— Не прибедняйтесь, — Байрон несколько наигранно всплеснул руками, — О трагедии, разразившейся в Ривсбурге, слышала чуть ли не вся знать королевства. Правда, все полагали, что вас так же как и вашего отца убили взбунтовавшиеся крестьяне, лишив вашу мать одновременно и мужа и любимой дочери. Бедная женщина. Отправилась руководить последними приготовлениями к вашей свадьбе, а вернулась на оставленное крестьянами пепелище. Вы кстати, не пытались с ней связаться? — он пристально посмотрел на девушку, — Говорят её по доброте душевной приютил ваш жених — барон Родрик Де Морвейн. Он очень благородный человек и просто не мог оставить будущую тёщу в беде.

Что-то было не так. Что-то не сходилось в его рассказе с тем, что говорила Айлин. Куда отправилась её мать, если свадьба должна была проходить в их имении? Как она умудрилась выжить? Как её мог приютить этот Родрик, если по слухам крестьяне зарезали и его самого? Нет, что-то Байрон темнит. Очень сильно темнит.

— Прошу прощения, — несколько смутившись ответила Айлин, — Но боюсь я мало что помню о тех днях, кроме того, что меня саму похитили. Это было так быстро и так ужасно… — она притворно вздохнула, — И теперь всё будто в тумане.

— Понимаю, — с искренним сочувствием в голосе сказал Барйон, — События и правда были ужасные. Любой бы на вашем месте постарался поскорее забыть тот кошмар. Но скажите мне вот что, — Байрон сделал небольшую паузу и отхлебнул вина из кубка, — Как чувствовала себя до этих ужасных событий Лилит Де Ланойская. Ваш отец упоминал, что она прихворала. Надеюсь, несерьёзно?

Айлин ничего не ответила. Но судя по её напряженной позе и окаменевшему лицу, тоже поняла, что вопрос с подвохом и начала заметно нервничать. Впрочем, что именно там писал её так называемый отец, она не могла, так что ей оставалось только импровизировать. Барон тоже заметно напрягся, ожидая ответа.

— Ничего серьёзного, — наигранно равнодушно ответила девушка, — Обычная простуда. Она от неё быстро оправилась, и к дню моей свадьбы была уже на ногах. Наверное, это и спасло ей жизнь.

Барон расслабился и искренне улыбнулся.

— Я рад, что у вашей матери всё хорошо. И был бы рад устроить вам встречу, ведь она тоже наверняка сильно тоскует по вам, — сказал он.

Фу блин… Похоже блеф сработал. Девушка ткнула пальцем в небо и угадала. А барон всё-таки убедился, что мы именно те, за кого он нас принял. Надеюсь дальше обойдется без таких вот проверок. Сейчас нам просто повезло. Но вот повезёт ли в следующий раз? Сильно сомневаюсь.

— Я тоже была бы рада её увидеть, — притворно улыбнулась девушка, стараясь не выходить из образа, — По правде сказать, я то же думала, что она погибла во время той резни и уже не надеялась…

— Моя дорогая, — барон улыбнулся ещё шире, — Одно ваше слово, и мы сегодня же отправим ей письмо с почтовым голубем.

Мне снова стало не по себе. Неестественная была у него улыбка. Хотя, может я просто перенервничал? Наверняка. Теперь весь вечер дёргаться буду, ища подвохи там, где их нет.

— Но это мы с вами обсудим после ужина, — продолжил Байрон, — А теперь я предлагаю устроить перемену блюд.

Не дожидаясь нашего согласия, он снова взял со стола колокольчик и позвонил в него. На пороге комнаты показалась вереница слуг. Первая четвёрка унесла грязные тарелки и котелок с остатками варева куда-то в сторону кухни. Вторая поставила на стол блюдо с запечённым поросёнком в яблоках и меду. Пахло это до одурения аппетитно.

Слуга вновь наклонился над столом, явно намереваясь отрезать кусок мяса и положить мне на тарелку. Сделал он это удивительно неуклюже, буквально перегнувшись через моё плечо. Я попробовал отодвинуться чуть в сторону, чтобы дать место этому недотёпе, как вдруг… ощутил холод металла на своём кадыке. Мне к горлу приставили нож.

Я скосил взгляд, пытаясь посмотреть на девушку. Её положение было не лучше. Второй слуга одной рукой держал возле её горла остриё кинжала, второй — ухватился за косу и понемногу наматывал её на предплечье. Улыбка барона превратилась в хищный оскал.

— Что это, чёрт побери, значит? — наигранно возмущенным тоном бросил я, лихорадочно ища путь к спасению. Надо завести руки за спину. Сконцентрировать там силу и телекинетическим ударом отшвырнуть этого засранца в стену. Горло он мне перерезать не успеет. Максимум поцарапает. Но тогда… Тогда они убьют Айлин. Нет, так не пойдет. Связаться с ней телепатически и сделать это одновременно? Это можно. Правда второй слуга намотал её косу себе на руку, и если он полетит в стену, то просто свернёт девушке шею. Зараза…

— О, прошу прощения за эти досадные меры предосторожности друзья, — ухмыльнулся Байрон и снова взял в руки колокольчик. В повисшей на мгновение тишине раздался звон, больше напоминавшей погребальный набат. Спустя секунду дверь в комнату открылась, и внутрь по одному начали заходить солдаты барона. Те самые, что «вторые сутки подряд стерегли поместье от непрошенных гостей». Сам хозяин дома тем временем продолжал,

— Видите ли, так уж вышло, что я достаточно хорошо знал семейство Де Ланоев. Его историю и родословную. Она описана в великой гербовой книге, да и с вашим, моя дорогая, отцом мы одно время имели весьма тёплые отношения, — он снова улыбнулся, глядя на Айлин. Девушка попыталась дёрнутся, но ей в шею впилось лезвие кинжала. На бледной коже выступили несколько ярко-алых капелек крови. Барон тем временем продолжал, — Так уж вышло, что ваша мать не могла ни готовить вам свадьбу, ни сбежать к вашему жениху, ни быть здорова. Ведь она умерла, рожая вас. И кстати, звали её не Лилит, а Луиза, что настоящая Айлин тоже должна бы знать.

В комнате повисла напряженная тишина. Мда, проверку мы всё-таки завалили. Завалили, ещё в самом начале этого разговора. А сам барон, развёл нас, словно профессиональный карточный шулер малых детей.

— Так что сейчас, — улыбка Байрона вновь приобрела черты хищного оскала, — Вы оба мне расскажете, кто вы на самом деле такие. И если ваша история мне не понравится, то клянусь всеми богами, какие на этом свете есть, я действительно устрою вам встречу с Луизой Де Ланойской!

— Знаете, — прохрипел я, пытаясь хоть немного пошевелиться и окинуть комнату взглядом. Дёргаться уже не имело смысла. В мою сторону смотрели три взведённых арбалета. Пальцы державших их бойцов нервно поглаживали спусковые скобы. В девушку целились двое. Одновременно и пережечь тетивы и отвести нож от горла мы просто не успеем, — Нам было бы куда проще рассказывать, еслиб вы отозвали хотя-бы слуг. Не особо удобно говорить, когда металл царапает горло.

— Понимаю, — улыбнулся барон, — И обязательно их отзову, когда мы выясним, что вы такое есть. Вы не перевёртыши, это сразу ясно. Любой оборотец или перевёртыш превратился бы в вонючее заливное, лишь коснувшись столовых приборов. Однозначно не призраки и не иллюзии. Иллюзия развеялась бы под воздействием того же серебра, а с призрака не течёт кровь, да и есть он не может. Остаётся вампир, однако тоже не похоже. Обращённый в кровососа человек пусть и обретает ряд необычных способней, не теряет память о том, кем он был раньше. Да и дневной свет с запахом крови переносит плохо — начинает звереть, а у вас с этим, как я погляжу, полный порядок. А что если… — барон на мгновение замолчал, скользнув по нам заинтересованным взглядом. Затем достал из ящика стола какой-то небольшой медальон и раскрыл его. Посмотрел на него, затем на Айлин, затем снова на него. Многозначительно хмыкнул, покачал головой и перевёл взгляд на одного из своих слуг, — Оливер, будь другом, сходи за книгой.

Один из слуг, стоявших возле стола непонимающе уставился на Байрана.

— Да, ты всё правильно понял, — кивнул барон, — За той самой книгой.

Слуга, заметно побледнев, торопливо вышел из комнаты. Байран же откинулся на спинку кресла и снова окинул нас задумчивым взглядом.

— Эгмар, Ингрим — ко мне, — кивнул он двоим стражникам. Те неторопливо обогнули комнату и встали по обе стороны от барона, поудобнее перехватив древки своих гизарм. Двое других встали у выхода наружу, положив руки на эфесы мечей. Арбалетчики остались стоять, как стояли.