Что? Мой ребёнок — для него проблема? У меня засвистело в ушах, и я вдруг отчётливо услышала стук своего сердца.

Внезапно он замолчал и посмотрел поверх меня, я повернула голову в ту же сторону. Недалеко от нас стояла Ирка. Лицо её, на минуту потерявшее свою обычную горделивость, выражало оскорбленное самолюбие, еле сдерживаемую злобу и желание наброситься с кулаками на меня или Диму.

— Так вот ты куда направился — на свидание, а сказал, в магазин. Никак не можешь забыть о существовании своей Ксюшеньки. Ничего тебе не нужно: ни моя жертвенность, ни моя любовь на протяжении всех этих лет. При виде Рязанцевой забываешь даже о том, что я жду нашего ребёнка. А тебе, шлюха, — обратилась она ко мне, — не удалось самой выйти замуж, так надо из семьи увести чужого мужа. Тварь.

Я чувствовала, что внутри у меня закипает злость, но не подала виду, по-прежнему молчала и всё смотрела на Юрченко. Дима как-то сжался весь и промямлил:

— Ирина, мы случайно встретились, это не свидание. — А потом дёрнул мой рукав, чтобы я подтвердила.

Такого жалкого Юрченко я не помнила, вообще не знала. Куда делся мой бравый друг ЮДП, куда делся мой герой? Испарился в воздусях.

— Угомонись, — рявкнула я Ирке, наконец, речевой аппарат заработал. — Мы не сделали ничего плохого, просто поговорили. — Я резко встала со скамьи и, развернувшись, пошагала по аллее, а потом, резко подняв руку, крикнула: — Удачи в семейной жизни.

Домой я шла подавленной, это состояние полностью накрыла меня, но ситуация с несостоявшимся когда-то замужеством научила стойкости, не было истерики, желания утопиться или прыгнуть с пятого этажа. Юрченко ничего не обещал, просто внимательным отношением, ревностью разбудил во мне самое сильное чувство, свойственное человеку — надежду. Надежду, что меня ещё можно полюбить. Но кто виноват, что я такая легковерная фантазёрка? Только сама.

Я знала: надо пережить какое-то время, и всё пройдёт. В голове непрерывно крутился старый мотив: «Сильная женщина плачет у окна». В конце концов, ничего ужасного не случилось, ну напридумывала себе — расскажу о беременности Диме, а он очень обрадуется этой новости и скажет: «Я так мечтал о ребёнке». Но дальнейших планов не строила, боялась ванговать — неблагодарное это дело. И вообще, до приезда в Энск я планировала воспитывать ребёнка одна, это папа убедил в обратном: «Всякий отец должен знать о своём ребёнке». И я не одна. «У малыша есть ещё бабушка, дедушка, другие родственники, поэтому хватит грустить, а надо больше думать о ней — моей дочке», — размышляла я, будучи уверенной, что непременно рожу Машеньку — уже имя придумала. Нельзя мне мальчика, ибо сыну нужен отец. А где его взять⁈

Тут зазвонил телефон, и я переключилась на разговор с Мариной:

— Ксюша, как отпраздновали свадьбу? Подарок молодым пришёлся по душе?

— Да, очень понравился, — я улыбнулась. — Как у тебя дела?

— Вчера всё сказала Вадиму, устроил истерику, клялся мне в любви и грозился себя убить.

Я засмеялась:

— Классика жанра. А как же его депутатство, карьера?

— Я пообещала и дальше помогать ему финансово в предвыборной кампании, поэтому он ничего не потеряет. Кроме этого, пока не найдёт другую работу, может оставаться на прежней в моём магазине. Однако из квартиры придётся уйти, куплю ему студию, пока хватит, а дальше сам. Я что звоню: ты не забыла о моей просьбе?

Конечно, не забыла, позавчера, после разговора с Мариной, отправила приятелю, который работал криминалистом в полиции, диктофонные аудиозаписи, ну те, где из-за шумов были непонятны голоса доброкотовсих путан.

— Он пообещал удалить посторонние шумы сегодня часам к двум. Когда сбросит, я тебе перешлю.

Придя домой уже относительно спокойной, я решила почистить телефон. «Так, это что за номер?» — задалась я вопросом и вспомнила, что набрала его собственноручно ещё вчера. И расхохоталась, потому что когда набирала цифры частями, не могла соотнести, что это тот самый номер, который я стёрла когда-то из телефона Доброкотова: +79876543210, контакт Звягинцев Ираклий. «Вот садовая башка, — хлопнула я себя по лбу. — Ведь Звягинцева — эта Иркина девичья фамилия, Ираклий — зашифрованное имя Ира. А ещё дипломированный юрист. Детектив недоделанный, — ругала я себя. — Теперь всё сходится, не сомневаюсь, что тот отдалённо знакомый голос на аудиозаписи принадлежит Димкиной жене, потому Марина так тщательно вслушивалась в наши слова, ей тоже голос показался знакомым».

— Думаешь, она? — почему-то шёпотом спросила Дария, когда я рассказала ей о своих прозрениях.

— Почти уверена.

Потом я пошла в рассуждениях дальше и предположила: что если Ирка беременна от Доброкотова? Почему нет? Она долго лечилось, с Димой была полная несовместимость, а потом бац-бац — и всё в ажуре. Как-то, по меньшей мере, странно.

— Не может быть, — рассмеялась Дария. — Это только твоя буйная фантазия, фактов нет.

— Фактов нет, — согласилась я, — но их можно найти, хотя бы косвенные.

— Правильно, борись за своего мужчину.

— Дело не в мужчине, дело в его жене. Я проведу это расследование, но только для себя. Диме ничего говорить не стану. В конце концов, он свой выбор уже сделал.

После обеда я получила очищенные от шума файлы. Действительно, один из голосов был очень похож на Иркин, кому принадлежал ещё один, я не знала. Позже написал Дима: «Прости за ту сцену. О чём ты хотела со мной поговорить?» Я ответила сразу: «Необходимости в этом уже нет. И на тебя не сержусь».

В понедельник я должна была уезжать, но удалось убедить шефа в том, что мне позарез нужен ещё один день. Вспомнив, что Ирка исчезла куда-то прямо с Женькиного юбилея, я попросила маму узнать во всех диспетчерских службах такси, не заказывала ли Звягинцева машину по такому-то телефону.

Запрос оправдал все ожидания: заказывала и не раз: на базу отдыха «Луч», в гостиницу «Тёмные аллеи» и даже по адресу Доброкотова.

Далее я позвонила Вадику и назначила встречу в кафешке, находившейся по соседству.

— Ксюша, я так рад тебя видеть, — раскинул Вадюша руки для объятий и пустил скупую мужскую слезу. — Представляешь, моя мымра подаёт на развод: утверждает просто так, без доказательств, что я ей изменял. — Он галантно отодвинул стул, приглашая меня присесть. — Я заказал нам по кофе и мороженому.

— Спасибо! А это не так? — усмехнулась я, усаживаясь за стол.

— Изменил, но только с тобой, однако у меня есть оправдание: я тебя по-прежнему люблю.

Доброкотов так и не понял, что провёл ту ночь не со мной, а в пьяном угаре с пьяными фантазиями. Разубеждать его я не стала.

— Охотно верю. А как насчёт Ираклия Звягинцева? Тоже безумная любовь?

Вадюша, внимательно посмотрев на меня, пробурчал:

— Докопалась-таки, всегда знал: у тебя хорошие аналитические способности.

Да какие, друг мой, способности? Если бы были, разве бы я попала в ту историю с несостоявшейся свадьбой? Или поддалась бы на хитрые Иркины уловки? Ведь можно было легко сложить два и два и понять, что между Звягинцевой и Доброкотовым нежные отношения. Достаточно было просто внимательно посмотреть на их заговорщические лица, подмигивания, когда они случайно сталкивались в «Ивушке» — и всё бы стало ясно.

В это время официант принёс заказ. Я благодарно кивнула парню и, дождавшись, когда он отойдёт, повторила вопрос Доброкотову:

— Звягинцеву ты тоже любишь?

— Ирка — это другое, — возмущённо запыхтел Вадик: — Хитрая интриганка и одновременно непроходимая тупица. Вот такой компот. Как её ещё не понял умный Юрченко, мне неясно.

— Наверное, любит её и жалеет. — Я опустила глаза.

— Слово-то какое «жалеет», будто из прошлого века.

— Тебе этого не понять: Дима — порядочный человек, и они ждут ребёнка. — Я выдержала паузу: — Ты не думаешь, что это, может быть, твой ребёнок?

Доброкотов рассмеялся и махнул рукой: