интереса друг к другу. Такой интерес формально рассматривается, как «сексуальное домогательство», и в 2001 году официальная статистика сообщила: 73 процента женщин — служащих флота «подверглись разным формам сексуальных домогательств». Еще из официальной статистики: Авианосец CVN-71 «Теодор Рузвельт» за год потерял полтора процента личного состава — забеременела каждая шестая из служащих на нем женщин. В общем, как эротику не называй, а против природы не попрешь.

И несколько слов о мокрых футболках. Шоу мокрых футболок было придумано в 1977-м, в Айдахо, и стало одними из любимых народных развлечений. Применительно к ситуации на палубе авианосца «Вудро Вильсон» (которую сейчас поливал дождь, накрывший Южные Соломоновы острова), это значило, что Энн Морс, 19-летняя афроамериканка из Хьюстона, матрос-техник первого класса, неминуемо должна была подвергнуться, как бы «групповым сексуальным домогательствам в словесной форме» (в смысле, возгласам «Wow!», и всяким шуткам относительно «классных сисек»). Подобные эпизоды на борту «Вудро Вильсона» в текущем походе уже случались и в отношении Энн Морс, и в отношении Сэлли Кигэйт, и в отношении Кэрол Рамирес. Понятно: во взводе обслуживания 17 парней и три девчонки…

Сейчас матрос Энн Морс в компании с четырьмя парнями разворачивала на палубе комплекс беспилотной авиа-разведки «Gull-Eye», и почему-то не удостаивалась таких знаков внимания.

— Гм… — произнесла Сэлли Кигэйт, — …Может, на Энн футболка слишком толстая?

— Не говори ерунды, — ответила лейтенант Рамирес, — сиськи у нее торчат четко, как на первой странице «Playboy». Просто, над нами всеми что-то такое витает, вроде негативной энергии.

— Гм… Ты командир, тебе виднее. А скажи, что будет, если Энн вообще снимет футболку?

— Мы получим фитиль в жопу от капитана Пэрриша, вот что будет!

— Ладно тебе, Кэрол, никто не заметит, если на минуту снять, а потом надеть.

— Ты уверена, Сэлли? Смотри, если мы получим этот фитиль, я устрою тебе и заодно твоему отделению оздоровительный труд по чистке сортиров от заката до рассвета.

— Кэрол, при чем тут мои парни? Я готова нести ответственность, но…

— …Короче, ты дрейфишь экспериментировать, — ехидно перебила лейтенант Рамирес.

— Ни хрена я не дрейфлю! Только разреши, и я позову Энн.

— Нет, сержант. Я тебе ничего не разрешаю. Я просто пока не замечаю, ты поняла? Ну?

— Да мэм! — по-уставному четко ответила сержант Кигэйт, а потом крикнула, — Алло! Энн! Подгреби сюда на минуту!

— Сейчас! — откликнулась матрос-техник первого класса Энн Морс, передала пульт домкрата стоящему рядом парню, негромко произнесла несколько рабочих указаний, и направилась к сержанту и лейтенанту, стоявшим на расстоянии ста шагов.

К этому времени дежурная группа гидролокационного поста уже почти полчаса наблюдала, наряду с прочей крупной живностью в воде, стаю из четырех крупных рыб. Метки на экране локатора, конечно, недостаточно детальны для биологической классификации объекта, но по сопоставлению размера и скорости объектов можно было предположить, что это или акулы-молот, или рифовые акулы, или груперы, или тунцы. Дело шло к пари, хотя неясно было, как определять победителя. Разве что, уговорить капитана разрешить спуск дайверов, но вряд ли капитан разрешит это ненужное баловство. На самом деле все спорщики ошибались, но увы: никому из них не суждено было узнать правильный ответ, потому что две из четырех «рыб», будто бы бессистемно циркулирующих под водой, уже подходили к целям. Одна — к днищу авианосца, другая — к днищу крейсера.

Астролог мог бы сказать, что матрос-техник первого класса Энн Морс родилась под неким счастливым сочетанием звезд. Если бы сержант Кигэйт не позвала ее, то Морс разделила бы судьбу тех четырех парней, с которыми только что работала. Если бы Кигэйт позвала ее на минуту раньше, то произошло бы то же самое, поскольку Морс успела бы вернуться. А так, к моменту взрыва матрос-техник успела только похихикать и снять футболку.

Гибель большого боевого корабля от оптимального попадания торпеды (в участок днища в середине корпуса) чем-то похожа на падение боксера-тяжеловеса в глубокий нокаут после нечестного удара ниже пояса. Стандартная американская торпеда Mk-48, заряженная тремя центнерами взрывчатки, способна подбросить и переломить в воздухе 150 метровый эсминец, весящий 7 тысяч тонн. Мишени «Черепах» были крупнее. Крейсер 170 метров, 10 тысяч тонн. Авианосец 340 метров, 100 тысяч тонн. Зато, у «Черепах» были заряды по тонне взрывчатки. Крейсер «Лауренсис» погиб почти мгновенно. Водяной факел переломил корабль надвое, а возникшая водяная воронка с урчанием всосала обломки. Авианосец умирал дольше. Водяной факел пробил днище, и ударил по конструкции изнутри, обшивка бортов лопнула, полетная палуба вздыбилась, будто стала полигоном для слалома на скейтборде, а секундой позже вспыхнули тысячи тонн авиационного топлива. Под дождем на поверхности моря возник гигантский костер, быстро расползающийся, как огненная медуза из фантастического триллера. Затем, авианосец медленно затонул в центре огненного пятна.

Кажется, ни у кого из экипажа не было шансов выжить, но через минуту с разных сторон от плавающих пятен горящего топлива, вынырнули семь везунчиков. Трое из них — со стороны бывшей кормы авианосца, четверо — со стороны бывшего носа. Понятно, что первая и вторая группа, не имея между собой визуального контакта, не знали о существовании друг друга…

Трое спасшихся с кормы: лейтенант Кэрол Рамирес, сержант Сэлли Кигэйт и матрос-техник первого класса Энн Морс, оказались с запада от пожара, и северо-восточный ветер нес дым и тащил пятна топлива в их направлении. Поэтому первым действием девушек было побыстрее отплыть к северу, чтобы не попасть в полосу огня, и не задохнуться в дыму. С этой задачей девушки успешно справились, и теперь клубящийся бурый шлейф дыма тянулся южнее их, в направлении «Навассо» — эскадренного снабжающего супер-транспорта класса «Мариполо», единственного уцелевшего корабля из ядра АУГ-15. Этот 400-метровый грузовой монстр был примерно в двух милях к востоку от места гибели «Вудро Вильсона», и девушки видели его профиль: серую тень, поступающую сквозь пелену дождя и смога. Кажется, спасение рядом, однако «Навассо», вместо того, чтобы спустить спасательные катера, развернулся на юг и, постепенно набирая ход, двинулся к острову Реннелл. Конечно, Рамирес, Кигэйт и Морс не могли знать, что капитан супер-транспорта (единственного безоружного корабля в АУГ-15) получил приказ немедленно уходить под прикрытие южной флотилии — эсминца, фрегата и субмарины, дислоцированных за Реннеллом, со стороны Рифов Неизбежности. По протоколу, командование АУГ-15 автоматически принял на себя старший офицер южной флотилии, и он полагал, что супер-транспорт следует срочно вывести из зоны предположительного боевого столкновения с противником. А что касается возможных выживших из экипажей крейсера и авианосца, то… Во-первых, можно было усомниться в том, что кто-либо выжил, а во-вторых, необходимо было сохранить резерв топлива и боеприпасов, размещенные на «Навассо».