— Да-да-да, я знаю, я прочла все правила безопасности! А мы можем тут устроить пикник?

— Можем, — ответил он, — только меню будет состоять из рациона НЗ.

— Wow! Это классно-классно-классно! — с этими словами, молодая сингапурка сбросила майку и шорты, надела дайверские очки и нырнула прямо из кабины.

— Неплохо, — сказал Бокасса и, прежде чем тоже нырнуть, надул «life-raft» — 2-метровый блин с бортиками, по регламенту играющий роль спасательного средства, но по жизни гораздо чаще используемый, как плавучая полянка для таких вот спонтанных пикников на море.

Для реставрации оптимистичного настроения Ли Синди был нужен: сноркелинг в необычном, красивом месте, здоровый секс под открытым небом, и веселый флейм за едой. Все названные компоненты последовательно реализовались в следующие три часа. После этого, сингапурка, открыла свой ноутбук и начала стремительно рисовать нечто футуристическое, благосклонно разрешив Бокассе подсматривать (но не комментировать, чтобы не сбить с найденной линии). Четверть часа флит-лейтенант с любопытством наблюдал, как на экране рождаются контуры будущего города — необычного, но, кажется, уютного, а потом вспомнил о своем деле:

Тест IW. Реферат 1000 знаков: МИР, КОТОРЫЙ Я ХОЧУ ПОСТРОИТЬ.

Сейчас Бокасса обнаружил в себе готовность последовательно и лаконично изложить те мысли, которые вчера крутились в его сознании, как некий невербальный винегрет. Чтобы не упустить возникший момент ясности, он включил элнот и быстро, почти не задумываясь, записал:

«Строить миры — не моя профессия. Конечно, я могу высказать некие свои идеи архитектору, но половина их будет чепухой. Есть, однако, то, в чем я уверен, как человек, и как профи: нет и не может быть одного, наилучшего проекта мира. Поэтому, мир, который я хочу построить, это не какая-то определенная конструкция, а своего рода стартовая площадка, на которой миры могут рождаться, и начинать свое развитие — не очень-то предсказуемое. Я не могу, и не хочу заранее определять, какие миры должны возникать на этой площадке, но знаю, какие не должны. Миры, основанные на „прокрустике“, т. е. на каком-либо наперед заданном идеале, в который обязаны втиснуться все жители — такие миры не имеют права ни на рождение, ни на существование. Все остальные — пусть возникают, а те или иные люди выберут сами, какой из множества миров им нравится больше. Я печатаю этот текст, находясь на прототипе такой стартовой площадки. Это маленький рафт, три шага в ширину. На нем есть человек, который проектирует кусочек мира».

Великая Хартия запрещает Верховным судьям собираться больше, чем втроем — естественное требование безопасности. Сейчас, на первое заседание, собралась очная группа из трех судей:

39-летний этнический австралиец Ахоро Донован О'Хара, лидер клуба реконструкторов Tiki и дивизиона Джона Фрума с Вануату. Судья по рейтингу.

20-летняя. Уитни Мнгва, этническая банту из Мозамбика, механик-моторист партизанского эскадрона «Нормандия Неман», теперь базирующегося на Палау. Судья по жребию.

18-летняя Амели Ломо, этническая доминиканка, капрал фронтовой логистики «Шоколадной дивизии» Восточного фронта, дочка кокаинового дона Ломо Кокоро. Судья по жребию.

Глядя на эту коллегию со стороны, не информированный наблюдатель мог подумать, что некий экстравагантный и достаточно богатый белый мужчина «снял» двух юных негритянок и теперь путешествует с этими очаровательными спутницами по самым диким местам Океании. Сейчас, например, они зашли на атолл, которого, как бы, вообще не существует.

Как уже сообщалось, атолл Номуавау отмечен на картах просто как коралловая банка на севере условной границы между акваториями Фиджи и Тонга. Суша Номуавау, это кольцевая цепочка островков-моту таких маленьких, что на каждом едва помещается десяток хижин-fare. Сейчас король Фуо-Па-Леле отсутствовал дома, и функции правителя выполнял младший брат короля: принц Тоне-Хау-Оне. В конце прошлого года в одном из военных рейдов принц Тоне получил пулевое ранение в бок, неопасное для жизни, но временно снизившее его боеспособность. Это значило, что принцу недоступны многодневные рейды но, разжившись новой техникой, и имея хорошие навыки, можно даже в коротких рейдах брать флибустьерскую добычу. Сейчас, сидя с почетными гостями под пальмовым навесом на плавучей причальной платформе своего fare, за чашкой пальмового пива, принц Тоне мог показать им нечто.

— Вот! — произнес он, протянув ладонь в направлении некого объекта, который сверху (с высоты птичьего полета) казался просто одним из маленьких коралловых моту, заросшим пальмами. А посмотрев как сейчас, горизонтально, нетрудно было увидеть, что это не моту, а 70-метровый современный корабль, замаскированный сверху камуфляжной сеткой стиля «джунгли» судя по некоторым признакам, корабль был очень качественный. На его белом борту читалась крупная надпись: «Polar Croix», и ниже помельче: «антарктическая экспедиционная служба Франции».

— Где ты поймал эту красивую рыбу, aneariaki Тоне? — спросил Ахоро О’Хара.

— Там! — принц Тоне махнул рукой на зюйд-зюйд-вест, в сторону Новой Зеландии, — французские моряки шли из Антарктики, и даже не знали, что война. А теперь, спроси: как я их перехватил?

— Как же ты их перехватил, aneariaki Тоне?

— Я перехватил их на двух почти-летающих катерах, которые прислал брат, ariki Фуо!

Гости проследили за указующим жестом принца, и увидели два малых десантных экраноплана «Seahorse», замаскированные под фальшивой хижиной — крышей на сваях около берега.

— Знакомые субфлайки, — заявила Уитни Мнгва, прочитав бортовые номера, — при штурме Новой Каледонии, их успела подбить французская береговая батарея в Хоуаилоу. Наша авиа-разведка прошляпила. Пока оперативная авиация подавила эту точку, прошло время, и вот.

— А ты там была, прямо на штурме? — немного недоверчиво поинтересовался Тоне-Хау-Оне.

— Ага. В диверсионной отряде. Мы высаживались чуть севернее, в Лебрис-Бэй.

— А-а! — принц всей мимикой выразил уважение к смелости своей юной собеседницы, а потом погладил по попе ту из своих жен, которая сегодня занималась сервировкой. Туземка кивнула, налила в чашки еще пива, и крикнула кому-то на берегу что-то на локальном диалекте.

— Тунец с бататом и мидиями, это вкусно, — заметил Ахоро О'Хара.

— E-o-e! — удивилась она, — ты знаешь наш язык?

— Ваш язык похож на старый язык Uta-Ru-Hiva, — ответил Ахоро.

— Инйами, подумай, — принц погладил жену по затылку, — кто наш мужчина-гость, а?

— А-а… — протянула туземка, — …Он тот, кто вернул слова ariki-roa-roa Мауна-Оро, да?

— Вот! Правильно, Инйами. Наш гость tahuna-ariki Ахоро знает все правильные слова.

— Fefi-ali! — заключила жена принца.

— Да! Это хорошо! — согласился с ней Тоне, — Теперь, спросите: как я сделал, что эти подбитые почти-летающие катера снова стали работать?

Амели Ломо сделала глоток пива, и изобразил на лице озадаченную задумчивость.

— Как же ты это сделал, aneariaki Тоне?

— О, это было непросто, — сказал принц, и положил на середину циновки (заменявшей стол) два черных камешка, две стреляные гильзы, и несколько долек местной породы лимона, — Есть два пилота, они ранены. Есть два почти-летающих катера, они подбиты. И есть молодые красивые женщины Номуавау, но их мужчины погибли на войне. Плохая ситуация. Из нее надо сделать хорошую ситуацию…

Тоне-Хау-Оне сгруппировал предметы на циновке, и прокомментировал результат:

— Теперь у женщин есть эти мужчины-пилоты, и женщины их вылечат. Пилоты починят почти-летающие катера, если дать нужные детали и помощь. Так получается хорошая ситуация. Мы находим в сети info про вражеский корабль, который слабо вооружен. Воины садятся в почти-летающие катера, пилоты садятся за штурвалы, и мы вместе берем добычу. Я говорю пилотам: сейчас построим вам fare побольше, оставайтесь жить на Номуавау. Они соглашаются. Мой старший брат, ariki Фуо узнает про это и говорит: «О! Тоне! Ты очень умно поступил!».