— Да! К чему нам готовиться? Начинать эвакуацию из города?

— Сколько у нас времени?

Кажется, всем сейчас было плевать на четверых погибших студентов, одного преподавателя и четверых сотрудников Отдела. Всех волновало совсем другое. Эта чёрная штука в небе! Даже сейчас все нет-нет, да бросали взгляд на неё, будто ещё не насмотрелись…

Похоже, она была тут чуть ли не единственной, кого реально тяготила мысль о погибших. Альтов? Альтов тут по служебной надобности, не более и не менее, а вот она…

Это она их убила. Всех девятерых. Да, само собой, она сделала это ради цели, ради своего сына. И ради него она бы сделала это снова, и снова, и снова… но ведь это вовсе не значит, что ей не больно!

Вздохнув, Ингрид попыталась сконцентрироваться на речи, которую ей предстояло произносить через десять минут.

Речь давалась тяжело.

На неё смотрели все эти глаза. Журналисты, студенты, их родственники. Если бы они только знали, из-за чего на самом деле срывается её голос.

— … девять человек погибли из-за трагической ошибки, — продолжала Ингрид. — Один из них был моим коллегой, четверо — нашими студентами, первокурсниками. Вы все знаете их имена; Степан Романович Зверем, заслуженный охотник и инструктор по упокоению. Руслан Теляпин. Виктор Иванцев…

Виктор. Одного из мальчишек звали так же, как и её сына. Она вновь прикрыла глаза на пару секунд.

— … Николай Аронов. Денис Вальд…

Денис, Денис. Почему в то злополучное утро ты попал в эту группу? Сейчас в траурном списке могло быть какое-нибудь другое имя, но…

— Кхм-кхм, — раздалось где-то в глубине толпы. — Пропустите, пожалуйста…

Что? Что там происходит?

Кажется, этим вопросом задавалась не она одна. По толпе тут же пошло движение, раздались перешёптывания. До Ингрид долетало далеко не всё, но обрывки фраз она расслышать всё-таки могла.

— … что? Откуда он взялся?

— … только что его здесь не было!

— … подождите, это же он? Его фото стоит там, в чёрной рамочке…

Толпа быстро раздвигалась в стороны, пропуская вперёд одинокую фигурку; журналисты, почуяв запах жареного, тут же устремились туда вместе со своими камерами.

— Кхм-кхм, — заметил Денис Вальд, выходя вперёд. — Знаете… было приятно слышать о себе все эти хорошие вещи, но вообще-то… я не умер.

— Пульс в норме, слегка ускорен, дыхание ровное…

— Реакция не замедленная, зрачки нормально реагируют на свет…

— Спектральная матрица пациента на первый взгляд не повреждена…

И вот так вот — несколько часов подряд. Непросто быть сенсацией.

Вопросы и ответы, замеры знакомыми и незнакомыми приборами, допросы и проверки. Само собой, я ждал всего этого, но одно дело ждать, а другое — окунуться во всё это с головой. К концу третьего часа происходящее вокруг меня слилось в единый белый шум, и я просто сидел, ожидая, когда же это кончится.

Три часа назад я вышел вперёд на церемонии памяти себя любимого и объявил, что я вообще-то жив (простите, если кто надеялся на иное). И, конечно же, всё завертелось.

Одни отшатывались от меня, будто боясь, что я окажусь голодным зомби; другие — напротив, чуть ли не хватали за рукава, что-то кричали. Камеры щёлкали, журналисты буквально дрались за то, чтобы первыми протолкаться ко мне.

Что до Ингрид, то несколько минут она просто стояла на месте и хлопала глазами, потрясённая так, будто увидела призрака. Хотя нет, сильнее — призраков-то она наверняка в своей жизни встречала много раз, а вот в ситуацию вроде этой попала впервые. Представьте сами, что вы убили кого-то, а он неожиданно оказывается жив!..

Затем бодрый дедок с перекошенным лицом, который стоял возле неё, что-то ей тихо и резко сказал — и Ингрид, очнувшись, объявила в микрофон, что всё под контролем, нужно прекратить шуметь и вызвать скорую, ведь я могу быть ранен…

Ну да, ну да. Спустя трое суток.

Но врачи были вызваны, паника и шумиха кое-как купированы, и вот я тут. Первая Городская Больница находилась под патронажем Отдела; сюда привозили и раненых охотников, и жертв нападений нежити.

Другими словами, это территория Отдела.

И люди Отдела носились вокруг меня так, будто у меня выросла вторая голова. Врачи и медсёстры проверяли состояние тела, некроманты и экзорцисты — состояние души (это её по-научному обозвали «спектральной матрицей»). В какой-то момент даже шаман заглянул — натурально, в каких-то чёрно-белых перьях и жуткой маске поверх белого халата. Похоже, привлекли всех, кого сумели найти. И всё для того, чтобы проверить, действительно ли я жив, или просто прикидываюсь, а если и правда жив — то на все ли сто процентов.

И, к счастью для меня, все они сходились в одном — я жив, здоров и в норме.

— … так я могу идти? — я невинно хлопал глазами, глядя на главного врача. — Если всё в порядке?

— Ээээ, погодите, не стоит так спешить, — врач, одутловатый красномордый дядька с небольшими усиками-щёточкой, утёр пот со лба. — Проверка показала только самый поверхностный результат. Но вы необычный пациент, и этого может быть мало… вы ведь буквально вернулись с Той Стороны…

— Вернулся, — согласился я. Версию произошедшего мы с Аббадоном продумывали вдвоём около часа.

— Вот-вот. Так что… думаю, для начала мы оставим вас на одну ночь, понаблюдаем, а с утра решим, достаточно ли этого или нужно пройти ещё какие-то обследования…

Доктор улыбнулся мне неловкой улыбкой, которая, в теории, должна была быть ободряющей, и вышел.

Я тихо выдохнул, закатив глаза. Только время тут терять. Хотя все мы, конечно же, знаем, зачем меня оставили на ночь.

Как я уже сказал, больница — территория Отдела. А значит, территория Михаила. Михаил справедливо видит во мне угрозу, а значит, нужно быть наготове; никогда не знаешь, какую подлянку он мне устроит…

По счастью, мы с Аббадоном учитывали это с самого начала.

«Итак, учитель?» — мысленно уточнил я, рассматривая кипенно-белый потолок. — «Что видно, что слышно?»

«Не суетись, ученик», — откликнулся у меня в голове Смерть своим обычным невозмутимым тоном. — «Прямо сейчас мне видно и слышно только то, что ты суетишься раньше времени».

«Раньше времени? Я несколько часов ждал, пока они всё закончат!»

«Они ещё не всё закончили. Ты у нас теперь важная персона», — Смерть усмехнулся, — «тебя ожидает приёмный день».

«Что⁈ Я же уже отвечал на их вопросы!»

«А я не о следователях. К тебе тут целая очередь. И первой, похоже, будет Ингрид. Она, кстати, уже заходит».

А, вот ты о чём… Ну, визита Ингрид точно следовало ожидать. Тогда, после первой суматохи, она даже не подошла ко мне — зато у неё было время всё обдумать. Так что ничего неожиданного тут нет.

Но всё равно удобно, когда Смерть следит сверху и докладывает тебе обо всём подозрительном.

Я откинулся на подушки как раз в тот момент, когда хлопнула дверь; Ингрид глядела на меня вымученно и чуть потерянно — и, похоже, она не слишком-то прикидывалась.

— Денис, Денис, — она покачала головой, присаживаясь рядом с моей кроватью. — Сказать, что ты нас напугал… ничего не сказать. Боже, что я только не подумала…

Я легко улыбнулся. И чем же именно я тебя напугал? Тем, что едва не погиб — или тем, что всё-таки оказался жив?

— Простите, что сорвал церемонию, Ингрид Дитмаровна, — заметил я усталым тоном. — Наверное, я должен был подождать, пока она закончится…

— Нет-нет, что ты, — она взмахнула руками. — Ты всё сделал правильно. Не хватало ещё, чтобы мы тебя заочно похоронили, когда ты жив. Но…

Замолкнув, она уставилась в окно, на облетающие клёны — а затем задала тот вопрос, ради которого, собственно, и пришла.

— … что вообще произошло, Денис? Что ты помнишь?

Я пожал плечами. Ответ, конечно же, был мной мысленно прорепетирован уже много раз.

— Только то, что уже рассказал людям из Отдела… — я постарался сделать взгляд смущённым и немного виноватым, как будто мне неловко за собственную отшибленную память. — То есть, довольно мало чего. Помню, как мы приехали в тот Могильник…