А, нет, не лунный. Луна еще не взошла. И тем не менее на поляне светло. Не для всех, только для Димки. Оказалось глаза яггаев видят в темноте. Интересное такое зрелище. Не так как в приборе ночного видения, где все залито зеленым сиянием, а вот так, как в лунном свете: темно, но при этом все видно. Хорошие глаза у яггаев.

И уши хорошие.

Бледный, недавно вернувшийся из города, разговаривает с Гансом. Шепотом, думает его никто не слышит. Никто и не слышит. Кроме Димки.

— Где ребята?

— Спать ушли?

— А яггай?

— Вон у костра лежит.

Бледный всматривается в темноту.

— Это вон та куча.

— Ага.

— Трррррр, столица уже завтра.

— Ну…

— Когда будете убивать яггая?

Вот это номер! Нет, конечно, от Бледного можно всего ожидать, но убить? За что?

— Трррр… — мнется Ганс, — Да зачем его убивать? Кому он мешает? Веселая животина, мясо эти в вине, как его, хыхрык готовит. Вкусный…

— Трррррр, а если он проболтается? Чем это грозит нашему делу?! Ты понимаешь?!!

— Да о чем он проболтается. Он же ни о чем не догадывается…

— Случайно проговорится…

— Трррр, да он же двух слов связать не может!

— Трррррр! — холодеет голос Бледного. — Кто здесь командир?

— Ну ты… — мрачно говорит Ганс.

— Яггая — убить, — шипит Бледный.

— Понятно…

— Когда приедем в столицу и будем его рассчитывать.

«Ага, ребята, конечно. Ищите дурака. Как только доедем до столицы — только вы меня и видели. Расчет можете оставить себе. На память о хыхрыке».

«Ага, ребята, конечно. Ищите дурака. Как только доедем до столицы — только вы меня и видели. Расчет можете оставить себе. На память о хыхрыке».

С чего вообще Бледный решил прикончить невинного яггая? Не понравился, что ли? Нет, скорее, уже при найме он решил его устранить, разговор с Гансом шел в ключе: когда выполните уговоренное? А за что? Что такого? Ну везут они ткань, ну действительно там ткань: огромные рулоны серой материи никто от Димки не прятал, их и так прекрасно было видно. Так в чем же дело?

Может быть, конечно, пришла толковая мысль под утро, эта ткань — не просто себе ткань? Что если она ввезена контрабандой? Едут-то от порта. Или, к примеру, краденая? Или, по таинственному выбрыку местного законодательства, именно такую ткань запрещено возить по стране, например, только в виде готовой одежды? Кто его знает?

Так остаток ночи Димка не спал. Ну как, герр Бледный передумает и прикажет перехватить глотку яггаю уже сегодня ночью, не дожидаясь столицы?

Понять на следующий день, кого Ганс выбрал в палачи, труда не составило. Несчастный Отто постоянно крутился около Димки, тоскливо глядя и периодически вздыхая. Правда, то, что убивать его будут с чувством глубокого сожаления и без всякого желания, Димку не радовало.

Остальные грузчики тоже жизни не радовались, глядели на Димку как на смертельно больного. Похоже, Ганс не стал брать на себя груз ответственности и приказал своим парням самим решить, кто будет убирать яггая. Интересно, они в карты разыграли или как-то иначе «добровольца» нашли?

Собирая вещи, закапывая кострище, Димка размышлял на предмет удачного свалинга. То, что уходить нужно до въезда в столицу — понятно. А вот как? Не скажешь же просто, мол, ребята, с вами было очень весело и здорово, я пошел. Не хочется выяснять, справятся ли пятеро головорезов в рукопашной с одним мирным яггаем. А что же делать? В сонную голову ни один внятный план не приходил.

Когда подъехали к столице, Димка продолжал размышлять.

Город его не впечатлил: после Москвы средневековая столица, пусть для местных и очень большая, не катит. Тем более, прежде чем добраться до места въезда, фургон с сопровождающими тянулся мимо покосившихся грязных хибарок, сколоченных из подручного материала. То ли местные трущобы, то ли разрастаясь город дотянулся до какой-то деревни.

Скорее, второе. Столица, как оказалась, окружена кольцом крепостной стены, в воротную башню которой и предстоит въехать.

Башню уже тоскливо показал грустный Отто — квадратная, каменная, с черной дощатой крышей — как поступил приказ остановиться. Хлыст начал заворачивать фургон в косой заулок, между двумя осклизлыми стенами домов.

Бледный приказал ждать и ускакал.

Димка насторожился, уж больно удобное было место для устранения лишних свидетелей контрабанды. Нет, Отто наоборот расслабился и отхлебнул из фляжки. Восьмой раз уже. Еще немного, и ребятам придется разыгрывать убийство яггая еще раз, уже между тремя.

— Куда ехать? — Димка изобразил хмурую морду.

— А, Трррр, — вяло отозвался ближайший грузчик, Фриц, — в столицу без тррррррррр не въехать…

Пропуск, что ли, нужен? Режимный город?

— …А здесь живет один мастер, который нам трррррррр, — Фриц пальцем очертил широкий прямоугольник в воздухе, — сделает. Трррр за ними и поехал.

Пропуска? Документы?

— Моя не понимать.

— Ну, трррррррр… Тррррр, расскажи ему.

— Трррррр… — отмахнулся печальный Отто.

— Ну, как тебе трррррр (объяснить?)? Мы едем в город, там на входе стоят трррррр трррррррр, которые записывают всех въезжающих, проверяют тррррррррр, есть ли у тебя право на въезд в город. У нас сейчас трррррррр нет, Трррр за ними поехал. Понятно?

Понятно. Все-таки что-то криминальное здесь присутствует. Въезд в город по поддельным документам (раз их мастер делает), устранение свидетеля… Ладно, скоро уберусь от них и выкину из головы.

В узкий проем заулка иногда заглядывали местные жители самых разнообразных возрастов, полов и рас. Грузчики не обращали на них внимания. Скорее всего, это не хитрая ловушка, а действительно перерыв на отдых.

Может быть, сейчас убежать? Нет, не стоит. В этом трущобном лабиринте запутаться и влететь в тупик — как нечего делать. А ребята могут здесь свободно ориентироваться. Догонят и толпой заколют. Или зарубят.

Зашлепали копыта. Подъехал Бледный.

— Все. Документы готовы, — он взмахнул пачкой потрепанных листов, — Поехали.

Бледный раздал листы своим ребятам, последний отдал Димке.

— Вот смотри, Гыгы. Сейчас мы, — Бледный обвел компанию рукой — подъедем к воротам, — рука изобразила полукруг над головой. К нам подойдут люди, — пальцы зашагали, по ладони, — спросят документы. Покажешь им это.

Бледный показал листок.

— Покажешь и все. Если спросят что-нибудь, скажешь… Да что ты скажешь… рыкнешь погромче я подойду объясню. Понял.

— Моя понимать.

— Молодец.

Бледный отошел, ворча: «Только лишние расходы на документы из-за всяких тррррррррр. В городе, в городе…»

— А пропустят… — поинтересовался Ганс.

— Если заметят тррррррррр, дадим денег. Тррррррр деньги берут всегда…

Бумажка была непрезентабельная: мятая, потертая, написанная корявым почерком. Однако похожая на настоящую. Именно так и должен выглядеть документ, который ехал в столицу от далекого порта.

Что написано, понять было невозможно: читать по здешнему Димка не умел, но наверняка что-то вроде: «Яггаю Гыгы разрешено проследовать от города А до города Б с заездом в столицу». Внизу пришлепана сургучная печать. Димка, далеко отставив лапу, внимательно осмотрел документ.

Ни водяных знаков, ни защитной сетки… Типографских надписей тоже не видно. Теоретически сделать такой же «документ» можно вручную на коленке. Затруднение вызовет разве что печать. И то небольшое.

Димка свернул бумагу и сунул в котомку. В огромной памяти яггая уже отпечаталось все, что было нужно и при необходимости Димка повторит его слово в слово. А при острой необходимости — узнает, что там написано и внесет изменения. И печать вырежет. Если, конечно, его нынешние сардельки способны на такую тонкую работу.

Фургон подъехал к воротам и встал в хвосте длинной очереди таких же. Скоре всего это торговые ворота в город, через которые ввозят товары. Из телеги, стоящей впереди торчали гогочущие головы гусей.