— Wow! — воскликнул матрос Горн, — Я рулю «Панцербйорном»! А что за остров Лостайленд-Хантер, куда мы идем?

— Там надводная вершина вулкана, 60 гектаров площадью, самый юго-восточный надводный объект в архипелаге Новые Гебриды — Вануату. Раньше Хантер принадлежал Франции, как дальняя восточная необитаемая земля колонии Новая Каледония, хотя с 2010 года на остров претендовала виртуальная микро-нация Лостайленд. А в прошлом году, Лостайленд вошел в Конфедерацию Меганезия. Наша экспедиция идет туда по договоренности с Конвентом, для проверки экологической безопасности кустарно-устроенного уранового рудника.

— Итак, мы опять попадаем в Меганезию… — проворчал лейтенант Скопс.

— Конечно, — подтвердила Эвис, — а куда вам еще попадать при вашей ситуации?

— Получается, что больше некуда, — согласился он, — и это как-то не очень радует.

— Не делай из этого проблему, Рассел. Меганезия, в общем, симпатичная страна. Ладно, я же обещала Джуниусу цитату из библии про биологическое оружие…

С этими словами, она взяла с полки ноутбук, минуту пощелкала по клавиатуре, и зачитала:

«И сказал Господь Моисею и Аарону: возьмите по полной горсти пепла из печи, и пусть бросит его Моисей к небу в глазах фараона. И поднимется пыль по всей земле Египетской, и будет на людях и на скоте воспаление с нарывами, во всей земле Египетской». Исход. Глава девятая.

— Чума? — попробовал угадать Скопс.

— Нет, Рассел. Это оспа. Типичный способ распространения — зараженная пыль.

Скопс глянул через ее плечо на открытую страничку библии, хмыкнул и негромко пропел.

…Go down Moses

Way down in Egypt land

Tell all Pharaoes to

Let My People Go!..

Лейтенант Рамирес с любопытством посмотрела на него и поинтересовалась:

— Рассел, а ты в курсе, что это гимн Меганезии?

— Кэрол, — сказал он, — когда Луи Армстронг сделал эту песню хитом, ей было уже сто лет. Она появилась, как негритянский гимн борцов против рабства перед Гражданской войной. А если вспомнить детство, то я начинал с этой песни, когда учился играть на синтезаторе!

— Командир, ты умеешь играть на синтезаторе? — удивился Альф Сантано.

— Да, а что в этом такого?

— Вроде ничего. Но синтезатор простая штука, в любом айфоне есть, а ты никогда не играл.

— А, скажи, Альф, разве меня кто-то просил?

— Но, мы ведь не знали. А теперь, вроде бы… — матрос Сантано замялся, но тут доктор Дроплет протянула Скопсу плоский аппаратик: меганезийский «wiki-tiki-funny», и пояснила:

— Это примерно как американский айфон девятого поколения.

— Ладно, леди и джентльмены, — сказал Рассел Скопс, — какую музыку принято играть на этом дальнобойном скоростном экологическом корыте?

Томас Томпсон подполковник 390-го подразделения авиа-разведки США с базы Апра (Гуам) находился, формально в отпуске по «ожоговой травме, приравненной к боевому ранению», а фактически — на спецзадании согласно личному приказу адмирала Наттса. Конкретно сейчас Томпсон сидел за угловым столиком в салуне «Капитан Немо». Да, здесь был именно салун, похожий на декорацию «Дикого Запада», наскоро (возможно, за один день) возведенную для съемок малобюджетного боевика про ковбоев и индейцев. Стиль воспроизведен достоверно: первый этаж — сплошная веранда с простыми скамейками и столами, и стойкой бара. Ограда веранды снабжена маленькими воротцами. На второй этаж ведет деревянная лестница, и там расположены комнаты для невзыскательной публики. Правда, имеется отступление от стиля: вместо коновязи перед воротцами сделаны лодочные пирсы. Куда тут ездить на лошади, если островок (моту) чуть больше километра в поперечнике? Так что местные ковбои и индейцы перемещаются на лодках разных моделей (включая парусные, моторные, глиссирующие, на подводных крыльях, и на обычных крыльях — в смысле, летающие).

Но, если отвлечься от этой транспортной несообразности, то типажи вполне в духе вестерна. Помимо ковбоев и индейцев, имеются мексиканские разбойники, беглые негры с плантаций, китайские коммерсанты и (конечно!) девушки «нетяжелого поведения». Кстати, художник по костюмам оплошал: большинство артистов почему-то в шортах и рубашках-гавайках. И еще оружие не соответствует. Откуда в XIX веке пистолеты-автоматы? Впрочем, ладно. Главное, передана атмосфера эпохи. И даже мальчишка-тинэйджер, который уверенно идет к столику нового посетителя, вполне соответствует. Сейчас спросит, не надо ли покормить лошадь…

— Aloha, сэр! Белая лодка RIB на которой фиолетовое дельта-крыло, это ваш мотоплан?

— Да, парень, — подтвердил подполковник, — а что?

— Ну, может вам надо залить биодизель. У вас же там дизельный движок, e-oe?

— Точно, парень. Три галлона будет в самый раз, если сойдемся в цене.

— Думаю, сойдемся, сэр. Двадцать сантимов за литр, это значит: три с половиной бакса за три галлона, я вам перевел в баксы. В Калифорнии эта заправка стоила бы пятнадцать баксов.

— А на Гавайях или на Гуаме? — ради интереса спросил Томпсон.

— На Гавайях, по ходу, баксов сорок, а на Гуаме вы вообще вряд ли заправитесь.

— Это почему я вряд ли заправлюсь на Гуаме?

— Потому, что там теперь лимиты на топливо из-за морской войны. Вы что, не в курсе?

— Лимиты? Надо же! А с кем война?

— Хрен знает, с кем, — ответил тинэйджер, — но американские танкеры горят по всему морю.

— Гм… — Томпсон сделал вид, что удивлен, — …А ты точно знаешь про ситуацию с топливом?

— Точнее некуда, сэр. Правда, на Гуаме можно собрать топливо даром. Взять ведро, подойти к берегу, и черпать из гавани. Туда вылилось целое озеро нефти из супертанкера. Но эта нефть подойдет, разве что, для паровозной топки. Такие дела. Вы лучше заправляйтесь здесь, и еще возьмите с собой. 30 литров биодизеля вместе с канистрой всего за десятку баксов. Ну, как?

— Нормально, — американский подполковник кивнул, — и еще пинту пальмового пива.

— ОК, сэр, — тинэйджер тоже кивнул, — я так понимаю, сначала пиво, а потом все остальное?

— Парень, ты чертовски догадлив.

Тинэйджер весело подмигнул и пошел выполнять заказ. А Томпсон проводил его взглядом, и переключил внимание на 10-метровый круизный катер «SeaRay-Sundancer», украшенный американским флажком. Два парня, видимо экипаж, переваливали на него кучу канистр с топливом, привезенных на пирс на грузовом трицикле. Водитель — девушка лет 20, кажется этническая африканка — банту, быстро подавала им канистры по одной из кузова. Вот тут подполковник задумался о реальной политике. Думы получались не очень оптимистичные.

То, что сообщил мальчишка-тинэйджер, укладывалось в общую картину, которую Томпсон примерно себе представлял. США в Океании вели войну с призраком. Кабинетные умники в Вашингтоне строили планы разгрома Народного флота, разрушения экономики Меганезии, и уничтожения Конвента. Несложная задача для Вооруженных сил США — но при условии, что Народный флот, экономика Меганезии и Конвент существуют там-то, там-то и там-то. А они предательски отказывались существовать в каких-то конкретных, известных географических точках. Они были везде и нигде. Американские новогодние бомбардировки, конечно, что-то разрушили и кого-то убили. Неуловимый Конвент даже сообщил о гибели некоторых важных персон из меганезийской верхушки, в частности — Помарэ Алинги, председателя Трибунала.

Вашингтонские умники ликовали: еще несколько таких бомбардировок, и Меганезия будет обескровлена (как это до сих пор случалось со всеми режимами третьего мира, рискнувшими «открыто противопоставить себя мировой общественности»). Но (подумал Томпсон) каждый военный метод имеет пределы применения во времени и в пространстве. Эти бомбардировки превратились в стереотип «международных миротворческих операций», проходивших после «победы демократии» в Первой Холодной войне. «Буря в пустыне» (Кувейт, 1990 год) стала образцом, по которому далее строились операции в Югославии, Сомали, Ливии, Мексике. В вашингтонских кабинетах поверили идеологам, твердившим, что наступил конец истории, и достигнута окончательная (наилучшая!) форма управления миром. В будущем не ожидается никаких крупных революций и войн, а будут лишь мелкие проблемы на периферии планеты.