— Ты забыл, кто писал эту книгу, — сплюнул лекарь, — Автор ничего не знал ни о демонах, ни о магии, ни об обустройстве нашего мира. Джером Де Баот считал, что земля плоская, а её края растворяются в бесконечной пустоте пространства и времени. Неудивительно, что такой человек воспринял те крупицы знаний, до которых не успели добраться факелы ревнителей веры, буквально. Грустная правда же состоит в том, что демон внешне не отличается от обычного человека. Однако внутренне он действительно крайне уродлив.

— И снова мимо, — покачал головой Освальд, — В этом плане Генри тоже обычный человек. Он так же как и все мы жрёт, гадит, любится с этой своей ведьмой. Ты вообще хоть раз видел, чтоб демоны любились? Да и про Айлин я тоже ничего дурного сказать не могу. Девица взбалмошная, конечно, но таких вона пруд пруди.

— И не говори, — поддакнул Годфри, — Бывают ещё и похлеще. Куда как похлеще. Так что, их тоже надо в непонятные уродины записать? Как по мне, так это просто дуры, да и всё. И вся их «демонистость», лечится хорошим мужем, который значица с розгами да ремнём обращаться умеет.

— Ты не понял, — покачал головой Вернон, — Когда я говорил, что демоны внутренне уродливы, я отнюдь не имел ввиду, что строение их тела чем-то отличается от нашего. Своенравный характер тут тоже ни причём. Я говорю о полном отсутствии эмпатии к обитателям этого мира. Демоны не считают нашу жизнь чем-то ценным. В лучшем случае, они относятся к людям, как к инструменту. В худшем — как к помехе на пути. Но за каждым из них так или иначе тянется след из трупов.

— Такое можно сказать почти про любого человека наделённого властью, — возразил Освальд, — Но даже тут с Генри вышла осечка. Он в этом отношении человек. И сворм меня задери, хороший человек. Командир, не сочти за лесть, но раз уж речь зашла об этом… Вернон, разве тот, кто плевать хотел на наши жизни, стал бы рисковать собой там, на перевале? Даже больше. Жертвовать. Ты сам сказал, что из иномирья он скорее всего не вернётся. Или девка его, там же. Она ведь чуть не умерла, спасая нас от призрачных тварей. Потом в Вестгарде он принял пьянчугу в отряд, дав ему шанс на новую жизнь. В приречье не дал изнасиловать местную девку, рискуя своим положением. А после они с Айлин вообще подставили свои шкуры, только заради того, чтоб кметы значица друг дружку не перерезали. Очень по демонски, да. Я не говорю уже о совсем недавней оказии. Когда, ты, командир, дал денег вдове.

— И совершенно зря дал, — проворчал Годфри, — Это были наши деньги. Мы все заради них рисковали своими жизнями. Лили пот и кровь, значица. А он их отдал какой-то бабе.

— Так, а ну тихо, — скомандовал я, — За ваши пот и кровь вам ежедневно выплачивается жалование. А так же кормёжка и девки. Уж не вам жаловаться.

— Именно об этом я и говорю, — Освальд толкнул локтем в бок бойца, — Генри будет почеловечнее многих людей. Да и Айлин тоже. Уж тебе ли не помнить, как она тебя значица латала после битвы при Вестгарде. Сам же знаешь, насколько ей это тяжело даётся. Но девка всё равно, не жалея себя, твою шкуру спасала. Что ты на это скажешь?

Годфри промолчал. Тем временем мы вышли на центральный проспект. Людей тут было намного больше, чем в проулках. В сторону ворот вышагивал патруль из четырех стражников. Неторопливо прогуливались несколько богато разодетых девиц, ведя меж собой тихую, размеренную беседу. Спешили куда-то мастеровые в заляпанных кожанных передниках. Да меняла, сидевший за небольшим столиком неподалёку тихо ругался с каким-то важным с виду купцом.

— Вы не дали мне закончить, — тихо сказал Вернон, когда проходивший мимо патруль стражи скрылся в одном из проулков, — Конечно Освальд заметил всё верно. Однако я и не сказал, что Генри обычный… кхм… Ну вы поняли кто. По правде сказать, мне, за всю мою долгую жизнь встречалось не так уж много, таких созданий, — лекарь на мгновение замялся. Посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом, — Однако я с полной уверенностью могу сказать, что Генри и Айлин для данной породы существ — совершенно нетипичный случай. Даже сказал бы — исключительный случай.

— Так вот, почему ты с нами пошёл, — покачал головой я, — Ради «исключительного случая».

— Отчасти, — пожал плечами лекарь, — Это было одной из причин. Как я уже говорил, я учёный. Учёный, который работает над одним очень важным открытием. В перспективе оно может перевернуть весь наш мир с ног на голову.

— Дай угадаю. Этим открытием станет «бессмертие»? — ухмыльнулся я, понемногу начав догадываться что тут к чему, — И это твоё исследование как-то связано со мной и Айлин, так?

— Именно, — не стал отпираться Вернон, — Ты всё верно подметил, речь идёт о бессмертии. И вы с Айлин напрямую связаны с этим открытием.

— Что-то у меня уже голова пухнет, — пожаловался Годфри, — Маги, демоны, бессмертие. Слишком много это для простого наёмника.

— Если вы перестанете меня перебивать, и дадите рассказать всю историю с самого начала, то всё поймёте, — раздражённо ответил Вернон, — Я всё объясню. Но только если вы проявите толику терпения. Всем всё ясно.

— Один вопрос, прежде чем мы начнём, — перебил его Освальд, — Если ты, как ты выражаешься ученый не брезгующий… ну ты понял чем, то сколькож тебе лет. Свиду, пара дюжин годков. Ну может, чуть больше. Однако внешность порой бывает обманчива.

— Не знаю, — Вернон равнодушно пожал плечами и слегка растерянно посмотрел на меня, затем на десятника, — Просто, когда твой возраст переваливает за третью сотню лет, ты просто перестаёшь придавать этому значение. Да, предупреждая твой следующий вопрос, Генри, Бенна была моей ученицей. И да, у меня тоже есть толика дара, пусть и весьма специфическая. И да, я не хочу вспоминать про тот случай с магическими сферами. Колдуны подвержены действию кровоцвета, так же как и все остальные. Мне он тоже тогда знатно шибанул по мозгам, в которые тут же пришла гениальная идея, как не нарушить свою конспирацию.

Мы вышли к привратной площади. При взгляде на массивную арку барбакана (надвратная башня у крепости или у крепостной стены), отряд солдат, преграждающих въезд в город, старого писаря, по прежнему ошивавшегося у ворот, нахлынули воспоминания. Забавно. Ведь на этой самой площади наш караван стоял всего неделю назад. А такое ощущение, будто с тех времён прошла уже целая жизнь. Очень насыщенная и бурная жизнь, от которой уже хотелось просто отдохнуть. Но, как говорили классики: «покой нам только снится».

— О, Генри, — дружелюбно поприветствовал меня Виллем. Тот самый писарь, который впустил караван в город, попутно ободрав меня на целых два серебрянника, — Куда путь держишь?

— Да мы до кладбища хотели прогуляться, — бросил я, протягивая ему нашу подорожную грамоту. Но в ответ старик лишь отмахнулся.

— Брось ты, яж вас знаю. Кстати, спасибо, что помогли моей кузине разобраться с теми шалопаями. Слышал нелёгкое было дело.

— Видали и похуже, — я пожал плечами и окинул взглядом расстилающиеся перед городской стеной луга, перемежаемые крохотными островками лиственных дубрав, — Ты лучше расскажи, как к кладбищу пройти.

— Да тут всё просто, — улыбнулся писарь, — Идёте значица вдоль городской стены, потом на перекрёстке поворачиваете налево и вдоль «Быстринки» по мощёной тропке. Она то вас на кладбище и выведет. Вот только… — он на мгновение замялся и неуверенно посмотрел на меня, — За городскими стенами видели каких-то подозрительных личностей. Шлялись, тут, значица, по округе. Вынюхивали чагой-то. Расспрашивали, кто в город в последнее время въезжал и кто из него выезжал. Ну я их, нахер, знамо дело, послал. Мол, на карантин столица закрыта и точка. Так они даже денег предлагали, чтоб я им накладные показал.

— И как? Показал? — поинтересовался я.

— Да что ты? — показушно всплеснул руками писарь, — Да чтоб я, да каким-то проходимцам за горсть монет секретную информацию выдал?

— Мало предложили? — ухмыльнулся Вернон, — Надо полагать за сумму повнушительнее, ты бы выдал им всё, что знал.