— Не знаю почему, — Ематуа пожал плечами, — но эксперты INFORFI уверены, что при работе с двойным агентом лучше, чтобы контактные лица с нашей стороны менялись.

Параллельные события. Маршрут: палуба «Дредноута» — фьорд островка Урепарапара.

В этот раз авиа-такси, предложенное «доктору Смит» выглядело совершенно иначе. Не реплика японского «Zero», а «летающая рама» 7x7 метров с прозрачной яйцевидной кабиной.

— Так быстрее, — пояснил Ми-Го, — а с пилотом вы познакомитесь. Увы, сегодня я расстаюсь с вами, но надеюсь, мы подружились, и еще когда-нибудь встретимся.

— Может быть, — ответила она, ответив хорошо отработанной игривой улыбкой.

— …А за полет не беспокойтесь, — добавил Ми-Го, — Этот парень летает точно не хуже меня.

— А эта машинка называется «SkyEgg»? — спросила Джоан Смит, вспомнив содержимое файла «техника диверсионных авиа-отрядов Конвента».

— Так точно, — подтвердил он, и добавил, — Перед вылетом не забудьте проверить кислородную маску. На высоте в полтора Эвереста дышать нечем.

— Вот, черт, так высоко…

— Для скорости, Джоан. Школьная физика: сопротивление пропорционально плотности среды.

Вот и все объяснения. Следующий час «доктор археологии» провела в узкой кабине — «яйце» в кресле за спиной пилота, старательно дыша кислородом из клапана маски. В финале еще один экстремальный аттракцион: падение на самолете в пропасть между двумя скальными стенами. Завопить от ужаса она не успела только потому, что все произошло невероятно быстро. Косое скольжение вдоль коричнево-черных базальтовых стен, ощутимый удар снизу, а потом тихий ласковый плеск волн, открытый фонарь кабины и голос пилота:

— Кислородную маску можно снять. Спасибо, что выбрали нашу фирму для этого полета.

— Вы камикадзе? — сердито спросила она, освобождаясь от прорезиненного «намордника».

— Вы не угадали, док Смит! — развеселился он, — Попробуйте еще раз.

Теперь, немного придя в себя, она посмотрела на пилота внимательнее. Это был примерно 30-летний мужчина евро-креол, среднего роста, и непримечательного телосложения, лицо почти круглое, с немного выступающим подбородком. Стрижка — «бобрик», волосы рыже-бурые, уши оттопыренные, глаза цвета блеклого неба, слегка навыкате, под длинными ресницами. Именно благодаря характерным глазам и ресницам, она вспомнила ориентировку на этого человека.

— Вы — Пиррон Ксавиер, сокращенно — Пиркс, по прозвищу Металлика.

— Ага! Теперь в десятку! А что вы так на меня смотрите, как на призрак? Вроде бы, я по вашим файлам не числюсь среди убитых террористов, а наоборот, типа, в международном розыске.

— Да, — медленно произнесла она, — вы правы, но я задумалась: с какой целью ваше начальство предъявляет мне пилотов, которые в прошлом лишь случайно не убили меня. Сначала Ми-Го, совершивший налет на базу международных сил в Колумбии на реки Труандо. Теперь — вы.

— Это когда было, что я чуть вас не убил? — удивился Пиркс.

— Я, — пояснила Смит, — лишь случайно не была на борту парома «Rally-Celebrate» в тот день в Панамском заливе. У меня утром случилось что-то с глазами, и медик заподозрил малярию, а оказалась просто легкая простуда. Вот так «Rally-Celebrate» ушел без меня. А в тот вечер вы, капитан Пиркс, сбросили на его палубу бомбы с «кубинской шимозой».

— Ну, блин… Честное слово, док Смит, вас лично я не собирался убивать. Просто, шла война.

— Я сейчас не о том прошлом эпизоде, Пиркс. Я о сегодняшних резонах вашего начальства. Вы можете мне ответить: почему для меня выбираются те пилоты, которые… Я уже говорила.

Пиркс-Металлика, погрузившись в некоторую задумчивость, медленно почесал указательными пальцами за своими оттопыренными ушами.

— Интересный вопрос, док Смит. Возможно, это совпадение. Ведь многие пилоты из «снежного эскадрона» теперь работают в Меганезии. А, возможно, спецы INFORFI реально хотели чего-то достичь путем такого выбора пилотов.

— Вот я и хочу понять: чего? Может, вы это знаете, Пиркс?

— Не знаю, — ответил он, — я не спрашивал. Но, по-любому странное чувство, когда смотришь на человека, которого ты не убил только случайно, и думаешь: «на фига так устроен мир?».

— Я не совсем поняла, что вы сказали, — откликнулась спецагент CIA.

— Ну, док Смит, мы сидим в кабине. И у меня нет желания выхватить пушку и прострелить ваш организм. У вас, по ходу, нет симметричного желания про мой организм. А если война, то люди наподобие нас с вами, на разных сторонах, и… Дальше вы поняли.

— Нет, Пиркс, я не поняла. Философия в духе: «люди, не стреляйте друг в друга», очень странно выглядит на фоне вашей практики с «кубинской шимозой» и прочими орудиями вашего труда.

— Я и говорю: странно. С одной стороны, неправильно стрелять в людей, среди которых больше половины, это те, с кем ты мог бы подружиться. А с другой стороны, неправильно оставить без защиты тех фермеров, которые тебя кормят. И получается парадокс.

— Под фермерами вы понимаете кокаиновых баронов? — иронично спросила она.

— Под фермерами я понимаю фермеров, — спокойно ответил он, — фермеры выращивали то, что можно съесть или продать. Картофель для стола, а кока на продажу, типа того. Потом приходят «голубые каски» и начинают сжигать урожай коки на полях. Что должны делать фермеры, для которых это единственный источник денег, необходимых, чтобы покупать городские вещи?

— Ах, какой аргумент, пилот Пиркс! Мне были нужны деньги, и я пошел воровать.

— Извините, док Смит, но эти фермеры ничего не воровали.

— Да, они не воровали, а выращивали наркотик на продажу. Но, и то, и другое — криминал.

— Интересная мысль, — отреагировал он, — хотите узнать об этом больше?

— Хочу, если вы готовы рассказать.

— Ну, что ж, док Смит, эта тема не хуже, чем любая другая. Я предлагаю не терять время и двинуться к интересующему вас объекту, а поговорить по дороге.

— Двинуться куда, Пиркс?

— Вперед, — пояснил он, махнув рукой вдоль каньона, рассекающего вулканический конус, и переходящего в темный тоннель, — Типа, лодочная спелеология.

— А лодка? — спросила спецагент CIA.

— У вас за спиной, — ответил пилот, — надо только ее расправить и надуть.

Путешествие на маленькой надувной лодке по полузатопленному вулканическому тоннелю может считаться одной из типичных завязок голливудского триллера. Тихо плещет вода под веслом, этот звук отражается шепчущим эхом от базальтовых стен, тускло и как-то зловеще блестящих в луче портативного фонаря.

— Ну, как? — спросил Пиркс, — не спеша, двигая веслом, — Видеокамера и дозиметр работают?

— Да, порядок, — ответила Смит, — все работает. И я вас внимательно слушаю.

— Тогда, начнем… — сказал он, — …С моей замечательной юности в штате Миссисипи, самом аграрном, самом бедном, и самом негритянском во всей Америке.

— Неблагополучная среда во всем виновата, не так ли? — съязвила спецагент, привыкшая, что экстремисты, попав в руки спецслужб, сразу начинают рассказывать про трудное детство.

— Вы перепутали ролевую площадку, мэм, — в ответ съязвил Пиркс, так что Смит мгновенно ощутила ужас (несмотря на всю свою подготовку морского пехотинца и разведчика).

… - Не нервничайте, док Смит, я же объяснил: вы из тех, с кем я мог бы подружиться. Мне понравилась ваша шутка насчет неблагополучной среды, тем более, что у вас в Детройте…

— Вот, черт! Вы читали мое досье, капитан Пиркс?

— Нет, док Смит, я не читал. Времени было мало. Мне его пересказали в общих чертах, и я запомнил про ваше детство в Старом Детройте. То еще местечко, не лучше Миссисипи.

— Вы решили перевести разговор со своего детства на мое? — спросила она.

— Нет, — он качнул головой, — я как раз наоборот, возвращаюсь к Миссисипи и моей первой работе, при переходе, говоря литературно, из детства в юность. У нас там был аэроклуб. В смысле, стайка старших школьников и один толковый ниггер, Геккон, он был механиком авиабазы береговой охраны в Сент-Луисе, но потерял работу. Тогда он утащил со свалки несколько допотопных «Piper-Cub», что летали еще при Рузвельте, и сделал этот клуб. Но, поскольку с деньгами наблюдался полный аут, клуб был «hozrashetni». Это такое русское выражение, оно значит, что расходы на спорт покрываются за счет попутной коммерции. У судьбы был для нас подарок: нашествие цитрусового грибка. Мы навесили бочки на наши динозавропланы, и летали над цитрусовыми плантациями, распыляя фунгициды. Фермеры платили нам in-cash, и это всем было выгодно, кроме Управления Внутренних сборов.