Разумеется, эти семеро тоже вспомнили 50-летнего японского бухгалтера и, улыбаясь, помахали ему ладонями, а старший из негров крикнул:

— Иори-сан, можем ли мы пригласить вас?

— Иори-сан, — добавила одна из девушек, — нам решительно не хватает за столом одного человека, чтобы получилось самое счастливое число восемь.

— И мы соседи, — добавил старший из мужчин-северян, — мы сейчас разместились в двух бунгало, что почти рядом с вашим. И, может, вы что-нибудь насчет супа подскажете.

— В таком случае, наверное, да, — согласился Накамура, и…

…Получился отличный «imonikai». Последний раз Накамура был на таком пикнике так давно, что и не вспомнить. Корпоративные пикники не в счет — они (хотя и неявно), но составляют часть работы (такова традиция). А тут просто пикник (по крайней мере, так казалось Накамуре). Он чувствовал непривычную легкость сознания, и несколько часов пролетели незаметно. Солнце уже давно утонуло за горизонтом и, вроде бы, пора было расходится, но… Накамура не хотел сейчас оставаться один. И, старший из негров в команде «соседей», вроде, тоже не хотел оставаться один. По крайней мере, Накамуре показалось, что все остальные как-то разбились на пары «мальчик-девочка», а Бокасса (такое странное имя оказалось у этого карибского негра) вроде бы лишний в этот момент жизни. Почему бы, в таком случае, не пригласить его в бар отеля? Так и поступил Накамура.

Единственным человеком в баре оказалась юная карибская негритянка в униформе капрала Народного флота с эмблемой в виде силуэта пчелы над волной (фронтовая логистика).

— Aloha foa! — приветствовала она вошедшего японца и негра, — как бы, Рокки Митиата попросила меня побыть за бармена, все равно я сижу и учу уроки. Через месяц сессия.

— Aloha, Амели, — сказал Бокасса, — знакомься, это Накамура Иори…

— Я знаю, — перебила она, и обратилась к японскому бухгалтеру, — Рокки сказала, что вы немного расстраивались из-за отсутствия саке. Так вот, саке теперь есть, пять сортов.

— Странно, — произнес Накамура, — до всех этих ужасных событий саке здесь не было, а сейчас вы говорите, что есть пять сортов. Как такое возможно?

— Просто, революционная смекалка! На атолле Тетиароа был элитный отель, семь звездочек, и мародеры-легионеры не успели там выпить весь алкоголь. После боя я забросила туда паек для спецназовцев, и попросила загрузить мне то, что лишнее. Не пропадать же добру. Короче: есть простой «футсусю», есть крепленый «ходзедзо», есть очищенный «дзюммай», и есть два сорта «гиндзе», один с ароматом абрикоса, а другой премиум-класс, я не вникала. Вот, все на этой полке. Выбирайте сорт, и я подогрею.

— Спасибо, Амели, — сказал японский бухгалтер и спросил у Бокассы, — вы любите саке?

— Да, хотя я пробовал только самый обычный саке.

— В таком случае, я советую попробовать «гиндзе» с ароматом абрикоса.

— ОК, — лейтенант кивнул.

— Ну, я подогреваю? — уточнила капрал Амели и, не услышав возражений, взяла с полки бутылку, перелила в два керамических кувшинчика, и поставила на электроплитку.

Накамура Иори, наблюдая за ее действиями, спросил:

— Вы сказали, что у вас через месяц сессия. А где вы учитесь?

— Здесь, в УФП — Университете Французской Полинезии, на первом курсе факультета экологической биотехнологии. Продвинутая программа, такая есть только в Париже, еще в Кайене, во Французской Гвиане, и в этом университете на Таити.

— Но… — нерешительно заметил японец, — …Вы же не здешняя.

— Ага. Я с Гаити, из Доминиканской республики, и полгода училась заочно. А теперь, согласно логике революционных событий, перехожу на частично-очную программу.

— Но… Разве университет здесь уцелел?

— Ага. Он на юго-западе Папеэте, в Оутумаоро, всего 600 метров от «прим дот».

— Простите, Амели, а что такое «прим дот»?

— Типа, первый плацдарм при захвате территории с моря, — пояснила она, — там потом размещают оперативный штаб, типа того. Все радиальные направления на километр от «прим дот» сразу занимает спецназ. А штурмовые группы работают уже дальше.

Сделав это сообщение, молодая мулатка сняла кувшинчики с электроплитки и, вместе с керамическими чашечками, аккуратно поставила на столик.

— А где профессора и весь персонал? — спросил Накамура.

— Они эвакуировались, но я думаю, многие вернутся. Место ведь прекрасное. А кого-то можно пригласить из Университета Антильских Островов. Вот, у Бокассы там друзья в профессорском корпусе. Верно я говорю?

— Верно, — подтвердил лейтенант, и спросил, — А сайт УФП уже «подняли»?

— Да, конечно, — ответила Амели, кажется, даже слегка обиженная таким вопросом, — он «лежал» всего дня три. Мы «подняли» его вчера вечером, и уже залили туда новости.

— Ох-ох, — Накамура покачал головой, и налил себе немного саке, — я ничего не понимаю. Вокруг все разгромлено, пресса пишет, что вся Океания в огне, а вы тут рассуждаете об университетах, о сессиях, и о профессорах с Антильских островов.

— А что тут странного, Иори-сан? — спросил Бокасса, — Мы прилетели в Океанию, чтобы построить здесь такой стиль и образ жизни, какой нравится нам, и вообще всем людям, которые хотят жить и работать свободно, интересно, креативно…

— …И, — встряла Амели, — чтобы быть реально защищенными от наездов оффи.

— Кто такие «оффи»? — поинтересовался Накамура.

— По-японски это называется «якудза», — сказала она, но Бокасса погрозил ей пальцем и профессорским тоном поправил.

— В Японии оффи называются «дзайбатсу», а «якудза» — одна из форм их организации.

Накамура Иори окинул собеседников удивленным взглядом.

— Я не думал, друзья, что здесь так интересуются деталями жизни бизнеса в Японии. И, позвольте сказать вам вот что. Дзайбатсу, это финансовый клан, или даже финансовая империя внутри Японской империи. Дзайбатсу существуют легально, их названия даже совпадают иногда с брэндами концернов: Мицубиси, Мицуи, Сумимото. А якудза не считаются легальными. Кланы якудза, это империи криминального бизнеса.

— Вы сказали: «не считаются легальными», так, Иори-сан? — спросил Бокасса.

— Да, я сказал именно так.

— Не считаются легальными, — снова повторил Бокасса, — но легализованы по факту. Вы знаете лучше меня, что главные офисы кланов якудза в японских мегаполисах хорошо известны, они не скрываются, и даже снабжены наружной рекламой клана, судя по тем документальным фильмам, которые я смотрел. Так в чем разница, Иори-сан?

— Не знаю, — Накамура пожал плечами, — я бухгалтер, а не полисмен и не политик.

— Простите пожалуйста, — мягко сказал лейтенант, — но мне кажется, если нормальному человеку не видна разница между официальным финансовым кланом и криминальным, причем оба класса кланов совместно делят между собой контроль над политикой и над экономикой страны, то это значит, что в стране оффи-режим. Клептократия.

— Власть воров? — переспросил Накамура, — Вы думаете, такой режим только в Японии?

— Нет, конечно, — Бокасса улыбнулся, — такой режим почти во всех странах. У него даже существует геополитическое называние: «Билдебергский режим».

— В честь Билдебергского клуба? — спросил японец.

Лейтенант Бокасса утвердительно кивнул.

— Да, Иори-сан. Ведь Билдебергский клуб, это объединяющее название кланов якудза, контролирующих бизнес в разных районах. Только речь идет не о районах Токио, а о районах планеты. В остальном, система та же. Ежегодные сходки в дорогих частных притонах с мощной охраной, и тайная дележка воровской власти, которая выражается впоследствии в, как бы, демократически принятых решениях парламентов, и прочих декоративных лавочек… Судя по вашей реакции, я не сообщил вам ничего нового.

— Вы правы… — японский бухгалтер сделал глоточек саке, — …Это общеизвестно. Но в практическом смысле, это данность, которую вряд ли можно изменить. Вот, возьмем Континентальный Китай. Итогом их революции стала власть кланов номенклатуры.