Я умела прощать, но сейчас не могла. Не хотела! Единственным желанием было вынуть сердце из груди того, кто сделал то же самое со мной много лет назад. Если Нит прав и Ульманас причастен к их смерти… Я увидела на себе тревожный взгляд Илая, он со странным выражением читал мои мысли.
Илай схватил Нита за рубашку, и та растлела под его ладонями, как воспламененная газетная бумага.
– Следи за своим языком, если не уверен в том, что говоришь!
Нит с силой оттолкнул его, и началась драка, но меня сейчас волновало совсем другое.
Словно в дурном сне, ноги несли меня прочь из комнаты, в которой закончился кислород. Миновав террасу, я вышла на необъятный передний двор, отгороженный от леса невысоким кудрявым кустарником. Вечерний прохладный воздух наполнил легкие, но желанное облегчение так и не наступило. Робкие шаги постепенно ускорились, переходя на бег, в напрасной попытке убежать от себя. Глубже и глубже в чашу, туда, где я могу остаться одна и выпустить наружу боль, колючим комом застрявшую в груди.
Привычный ковер из еловых иголок сменился каменистой почвой, усыпанной пожухлой прошлогодней листвой. Пахло затхлой сыростью, так же, как и нахлынувшие на меня воспоминания. Мягкая, влажноватая земля немного проседала под ногами, и каждый следующий шаг давался труднее предыдущего. Перебарывая свинцовую тяжесть в ногах, я бежала всё быстрее и быстрее, пока утопающий в лучах заходящего солнца лес не размылся, напоминая импрессионистские работы Моне.
Я двигалась со скоростью туата, но из-за заполонившей горечи осознала это не сразу, а когда поняла, то не испытала никакой радости. Ничего. Опять один на один со всепоглощающей пустотой, ворвавшейся ко мне с новой силой. Груз сомнительной правды ощущался на плечах тоннами отчаяния и одиночества, пытавшимися раздавить меня.
Не в силах больше сопротивляться, я осела на землю и отчаянно заплакала. Сколько раз я запрещала себе думать о родителях, представлять лицо мамы, ее улыбку и смех. Отгоняла мысли о них, о том, любили ли они меня и почему покинули. Но всё было не так, их безжалостно убили. И тот, кто это сделал, хочет лишить меня самого дорогого, что у меня есть, – Илая, вынуть мою душу без остатка и утопить ее в собственных несбывшихся мечтах.
Всё пережитое огромным снежным комом катилось вниз, собирая на своем пути каждое воспоминание, обиду, боль, превращаясь в огромную лавину из отчаяния. Мои опустошенные, едва слышные всхлипы казались в мертвой тишине раскатами грома… Это и были раскаты грома. Я подняла глаза вверх, упираясь взглядом в затянувшие небо черные тучи, нависшие над лесом брезентовым полотном. Хлынул ливень, чередуясь с раскатами грома и молниями, возвращая меня в этот мир. Застревая в густых еловых кронах, свет едва достигал земли, и казалось, что ночь сменила день, миновав сумерки.
Я огляделась вокруг, пытаясь понять, как далеко от города нахожусь. Местность выглядела сомнительно знакомой, но мне не доводилось бывать тут прежде. Впереди виднелось небольшое озеро с каменистым выступом, нависшим над ним, с которого неспешно струился водопад. Дождь шумно стучал по опавшей листве, наполняя воздух свежим запахом вечерней грозы. Гладкая поверхность озера исказилась под потоками небесных слез, словно лицо старика, испещренное морщинами.
– Лила! – воскликнул возникший рядом Илай. – Ты напугала меня. Больше так не убегай! – он занес над моей головой кофту, которая тут же насквозь промокла под проливным дождем.
– Прости, я сама не заметила, как очутилась тут, – шум дождя заглушал мой голос.
Илай нахмурился.
– Нит не должен был говорить этого.
– Мне нужно было знать, – возразила я, убирая с лица мокрые волосы.
– На тебя за последнее время свалилось слишком много всего, я хотел рассказать об этом позже. Мне очень жаль, – он крепко обнял меня. В его объятиях стало слишком жарко и казалось, что нечем дышать. Воздух становился сухим и горячим и при вдохе неприятно царапал горло.
Я вымученно улыбнулась, скрывая исказившую лицо гримасу, потому что мне снова захотелось расплакаться. «Вода и огонь не могут существовать вместе» – как проклятие звучали в голове слова Нита.
– Знаешь, если нам осталось жить совсем недолго, а Нит уверен в этом, то предлагаю потратить это время с пользой и удовольствием! – Илай потянул меня за рукав, хитро щуря глаза.
– Мне уже страшно. Куда мы?
– Получать удовольствие!!! – поиграл бровями он.
– И как мы его будем получать?!
– О-о! Способов миллион, мой самый любимый временно недоступен, так что мы выберем самый безопасный из веселых: буду учить тебя водить машину!
– Это и есть безопасный способ?! Ночью?!
– Безопасный – значит, не связанный с телесным контактом.
Илай бодро зашагал на юг, придерживая меня за рукав.
– Сказать, что ты учишься быстро – ничего не сказать! Не успел я отвлечься, ты убежала на целых пятнадцать миль вглубь леса.
– На сколько?! – мои глаза округлились. – И как мы теперь попадем назад? Вот черт! Который час?
Илай взглянул на экран мобильника.
– Почти семь, а что?
– Кошмар! Я впервые не приду на работу вовремя! Как я могла подвести Флавио?! Нам ни за что не успеть!
Илай усмехался моим душевным терзаниям. Он повернулся ко мне и взял за плечи, серьезно глядя в глаза.
– Лила, я же говорил – ты не работаешь там. Флавио оповещен, и на твоем месте другой человек.
Я недоверчиво смотрела на него, пока он не протянул мне телефон.
Илай молча прислонил телефон к уху, послышались гудки. Я сделала вопросительное лицо, не понимая, куда он позвонил.
– Алло! – послышался знакомый голос с сильным итальянским акцентом.
– Флавио, – выдавила я.
– Ciao bella! Permettetemi di congratularmi con voi!
– Grazie Flavio, – поблагодарила я его, не зная, с чем он так восторженно меня поздравляет.
– Я так рад, что нашлись твои родственники! Sono cosi felice! Questo e incredibile! – причитал он радостно.
– А-а-а, вот ты о чем, – сказала я, глядя с недоумением на Илая. Он стоял, опираясь о широкий ствол с самым довольным выражением на лице.
– Тебе они нравятся?
– Не то слово, – улыбнулась я, промолчав о том, что в одного из них я влюблена без памяти и от того, как сейчас Илай смотрел на меня, щекотало в груди. – Если бы еще не лезли в мои дела, цены бы им не было!
Илай засмеялся.
– Так всегда, дорогая – вместе с родней находится целый ворох проблем. Но всё же с ними лучше, к тому же твои еще и богаты! Я так растроган. Все об этом только и говорят!
– Правда?! – мои глаза расширились.
– Да и Мардж такая молодец, она отлично справляется, ей как раз нужна была работа.
– Да-а-а?! – протянула я, все еще не отводя взгляда от Илая, который, невероятно довольный собой, хохотал во весь голос.
– Spiacente Лила! Мне пора бежать. Ты же знаешь, как тут по субботам. Ti bacio сага!! Пока! – воскликнул он и положил трубку.
Я ошарашенно уставилась в глаза Илая, соблазнительно сверкавшие в густых сумерках.
– Меня можно было спросить? Может, мне нравилась моя работа!
– У тебя столько денег, что ты можешь купить это кафе вместе с этим городом в придачу, только кому он нужен, – скривился Илай, и даже это у него получалось необыкновенно обворожительно. – С твоим гипертрофированным чувством ответственности и склонности к самоистязанию тебя нельзя было спрашивать! И посмотри, ведь всем хорошо! Мардж нашла работу, Флавио – работника, а у тебя чиста совесть. Давай немного отвлечемся, прокатимся!
– Мы до утра до машины не дойдем!
– Если будем идти, то да. Но мы побежим, – сказал он и пропал из вида, появившись в пятидесяти метрах.
Я взмахнула руками и выкрикнула:
– Я не умею так…
– Да? – он стоял близко, возвышаясь надо мной почти на голову. Его губы шептали слова, практически касаясь моих. Еорячий воздух выходил из его легких. Я завороженно смотрела на его четко очерченные губы, настолько притягательные, что я невольно прикусила свою, сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к ним. Илай, заметив это, говорил с широкой улыбкой, приближаясь ко мне на непростительно близкое расстояние: – А как ты попала сюда, если не умеешь?
