Это пьеса об Анри Мартэне, запрещенная в столице Франции. Ее написали несколько литераторов и режиссеров. В пьесе рассказывается о борьбе Анри Мартэна против «грязной войны», о его процессе в Тулоне.

Народный спектакль под открытым небом проходит с огромным успехом. Зрители шумно приветствуют главного героя пьесы, приветствуют актеров.

Редкое совпадение: роль Анри Мартэна играет его однофамилец — Клод Мартэн.

И какой необычный спектакль! У подножия насыпи — зрители. Позади зрителей — океан.

Артист, играющий роль Анри Мартэна, проходит среди зрителей, одетых в синие рабочие блузы, поднимается на насыпь, садится на скамью подсудимых. Судья в длинной мантии начинает допрос. Мужественно отвечает Анри Мартэн. Каждое его слово зрители встречают аплодисментами. Он поворачивается лицом к ним. Только ли к ним, рабочим Бреста? Он видит тюремную стену, на которой написано: «Анри Мартэн здесь. Освободим его!» Он видит на горизонте орудийные башни французских крейсеров. Один из них недавно вернулся из далекого Индокитая. Матросам, таким же, как он, говорит Анри Мартэн:

— Ни одного человека для грязной войны!

Небывалый, неповторимый спектакль! Ни одного равнодушного зрителя. Могут сказать, что не совсем совершенна форма, что неровен текст пьесы. Но был ли во Франции когда-нибудь спектакль, который волновал бы зрителей так, как этот, со сценой на земляном валу?

— Это сама правда! — говорит зритель-рыбак соседу.

— Это то, что теперь важнее всего для народов! — отвечает сосед-возчик.

Газета «Юманите» открывает кампанию в защиту Анри Мартэна. Каждый день она печатает статьи о нем, письма читателей.

В океан из Бреста выходит для ловли тунцов рыбачье судно. По радио оно обращается к другим кораблям:

«Вам известно, что патриот Анри Мартэн, который приговорен к пяти годам заключения за разоблачение войны во Вьетнаме и за призыв к морякам бороться против нее, находится в настоящее время в тюрьме Понтаньу, в Бресте. Его снова будут судить семнадцатого июля. Мы образовали комитет защиты. Мы призываем экипажи других кораблей учредить комитеты борьбы за его оправдание».

Адвокаты, защищавшие Мартэна в Тулоне, сумели, опираясь на общественную поддержку, добиться пересмотра дела.

В Брест приезжают Луи Мартэн и Симона, невеста Анри. На вокзале Луи Мартэна встречает старый рабочий Мазе. Его сын был убит в Бресте охранниками во время демонстрации. Сопровождаемые толпой, Луи Мартэн и Мазе направляются к зданию профессионального союза, где воздвигнут гранитный обелиск памяти погибшего Эдуарда Мазе.

— Я чту память вашего сына! — говорит отец Анри Мартэна.

— Я надеюсь, что справедливость восторжествует и ваш сын будет оправдан! — говорит Эдуард Мазе.

Старые люди заключают друг друга в объятия.

Снова удар деревянного молотка.

— Введите подсудимых!

Члены трибунала в Бресте подобраны с особой тщательностью. В состав трибунала включен тот самый офицер, который арестовал в Тулоне матроса, выражавшего сочувствие Анри Мартэну. В Тулоне председатель трибунала говорил отеческим тоном. Председатель трибунала в Бресте сух, официален. Но и это поза. Напускным равнодушием судьи хотят показать, что разбирается обыкновенное уголовное дело, что они нисколько не смущены статьями в газетах, собраниями, петициями, листовками и даже манифестациями.

Несмотря на июль, в Бресте стоит прохладная, дождливая погода. Улицы становятся серыми. Но непрерывный, монотонный дождь не может разогнать толпы жителей Бреста, которые собрались возле здания трибунала. Не удается это и отрядам охранников. Повторяется то, что было в Тулоне. По улицам снуют джипы и грузовики. На зданиях появляются надписи: «Освободите Мартэна!» Люди стоят с вымпелами, на которых написаны эти слова. Охранники пытаются схватить старую женщину — она встретила их возгласом: «Фашисты! Убийцы!» И тотчас выросла цепь между нею и наемниками реакции. Женщина исчезла в толпе.

Об Анри Мартэне говорят всюду: на работе, во всех кафе, на рынке…

Анри Мартэн стоит перед трибуналом.

— Если любят свободу, — говорит он, — то ее желают всем народам.

Судьи не прерывают его. Они сидят холодные, замкнутые. И заранее известно — приговор предрешен.

Председатель проявляет беспокойство лишь тогда, когда на свидетельском месте появляется провокатор Льебер. Защитникам Мартэна, ему самому стали известны такие факты из биографии Льебера, которые до сих пор знала только тайная полиция.

Один вопрос Льебер хотел бы оставить без ответа, но это не удается ему. Настойчиво, последовательно Анри Мартэн разоблачает шпика.

— Льебер, — спрашивает Анри Мартэн, — в германском флоте служили рекруты или добровольцы?

Льебер меняется в лице.

— Были и те и другие…

— А на подводных лодках?

Льебер молчит.

— Льебер, — спрашивает защитник, — служили ли вы добровольцем на германской подводной лодке?

Провокатору вспоминается, как гитлеровский офицер строго напоминал ему: «Вы не Льебер, а Либер, отныне вы Либер. Забудьте о том, что вы француз». Льебер ради выгоды поспешил забыть о том, что он француз. Но теперь это стало известно многим.

— Позвольте мне объяснить…

В зале начинается шум. Предателя не хотят слушать. Председатель предупреждает, что посетители будут удалены, если не восстановится тишина.

Льебер признается — да, он, эльзасец родом, записался добровольцем в германский подводный флот.

Прокурор пытается помочь ему, он подыскивает смягчающие обстоятельства для Льебера:

— Ведь вы сделали это под нажимом, Льебер?

— Да, да, под нажимом…

И все в зале понимают, что заставляет прокурора предпринять попытку обелить провокатора.

В сущности, они оба предали Францию: и Льебер и прокурор. Один предал, пойдя добровольцем к гитлеровцам, другой служил Петэну. По точному смыслу закона обоих надо судить военным судом. Но оба они служат реакции, поджигателям новой войны. Им все прощено. А патриота Анри Мартэна отправили в тюрьму.

Совещание трибунала было недолгим. Приговор оставлен в силе.

Зал ответил трибуналу пением «Марсельезы». И судьи должны были остаться на месте, дослушать пение до конца. Иначе они не могли поступить. Потом они не ушли, а убежали. В эту минуту напускное спокойствие изменило им.

Старый Мартэн обнял сына. Он и Симона прошли в последний раз по городу. Цветы, которые преподнесли им жители Бреста, они возложили возле гранитного обелиска, поставленного в память погибшего защитника мира Эдуарда Мазе.

В четыре часа утра пятого августа Мартэна увозят из тюрьмы Понтаньу. Власти боятся манифестаций. Город погружен в сои, когда осужденного доставляют к стоянке гидросамолетов. Мартэна привозят в Ренн. И в тот же самый день на улицах Ренна появляются листовки. Патриоты требуют освобождения Мартэна. Демонстранты окружают тюрьму.

Ночью с восьмого на девятое августа, когда город спит, из тюрьмы выходят три машины: одна, наглухо закрытая, с заключенным, две с охраной. Переезд длится всю ночь. Осужденный не знает куда его везут. В кузове машины нет окна.

На Сене, на маленьком островке, расположена тюрьма Мелан. Она предназначена только для важных преступников. Стены старой кладки спускаются к самой воде. Внутри, вдоль этих стен, протоптаны узкие тропинки, обрамленные чахлой зеленью, — место коротких прогулок. На стенах караульные посты.

Так как же здесь в день, когда три машины идут по деревянному мосту к тюремным воротам, на стене появилась огромная надпись «Освободите Анри Мартэна!»? Жандармы, едущие в открытых машинах, не верят своим глазам. Сторонники Мартэна уже успели всё узнать, сумели обмануть часовых. И только Мартэн, запертый в машине-ящике, не видит надписи.

На пять лет он лишен имени. Имя осталось на воле, а в старой тюрьме нет Анри Мартэна, есть заключенный № 2078. Военная форма сдана в кладовую. На заключенном поношенное арестантское платье — брюки и куртка из грубой шерсти, поношенные, залатанные ботинки. В рукав куртки вшит номер — 2078.