— А как мы рады, ты себе представить не можешь. Димка с Иркой передавали тебе привет. Ирка просила сказать, что не сердится на тебя. А за что она на тебя должна сердиться? Я что-то пропустила?

Вот это класс: Ирка на меня не сердится, я просто счастлива.

— Ты у меня спрашиваешь? Наверное, приревновала к Диме.

— Вот бестолковая, он её так любит, а она… ещё ревнует.

Что тут скажешь, кроме того, что с Женькой последнее время я общалась в большом напряжении, когда она звонила, не хотелось брать телефон, ибо невзначай Юрченко снова и снова озвучивала какую-нибудь неприятную для меня информацию.

Вот Дария — другое дело — говорила о приятном, понимая, что беременным нужны положительные эмоции, однако в этот раз, навещая меня, отчитала:

— Почему тянешь с Виктором, ведь хороший парень, вышла бы за него замуж — и все дела. Смотри, уедет в Москву, там его быстро окрутят. Здесь-то вешаются.

Я навострила уши:

— Об этом подробнее. Кто вешается?

— Да есть парочка молодых и дерзких студенток. Прохода ему не дают, а что? Весёлый, добрый, умный, перспективный! А голос какой красивый, просто завораживает! Не упусти парня!

Мне стало неприятно: твою петрушку, куда не глянешь, везде рекомендации: «Как удержать мужчину?», «Как вернуть мужчину?», а зачем такой мужчина, которого нужно удерживать или возвращать? Так что, пусть бежит к своим студенткам, раз зовут.

— Дария, прости, мне хочется прилечь, снова тянет низ, — быстро свернула я разговор и ушла в палату очень даже недовольной.

Гормоны скачут, а следом за ними меняется настроение, и так по десять раз в день.

Что-то я стала еле-еле ходить. Живот внизу болит, особенно когда встаёшь.

Светка обнадёжила, что до родов дней семь-восемь, может, чуть меньше. Так и случилось: через пять дней я родила сына Андрея!

Сказать, что была просто счастлива — ничего не сказать, я была прибита счастьем.

И уж совсем не понимала лежавшую в нашей палате молоденькую девушку, сразу после родов отказавшуюся от ребёнка.

По каким-то установленным медицинскими начальниками правилам она должна была находиться в роддоме несколько дней, за это время (как мы понимали) мамашу должны были уговорить забрать ребёнка, однако разговоры эти ничего не дали.

Она вела себя, на мой взгляд, очень странно: первая бежала в столовую, когда звали, всё остальное время читала модные журналы или сидела в телефоне и ничуть не беспокоилась о ненавистных и презрительных взглядах окружающих, которые преследовали её повсюду.

— Мне не нужен этот ребёнок, если есть желание, пусть забирает папашка, хотя он такой же студент — нищеброд, как и я. Также не буду против, если кто-то из вас совершит благородный поступок и удочерит девчонку, — однажды сказала она, когда сорокалетняя женщина, долго лечившаяся от бесплодия и наконец родившая ребёнка, попыталась указать несостоявшейся мамаше на путь истинный.

А в соседней палате надрывался от крика ребёнок — девочка, потому что медсестра не имела возможности постоянно находиться с ней рядом, в отличие от мам, которые были со своими детками.

У меня от взгляда на девочку сердце разрывалось от боли. Я рассказала об этом инциденте Виктору, и он обещал обратиться к радиослушателям, чтобы помочь ребёнку найти родителей.

Вскоре меня с Андреем на крыльце роддома встречали родители и Виктор. Всё, как положено: цветы, разноцветные шарики медперсоналу, мне. Мы сразу поехали в Энск, как я и обещала родителям, по дороге захватили Рудика. Вечером договорились устроить небольшой праздник. Виктор, добравшись на своей машине до нашего дома, махнул рукой и пообещал непременно быть на мероприятии, а сейчас нужно взять интервью у заместителя мэра.

— Доченька, почему ты до сих пор не согласилась выйти за Виктора замуж? — сердито проговорила мама. — Ведь сколько раз тебя просила об этом.

— А, может, это Виктор сопротивляется, не я?

— И ему говорила. Он всегда усмехался: «Всё зависит от Ксюши». Не тяни, чтобы потом не пришлось Андрюшу усыновлять.

Я вообще-то уже давно решила для себя: получу статус матери-одиночки — и все дела, ничего постыдного в этом не видела.

Что делать, если у моего ребёнка не задалось с отцом? Сразу после рождения Андрея я отправила Диме короткое SMS: «Поздравляю с рождением сына!» В ответ получила сухую фразу: «Поздравляю, в июле приеду в отпуск, тогда поговорим». И всё.

Вот так живёшь рядом с человеком, знаешь, кажется, его всю жизнь, можешь спрогнозировать любой поступок, а потом он открывается тебе с такой стороны, что и сомневаешься уже: этот ли человек спасал тебя от хулиганов, нёс целый километр на руках, когда ломала ногу, навещал в больнице, когда лежала с пневмонией, помогал в учёбе, когда из-за болезни здорово отстала от программы, и пытался рассмешить, когда на душе было грустно.   Ч и т а й  на  К н и г о е д . н е т

Хорошо, что кроме родителей и подруг, у меня был Виктор.

Нельзя сказать, что я не думала о его предложении выйти за него замуж. Думала, ещё как.

Сколько там времени формируется привычка? Психологи говорят три недели. Но прошло во много раз больше после первой встречи с ним там, на радио.

Я не понимала: то ли сформировалась привычка к парню, то ли я влюбилась в него, однако очень скучала, если не видела Каюрова около недели.

«В конце концов, когда любят, не задумываются об этом чувстве, просто любят. А если я начинаю думать, значит, не люблю — и это просто привычка. Но и с привычкой люди живут вместе очень даже неплохо, — рассуждала я. — Может, на этом основании всё же выйти за Виктора замуж, если мне без него так плохо?»

Придя к такому выводу, я спокойно вздохнула, и решила согласиться, если Виктор снова позовёт замуж.

По приезде домой пока мама забавлялась с Андреем, я ненадолго задремала, просто куда-то провалилась и всё, а потом проснулась, как от толчка.

Глаза открыла и некоторое время лежала, чувствуя, как колотится сердце. В сознании ещё мелькали обрывки сна, какого-то непонятного, страшного.

Окончательно проснувшись, я заволновалась, не понимая, почему Виктор задерживается на работе. Он предупреждал, что к началу праздника обязательно будет, но в назначенное время не явился, не позвонил, на него это было не похоже.

Я, взглянув на молчавший телефон, решила позвонить сама, но абонент был не абонент, как обычно, вне зоны — Виктор отключал гаджет, если была важная встреча. Однако не может ведь интервью продолжаться четыре часа?

Я сидела на диване, ощущая смутную тревогу, и не знала, что с этим делать.

Постепенно из-за надвигающегося приступа панической атаки сдавило горло — так всегда бывало, когда волновалась, и только-только я справилась с этим состоянием, как услышала рингтон, поставленный на номер Виктора. Уф, наконец-то. Но это был не мой парень.

Звонивший мужчина представился лейтенантом ГАИ Куприяновым:

— Вы жена Виктора Каюрова?

Я прокашлялась и прохрипела:

— Не-ет, не жена. А что случилось? — я вновь начала ощущать некоторый дискомфорт и замерла в ожидании.

— В телефоне вы записаны у Каюрова как «Любимая», потому и позвонил вам.

— Да говорите же, — прокричала я срывающимся голосом. — Что с ним? — У меня задрожали руки, и я, едва не выронив телефон, сжала его настолько, что на пальцах побелели ногти.

Лейтенант Куприянов сухо сообщил, что Виктор попал в аварию: какой-то нетрезвый водитель на легковушке подрезал его машину, в результате Виктор въехал в столб.

У меня внутри всё похолодело, сердце ухнуло куда-то вниз, а мозг отказался воспринимать информацию.

Этот лейтенант говорил таким официальным тоном, без всякого сочувствия, что на душе становилось ещё больнее и страшнее. Он бесконечно повторял: «Попал в аварию, попал в аварию», не объясняя, что с Виктором.

— Да поняла уже, — крикнула я. — Каюров жив?