— Там, вместе с Кольтом, был ещё и второй; как раз парнишка. Хочешь сказать, твой чернильный демон его не сожрал?

— Даже не надкусил! — заверил его Адам.

— Тот умеет прятаться, — добавила Алана.

— Говорю же — Аббадон дал ему свою защиту.

— Научил надёжно прятаться от нас.

— Ха!.. Ученик Смерти.

— Как будто Смерти может понадобиться ученик!..

— Да заткнись ты, не части! — взорвался председатель. — Заткнись и дай подумать.

Он принялся быстро расхаживать по кабинету; подойдя к своему столу, он схватил сигары с ладаном и закурил их. Во-первых, дым неплохо прочищает голову и проясняет мысли… а во-вторых — не даст демону и его марионеткам подойти к нему вплотную.

— Ладно, — он выдохнул клуб дыма. — Ладно. Допустим, что этот парень, ученик Смерти…

— Накой вообще Смерти ученик? — рассмеялась Алана.

— Смехотворно, — подтвердил Адам, обнимая себя за плечи и трясясь от хохота.

— … допустим, он и правда существует, и обладает защитой от демонического взора! — повысил голос председатель. — Для чего он вам нужен? Думаешь, он важен?

— Само по себе? Пфе! — фыркнул Адам. — Он просто шавка.

— Но он шавка Аббадона, а значит, через него можно выйти на «учителя», — пояснила Алана.

Зетрион активно шевелил пальцами, управляя марионетками.

— Некоторые у нас, на девятом слое, решили, что Аббадон дал ему силы, чтобы отвлечь внимание от себя.

— Но тогда он бы не учил его прятаться, а напротив, выставлял напоказ.

— Нет, я считаю, он нужен Аббадону для чего-то другого…

— Но демонам не найти его, пока он под защитой. А вот у тебя может получиться.

— Значит, зацепка у нас есть… — мёртвое лицо председателя выражало только раздражение. И от необходимости беседы с Зетрионом, и от всей ситуации.

Зацепка действительно есть. Судя по всему, этот «ученик Смерти» — тот самый парнишка, которого допрашивал Кольт. Вот только зацепка по большей части пустая; паренёк исчез, и всё, что у них есть — видео допроса, оборвавшегося с появлением чернильного демона.

Имя; у них есть имя. Как там его?.. Шагнув к столу, Болеслав принялся копаться в бумагах. Знать бы заранее, что тот допрос так важен…

Ага, вот. Денис Вальд.

Но что можно узнать, имея только имя и то, что паренёк рассказал сам?

— … что ж, Зетрион, — председатель вновь поднял взгляд, глядя прямо на Кукловода. — Иди и будь на связи. Я задействую ресурсы и постараюсь выяснить об этом парне всё, что возможно.

— Да уж постарайся, папа! — нежно улыбнувшись, дочь послала ему воздушный поцелуй.

— А иначе… — сын покачал указательным пальцем. — Иначе у нас с сестрёнкой в Аду будут жаркие выходные. Даже жарче обычного!

— Пошёл вон! — не выдержал Болеслав. — Зетрион, придурок! Я же лично продал их тебе, так почему ты думаешь, что они меня хоть сколько-то волнуют?

— А почему у тебя глаз дёргается, папа? — рассмеялась Алана, отступая в серный портал.

Врата в Ад закрылись, забирая с собой Зетриона и его марионеток; председатель принялся махать рукой, разгоняя серный дым. Запаха он, конечно же, не ощущал, но дым всё равно раздражал его.

Денис Вальд, Денис Вальд. Маленькая шестёрка, как выяснилось, большой силы.

Где тебя искать, мать твою?

Телефон пиликнул; я со скучающим видом уставился на очередной специфический японский мем. Кажется, чтобы понять, в чём тут юмор, следовало поразмышлять минут десять, и даже после этого не было никакой гарантии.

Понять, для чего азиаточка шлёт мне всё это уже третий час, было ещё сложнее.

Юми, Юми. Что ты, бл*ть, такое?

…откуда она взялась? По её собственным словам, из Осаки. Студентка по обмену, поступившая в Немёртвый только сейчас, в конце октября, из-за бюрократических задержек с визой. И моя новая однокурсница.

В палату ко мне она пришла не одна, а вместе со старостой потока и ещё парочкой «общественно ответственных» активисток, которые явились навестить меня в больнице, принести мандаринки и всё такое. Вот только если те явно отбывались повинность и пришли лишь потому, что надо — Юми напросилась с ними добровольно. Пока остальные скучали, говоря мне какие-то банальные дежурные вопросы, Юми крутилась вокруг электровеником, спрашивая про всё вокруг.

Кто я такой? Что мне нравится? А из аниме я что смотрел? А это правда, что я чуть не умер? Или всё-таки умер? А что я видел на том свете? Да, она понимает, что говорить нельзя, но всё-таки?..

Под конец визита — когда остальные уже буквально силой вытаскивали её из палаты, а медсестра намекала, что время посещения окончилось — она выудила у меня ник в соцсетях, зафрендилась и теперь то слала мне сложнопонимаемые мемы, то начинала странные разговоры ни о чём.

Странная особа, очень и очень. Но, в сущности, я не был против. Я лежал в одиночной палате, было чертовски скучно, и, наверное, переписка с гиперактивной японкой, моей новой однокурсницей, свалившейся на меня как снег на голову, была лучше, чем просто лежать и плевать в потолок.

Даже дверь палаты заперли — в коридор не выйти. Отдел, что б его. То ли предосторожности, то ли покушение на меня готовят. Плюс, камеры повсюду — и в коридоре, и в палате, разве что в туалете нету.

Ну хоть телефон оставили.

«А у тебя какой любимый мем?»

«Ваши русские мемы очень сложные, я не всегда могу их понять».

«Но я стараюсь!»

«Мне нравится вот этот!»

Следующим сообщением пришла картинка с котиками и какой-то абсурдистской подписью.

Я закатил глаза.

«Знаешь, в Немёртвом есть и другие студенты», — набрал я в сообщении. — «Не только я»,

Ответ пришёл уже через секунду.

«Да, но ты такой клёвый!»

«И ты был на Той Стороне».

Хех. Да, понятно. Японке сейчас тут всё в новинку, только приехала в незнакомую страну. А уж я интересен втройне — и не ей одной, наверняка меня обсуждают все студенты Немёртвого после сегодняшнего появления.

Просто… Юми очень шебутная. Наверное, мне нужно немного привыкнуть к её стилю общения…

Новое сообщение.

«Ты точно ничего не помнишь о Той Стороне?»

Ох.

«Я уже говорил, что да», — отозвался я.

«Да? А вот мой папа однажды побывал в клинической смерти. Целых три минуты! Он говорил, что видел свою бабушку, и она пекла пирог!»

Я раздумывал, что бы ответить на такое откровение, когда в замке моей палаты повернулся ключ.

— Что, пацан? — хмыкнул то ли медбрат, то ли санитар, входя внутрь с тележкой, на которой лежали медицинские принадлежности. — Хернёй страдаешь?

Пацан⁈ Тебе самому сколько? Двадцать пять? Я возмущённо уставился на него.

— Ну так кончай страдать, — он запер дверь за собой. — Укол будем делать.

Тьфу ты, блин. Напомните-ка, почему мы со Смертью решили, что раскрыться и лечь в больницу — хороший план?

— Что ещё за уколы? — уточнил я, с подозрением косясь на него. — Разве я не должен только наблюдаться и всё?

— Ты кто, бл*ть, доктор? — хохотнул медбрат. — Не твоего ума дело, пацан. Что прописали, то и колю.

«Я бы на твоём месте не соглашался», — заметил Смерть у меня в голове.

«Чего⁈»

За эти часы я уже почти забыл про него.

«Перед тем, как идти к тебе, этот парень отключил все камеры. А ещё в крыле больше никого нету, только вы двое».

Я изумлённо уставился на медбрата, который уже набирал в шприц из ампулы какую-то дрянь. Может, мне следовало догадаться, что что-то не так, уже тогда, когда он запер дверь изнутри?..

«Ну, знаешь», — пояснил Смерть. — «Обычно так делают, когда хотят…»

«Да знаю я, что это значит!» — возмущённо оборвал я его. — «Ты раньше сказать не мог⁈»

«Ну… я отвлёкся», — признался мой учитель.

— Руку давай сюда! — бесцеремонно ухватил меня за плечо медбрат. — Не дёргайся, бл*ть, это почти не больно…

Кажется, он даже не рассматривал меня как угрозу, глядя на меня со снисходительным презрением. А у меня… у меня всего несколько секунд, чтобы придумать, что делать.