Свет в 17-й погас. «Смотрят в перископ, — догадался Якин. — Интересно, что они сейчас видят там?»

Снова вспыхнули полосы окон — теперь Голуб и Сердюк стояли на мостике. Голуб наклонился над рычагами манипуляторов.

«Сейчас будут вытаскивать свои препараты из камеры наружу… Они что — только вдвоем сегодня работают? Интересно, есть ли у них сейчас пленки тоньше ангстрема? Может, пойти попросить?..» Якин видел, как Сердюк что-то сказал Ивану Гавриловичу, а тот кивнул. Вот они оба наклонились над чем-то…

Громадная, нестерпимо яркая бело-голубая вспышка сверкнула напротив, во всю ширину громадных окон 17-й лаборатории! От взрывной волны осколки стекол полетели в лицо Якову. Несколько секунд он ничего не видел — только где-то под потолком плавали тусклые точки лампочек. Что это?! Он вытер лицо ладонью, измазавшись в чем-то липком, посмотрел наружу: из окон 17-й рвалось желтое пламя, казавшееся совсем неярким после блеска вспышки.

Яков выбежал из лаборатории, помчался по бесконечно длинным коридорам.

По институтскому двору в суматохе бегали охранники. Яков лишь на секунду хлебнул холодный дымный воздух двора и вбежал в дверь стеклянного корпуса. В коридоре, который вел к 17-й лаборатории, метался горячий сизый дым, ярким коптящим пламенем пылал паркет. Яков сорвал со стены цилиндр огнетушителя, с размаху ударил его острием о стенку и направил вперед длинную струю желтой пены. В горящем паркете образовалась черная дымящаяся дорожка.

Он уже почти добрался до дверей 17-й; из них било пламя. Глаза разъедал горячий дым. Якин оглянулся: проложенная огнетушителем дорожка снова горела. Только теперь он услышал и понял пронзительные звонки, звучавшие в туннеле из дыма и пламени. Радиация! Сигнальные автоматы звенели непрерывно — значит, радиация уже превысила все безопасные нормы. Яков еще раз посмотрел на горящие двери 17-й, швырнул ненужный огнетушитель и, закрывая руками лицо от огня, побежал обратно по расстилавшемуся перед ним пламени.

Во дворе уже стояли красные пожарные машины. В окна «аквариума» били тугие струи воды. Бегали люди. Горящую одежду Якина кто-то обдал водой, кто-то отвел его в сторону, спросил: «Там больше никого нет?» Вместо ответа Яков закашлялся не то от дыма, не то от подступивших к горлу слез…

Они подружились в эти горячие месяцы спешной подготовки к испытанию. Во всяком случае, генерал теперь называл Вэбстера попросту Германом, а тот называл его Рэндольфом. Они удачно разделили сферы своей деятельности: Вэбстер ведал теоретической и технологической частью работ, рассчитывал траектории полета, наивыгоднейшие скорости, настройку автоматов управления «телескопом», следил за выпуском новых снарядов на нейтрид-заводе; Хьюз ворочал финансами и людьми. Нью-Хэнфорд — «телескоп» — ртутные рудники; их пути теперь часто пересекались.

Сегодня они сошлись на скалистой вершине в двух километрах от потухшего вулкана — здесь находился блиндаж управления «телескопом».

Глубокое ноябрьское небо, обрывающееся коричневыми лохмотьями скал, пересекли в нескольких направлениях белые облачные прямые. Эти прямые линии расплывались, таяли и снова непрерывно наращивались маленькими и блестящими, как наконечники стрел, реактивными истребителями, патрулировавшими в небе. Влево и вправо от блиндажа по выступам скал шли серые бетонные полушария зенитной охраны; они охватывали зону «телескопа» замысловатым пунктирным многоугольником.

По серой спирали шоссе мчались вниз маленькие машины — это покидали площадку «телескопа» инженеры и солдаты охраны. Еще несколько минут — и шоссе увело машины в желто-зеленую растительность долины.

«Телескоп» выделялся на холодном фоне ноябрьского неба черным, без подробностей, силуэтом; он был похож на древнюю арабскую мечеть, неизвестно как попавшую сюда, в Скалистые горы.

— Смотрите-ка! — воскликнул генерал и протянул руку к горам на востоке.

Вэбстер и майор Стиннер повернулись: над зазубренными вершинами поднялась бледно-голубая и прозрачная в дневном свете половинка луны. Хьюз посмотрел на Вэбстера, и в его маленьких голубых глазках появилось замешательство.

— Гм… Однако… все рассчитано точно, не так ли?

— Все в порядке, Рэндольф! — Вэбстер бросил окурок сигареты. — Они сойдутся там, где надо… — Он посмотрел на часы. — Дайте предупредительный сигнал, Стиннер.

Майор исчез в блиндаже.

— Ну скоро? — Хьюз чувствовал себя неуверенно.

И это прибавляло уверенности Вэбстеру:

— В 15.33. Еще четверть часа… Беспокоиться нечего. В Луну мы наверняка попадем. И даже в Море Дождей… А в кратер Платона?.. — Он пожал плечами. — В первый раз, может быть, и нет — это же пристрелка.

— Во всяком случае, я думаю, — заметил генерал, — мы правильно сделали, что не пригласили корреспондентов телекомпаний. Это еще успеется… Хотя жаль, конечно, что такой исторический момент не станет известен, а? Да и мы с вами, Герман… Представляете, как бы нас величали во всем мире? — Генерал нервно рассмеялся. — Ладно, будем скрытны, как… как русские.

Они замолчали. Внизу, на шоссе и около блиндажей охраны, уже прекратилось всякое движение. Только реактивные самолеты перечерчивали небо белыми полосами.

— Пожалуй, пора, — сказал Вэбстер.

В блиндаже стоял серый полумрак. Из широкой бетонной щели была видна часть площадки. Стиннер, наклонившись над пультом телеуправляющей установки, настраивал четкое изображение на экране. Увидев начальство, он вытянулся:

— Приборы настроены, сэр! — и посторонился, пропуская генерала и Вэбстера к пульту.

На мерцающей поверхности экрана застыл среди переплетения тяжей черный ствол «телескопа»; он уходил вертикально вверх, к щели в крыше павильона. Вэбстер, вращая рукоятки на пульте, переводил «глаз» телеустановки на приборы-автоматы, управляющие пушкой: на экране проползали черные рычаги, штурвалы, тускло лоснящиеся закругления огромного затвора пушки. Рядом, в самое ухо, напряженно дышал генерал.

— Кажется, всё в порядке… Заряжаю. — Вэбстер переключил на пульте несколько тумблеров.

Сектор черного лафетного диска в павильоне медленно отодвинулся влево, образуя широкую щель; из щели выдвинулись тонкие черные штанги, сочлененные суставами шарниров. Эти штанги, похожие на невероятно худые и длинные руки, осторожно поднесли к затвору «телескопа» продолговатый снаряд. На мгновение снаряд закрыл весь экран темной тенью. В затворе пушки раскрылся овальный люк, паучиные «руки» манипулятора мягко положили снаряд в люк и спрятались в щель. Диск снова сомкнулся. В блиндаже стояла тяжелая тишина. И Вэбстер только воображением представил себе страшный рев мощных моторов, наполнивший в эту минуту павильон.

— Всё… Еще две с половиной минуты… — Вэбстер закурил, покосился на стоявшего рядом генерала и от удивления поперхнулся дымом.

Генерал молился! Его дрябловатое лицо с бисеринками пота в морщинах щек и лба приняло странное, отсутствующее выражение; глаза неопределенно уставились в щель блиндажа; губы что-то беззвучно шептали; пальцы сложенных на животе рук слегка шевелились в такт словам. Вэбстер на мгновение засомневался в реальности всего происходящего: полно, действительно ли они через минуту произведут выстрел по Луне? Действительно ли этот смиренно просящий у бога удачи старик в генеральском мундире — тот самый генерал Хьюз, который выдвинул идею «космической обороны» и основательно потрудился, чтобы осуществить ее?..

Вэбстер деликатно кашлянул. Генерал прекратил беседу с богом, строго покосился на стоявшего в стороне майора Стиннера — с лица майора сразу смыло ироническую ухмылку под усиками.

— Включаете вы? — спросил он Вэбстера.

— Уже включено. Теперь действуют автоматы…

Несколько долгих секунд все трое молча смотрели в щель. Ожидаемый миг все-таки не совпал с действительным: над черным силуэтом павильона вспыхнуло белое пламя и умчалось ввысь. В ту же секунду дрогнул бетонный пол под ногами. Еще через секунду грянул оглушительно звонкий звук атомного выстрела: «Б-а-а-м-м-м…»