— Не хочешь послушать, что она там рассказывает? — поглядел я на учителя.

— А зачем? — тот пожал плечами, сунув руки в карманы чёрного пиджака. — Валентин и так всё мне в подробностях передаст. Лучше уж ты мне скажи, ученик: как так вышло, что ты столкнулся с главой нападавших — и ничего у него не вызнал, а только лишь убил его?

— ДА ТЫ… — вскрикнул я — и тут же зашипел от боли; слишком сильный крик вызвал новый всплеск. — … ты охренел, что ли⁈ На меня несётся когтистая тварь размером с два бульдозера, что я должен был, по-твоему…

— Ну, не знаю, — Смерть с улыбкой покачал головой. — Потянуть время, например. Как-нибудь развязать ему язык… Ты всё-таки не простой смертный, а мой ученик. Да и вырвал он тебе вроде бы сердце, а не мозг.

— Я тут не сдохнуть пытался! — тихо, но возмущённо ответил я.

— Пффф… люди, — Смерть продолжал легко улыбаться. — Отвыкал бы ты от этой раздражающей привычки, парень.

— От какой?..

— От смертности, — он подкинул в руке золотую штучку — филактерию. — Ну ладно, ладно. По счастью, ты запомнил его имя, а это уже немало.

— Клоуторн, — кивнул я. Да уж, такое забудешь.

— Вот именно — Клоуторн, — согласился Смерть. — Я знаю его… и знаю, под кем он ходит. Точнее, ходил. Он — дружок Зетриала, демона-кукловода, а тот — вассал правителей девятого слоя. Но их тут не видно, а значит, Клоуторн действовал по своей воле… и я уверен, что и без Зетриала тут не обошлось.

— Что ты о нём знаешь? — я поглядел на учителя.

— Эти двое не просто так стали дружками, — ответил тот. — Дрессировщик и кукловод, два специалиста по навязыванию другим своей воли — один с помощью хлыста, другой с помощью ниточек. Вот только если Клоуторн мог сунуться в самую гущу лично, то Зетриал такого не любит; он предпочитает действовать из тени. Нужно до него добраться, если мы не хотим, чтобы он спутал все наши планы.

— А как насчёт Клоуторна? Он убит, но сможешь ли ты найти его душу и допросить?

— Сложно сказать, — Смерть покачал головой. — Ты использовал оружие, уничтожающее душу с концами, а даже я не могу восстановить то, что было уничтожено. Но я поищу, и если от Клоуторна что-то осталось — то я найду это, и тогда…

Аббадон притих; повернув голову туда, куда смотрел он, я увидел, как к нам спокойным шагом подходит женщина лет сорока с небольшим. Стильно одетая, аккуратная и красивая, как модель на подиуме, она смотрелась немного чужеродно тут, посреди тел и душ, разрушений и чёрной слизи. Вокруг её фигуры, едва видимые, расцветали магические завитки.

— Добрый день, — улыбнулась она вежливой улыбкой телеведущей, подойдя к нам.

Аббадон глядел на неё непонимающе, я — скептически.

— Вы правда думаете, что этот день выдался очень добрым? — я кивнул на своё собственное сердце, что билось в дырке размером с пол-груди.

— Понимаю, — легко согласилась она, примирительно поднимая руки, — день и правда вышел не очень. Но вежливость есть вежливость, не так ли?

Мы продолжали глядеть на неё — я мрачно, а Смерть выжидающе.

— Значит, — она покачала головой, — вы и есть те, кто переполошил миры мёртвых и живых. Легендарный мифический Аббадон, сам Смерть — и его ученик, Денис Вальд, также наделавший немало шуму.

— Похоже, вы нас знаете, — откликнулся Смерть. — А мы вас нет. Вы там про вежливость говорили; так, может, представитесь уже?

Женщина кивнула.

— Разумеется, господин Аббадон. Я — Виктория Оболенская. Одна из тех, кто сидит на вершине Башни.

Сдержанное выражение лица Смерти сменилось широкой ухмылкой.

— Очень приятно, Виктория, — заметил он — и, сделав широкий шаг, резко прошил фигуру женщины появившейся в его руке за долю секунды косой с чёрной рукоятью.

Та даже не дёрнулась; коса прошла сквозь её фигуру, точно словно сквозь голограмму, и лишь магические завитки на миг сделались чуть явственней.

— Как я и думал, — с презрительным разочарованием в голосе произнёс Смерть, убирая косу. — Вы ведь не здесь, Виктория, не так ли? Не решились явиться лично.

— Конечно, — спокойно кивнув, согласилась та. — Я ведь не дура, господин Аббадон. Я пришла поговорить.

Смерть развёл руками.

— Что уж там. Говорите.

— Наше с вами знакомство, кажется, началось не с того, — заговорила она. — Я пришла обсудить условия перемирия, господин Аббадон.

Тот в ответ широко улыбнулся.

— Так вы наконец поняли, что я вам не по зубам? Что ж; простите, но наше с вами, с позволения, «знакомство» началось с того, что вы помогли демонам пленить меня и заключить в измерении пустоты. С чего вы взяли, что перемирие между нами вообще возможно?

— Бросьте, — заметила Оболенская. — Ведь вы же не юноша, чтобы действовать так импульсивно, полагаясь только на эмоции. Вам миллионы лет…

— … вообще-то — больше, — заметил Смерть.

— … и за всё это время с вами чего только не случалось, — закончила мысль Виктория. — То, что сделали с нашей помощью демоны — всего лишь мелкий эпизод на фоне вашего вечного существования…

— Мелкий? — Смерть резко шагнул вперёд, убрав с лица улыбку. — Что ж, может быть, по моим меркам и мелкий. Но я, знаете ли, не привык оставлять за спиной даже «мелких» врагов.

— Прошло время, — возразила Виктория. — Так уж ли нам с вами нужно быть врагами?

Смерть сухо и хрипло рассмеялся; если внешне он сейчас был мало отличим от обычного человека, то смех этот человеку уж точно никак не мог принадлежать.

— В этой вашей Башне, Виктория — в той, что возвышается над этим городом, и в остальных — хранится очень много моих вещей; ценных вещей, важных или просто дорогих моему сердцу. Если бы вы и правда хотели мира — могли бы начать с того, что вернули бы мне их все, сразу, без каких-либо условий и требований. Тогда — быть может — я и поверил бы вам…

— Ну — мы могли бы это обсудить, господин Аббадон, — вновь улыбнулась Виктория. — Но я для этого нам нужно сесть за стол переговоров и поговорить как цивилизованным партнёрам, а не…

— Со Смертью, милочка, — голос моего учителя в этот момент звучал как-то по-особому, а сам он вдруг показался мне невероятно высоким, — не торгуются.

Кажется, Викторию тоже пробрало; женщина отступила на шаг, замешкавшись…

— Л-ладно, — заметила она. — Просто… просто помните о нашем предложении, господин Аббадон. Перемирие и обсуждение условий! Знаете, против вас сейчас много кто выступает, включая высших демонов Ада и нескольких мёртвых богов. А вы сейчас слабы, и у вас может просто не оказаться времени войти на то, чтобы в силу. Подумайте!

Развернувшись, она сделала два шага от нас — и исчезла в белом свечении.

— … бла, бла, бла, — пробормотал Смерть себе под нос, садясь на землю возле меня. — Как ты думаешь, ученик — сколько раз за всё своё долгое существование я слышал подобные речи?

— Думаю… — я помедлил секунду, — просто дохрена раз.

— Вот именно, — согласился Смерть. — Ты это понимаешь. Но только не они; они ка-а-аждый чёртов раз, думают, будто именно они — особенные.

— И чего теперь ждать? — я пробежался глазами по толпе призраков, на всякий случай глядя, нету ли среди живых или мёртвых Юми. Но её не было ни там, ни там.

— Ну, уж точно не перемирия, — ответил Смерть. — Они просто поняли, что быстрой победы им не видеть, и теперь хотят потянуть время.

Он усмехнулся.

— Думаю, у нас с тобой и дальше будет чем их удивить.

Я скосил глаза на свои рёбра, которые медленно вставали на место.

— Кстати, — заметил я. — Там есть один парень. Антон. Его душа уже долгое время не может найти покой, потому что её сдуру привязали к артефактному мечу. Ты можешь освободить его и отправить туда, где и следует?

Аббадон кивнул.

— Это буквально моя работа, ученик. Не переживай за него.

Я вновь перевёл взгляд на Ингрид и Альтова. Антон был рядом с ней; я не знал, сможет ли он увидеть меня из мира живых, но всё-таки кивнул ему.

Поймав мой взгляд, закованная в металл фигура кивнула в ответ. Значит, всё-таки может.