— Так не пойдет, — ответила футунианка Отати, — в июне будет первый урожай цветов на той пчелиной ферме, которую мы сделали, и после этого начнется сбор меда.

— Короче, так Джоан, — подвел черту иберийский креол Тореро, — если ты платишь реальные деньги, то следующие два месяца мы ищем тебе Р'лйех. Если надо, то можем найти.

— Найти Р'лйех? — изумленно переспросила она.

— Ага! — весело сказал Тореро, а Отати пояснила:

— Видно, Джоан, ты не веришь, будто там что-то есть. Но, то, чего нет, можно сделать, e-oe?

— E-o, — в местном стиле ответила спецагент Смит, и задумалась.

Она уже успела (осторожно, на коммуникаторе, делая вид, что читает E-mails) посмотреть ориентировки на троих потенциальных экспедиционных подрядчиков. Список деяний двух молодых мужчин выглядел впечатляюще. Юниорка-туземка была «темной лошадкой», но некоторые данные имелись даже о ней. Отати успела повоевать на Западном фронте и, по неизвестной причине, стала центральной фигурой кибер-арт композиции «Ad erumpere!» (Вырваться на свободу!), скандально-знаменитой ноябрьской работы художника Вителло Фалерно. Это наверняка не случайность. В общем, спецагента Джоан Смит устраивал такой состав длительной экспедиции. Если решить проблему отвлечения на пчелиную ферму….

— Поставим вопрос так, — сказала Джоан, — сколько вы рассчитываете заработать за сезон на пчелиной ферме? Я имею в виду чистую прибыль.

— Ферма не сезонная, — ответил Люггер, — после первого урожая цветов сразу второй, потом третий, короче, непрерывное производство, если говорить по бизнесу. А к чему вопрос?

— Я, — пояснила Джоан, — могла бы платить вам за длительное участие в экспедиции намного больше, чем вы можете заработать на пчелах. А ферму вы пока могли бы сдать в аренду.

— А смысл? — спросила Отати.

— Вам будет выгоднее, — сказала спецагент, слегка удивляясь непонятливости этой девушки (кажется, толковой, и точно имеющей, как минимум, среднее техническое образование).

— Прикинь, Джоан, — вмешался Тореро, — мы понимаем выгоду, типа, комплексно. Но ты не беспокойся. Летом тоже у кого-нибудь из foa — профи будет отпуск, так что мы тебе найдем команду на замену. Мы не бросаем нормальных партнеров по бизнесу. Такой обычай Tiki.

— Спасибо, если так. Но, Тореро, я просто не понимаю, почему вы собираетесь отказаться от более выгодного бизнеса в пользу менее выгодного. Где логика?

Кайя Ниеминен, самая юная в группировке «Epakuolleet», хихикнула и заявила:

— Конечно, ты не понимаешь! Тут другая страна.

— Объясни, — мигом отреагировала Джоан Смит, вспомнив, что фраза «Это другая страна», произносимая «нези», неоднократно фигурировала в медиа-рапорте подполковника Томаса Томпсона о свободной разведке в северо-западной Микронезии.

— Тут другая страна, — повторила юная хакер, уроженка Суоми, — тут не все решают деньги.

— Este fuerte ammonal real que oro nominal, — добавил Локки Карлсон, и все «нези» за столом весело заржали.

— Это что значит? — поинтересовался Йерни Тинбэг.

— Реальный аммонал сильнее номинального золота, — пояснил Карлсон, похлопав по плечу робототехника из Белфаста, — такая поговорка была во время Алюминиевой революции. В смысле, тогда северо-атлантические, сингапурские и аравийские концерны пытались всю Океанию подмять под себя. У них была стратегия: купить весь местный истеблишмент, а остальных сделать рабами, или выгнать. Две тысячи лет везде срабатывало, а тут — fail.

— А при чем тут аммонал? — спросил Йерни.

— При том, что мы взорвали на хрен аммоналом эти филиалы концернов, и истеблишмент. Номинальные деньги им тут не помогли, поскольку ни бумажный доллар, ни электронный доллар, не защищает от взрывной волны. Научный факт физики. Такие дела, бро.

— Вы не о том говорите! — воскликнула Кайя.

— Я уже молчу! — Локки Карлсон артистично закрыл рот ладонью и выпучил глаза.

— …Конечно, — продолжила юная хакер, — я не очень хорошо объясняю, но Орвокки сейчас отжигает на Таити, и я попробую сама. Тут надо рисовать. Тойво, дай большой станок, а то прикинь: у меня с собой только гаджет с экраном хрен по диагонали.

- На, держи, — Тойво Рантало передвинул к ней свой ноутбук.

…Спецагент Смит сразу же вспомнила ориентировку на Орвокки Силтакиркко (гражданка Финляндии, 23 года, идеолог радикальной «Новой волны в Пиратском Интернационале», и участница группировки «Epakuolleet»). Вероятно, вся эта группировка рассредоточилась по акватории Меганезии. Разве что мифический Ктулху знает, из каких точек они оперируют, подсоединяясь к легальному Интернет через «шлюзы» свободной сети «OYO», и какую info скачивают. Сейчас они в выгодной позиции: неповоротливые службы сетевой безопасности гигантских корпоративных и государственных структур Первого мира еще не адаптировали методы охраны данных к условиям, когда хакеры атакуют из «абсолютной правовой тьмы». Меткий термин. Какой-то сетевой специалист не случайно назвал так Меганезию. Здешние «тоталитарно-анархистские власти» не признают вообще никаких международных норм, а попавшихся сотрудников иностранных или международных полиций и спецслужб судят по сокращенной процедуре и расстреливают через час. Кибер-пиратство в отношении «оффи-структур» считается тут уважаемым видом бизнеса. «Цирк ужасов», как сказал Витока.

На этой стадии размышлений Джоан Смит еще раз подумала, что ей здорово повезло быть «засвеченной» перед контрразведкой Меганезии до начала агентурной работы. Если бы это произошло позже… «Забудь это, — одернула себя Джоан, — обойденная угроза — не угроза». Между тем, Кайя Ниеминен завершила создавать на экране иллюстрацию к объяснениям, и постучала кружкой по столу, сообщая о готовности…

Полночь 26 марта. Юго-восток Аитутаки, бывший отель «Lagoon Resort», а теперь — мини- фабрика пиратских копий тайваньских роботов с мобильным поселком для сотрудников.

Джоан Смит предполагала, что ирландский (хотя, наверное, уже меганезийский) эксперт-робототехник предложит ей место в своем жилище на время, пока реконструируется дом с офисом и квартирой в «школьном квартале» на юго-западе. Она уже знала, как легко «нео-незийцы» (или «tiki-foa»), «вписываются» друг к другу на ночь, или даже на несколько дней. Номинальные ограничения и табу «выпилены», и даже та «неоколониалистская» лексика, в рамках которой эти табу описывались, в основном, исчезла из бытового употребления. Как можно настолько изменить не только быт, но и язык за каких-то полтораста дней (которые миновали от даты Алюминиевой революции)? Теперь Джоан примерно знала, как. Ни одна революция прошлого не была так нечеловечески-жестока к дореволюционной культуре. Те революционеры сохраняли (как говорил Витока) «какие-то ошметки идеализма». А эти…

…Эти тоже были идеалистами, но в своем смысле. В пространстве какой-то параллельной вселенной. Хотя, черта с два в параллельной. Скорее уж в перпендикулярной. В отличие от всяческих «миров фэнтези» с Гарри Поттером и прочим Гэндальфом, не пересекающихся с привычным миром, «нео-незийская» вселенная пересекалась и еще как! Линию пересечения можно было бы назвать по-военному: «линией фронта», но такое название не отражало бы настоящего положения дел. Эта перпендикулярная вселенная не стремилась ни воевать, ни строить «непроходимую границу» (по примеру северокорейского режима Кимов). Скорее наоборот, привычный мир пытался отгородиться путем войны и блокады — но безуспешно. Слишком грандиозна протяженность границы, и слишком многие крупные представители западного истеблишмента — «столпы миропорядка», уже нашли выгоду в работе сквозь эту границу. Парадокс: исходно-нищие «нези» купили западных миллиардеров, как те до того покупали недоумков-вождей стран Третьего мира. Хотя (подумала Джоан) дело даже не в миллиардерах (которые мечтают стать триллионерами — будто станут от этого в тысячу раз счастливее). Дело скорее в людях вроде робототехника Йерни Тинбэга.