Толпа, имевшая собственное мнение, взревела:

— Отдайте королеву!

— Королеву?! — разъярился король, который и без того, судя по всему, читал текст по бумажке, — Вы, жалкие простолюдины, осмеливаетесь ставить МНЕ условия? Там, где можете только униженно молить о пощаде?

Толпа чуть было не бросилась обратно на ворота.

— СТОЯТЬ! — товарищ Речник не растерялся, — Сеньор король, вы не в том положении, чтобы ставить условия. Вы окружены, помощи ждать неоткуда, полицейские и жандармские участки в городе разгромлены, мушкетеры уничтожены и рассеяны. Очень скоро мы возьмем дворец и вам ОЧЕНЬ повезет, если вы выживете при штурме…

— Гвардейцы…! — голос короля сорвался от возмущения.

— Гвардейцы вам не помогут. Не успеют. Сдавайтесь!

Король выхватил ружье у гвардейца и выстрелил в товарища Речника. Не попал.

Димка мчался вслед за Жозефом, расталкивающим людей, но тут они добрались до места, где люди стояли плотно.

— Хыгр, — обернулся черный эльф, — вперед!

Димка рванулся меховым тараном, раздвигая толпу, как катер воду. В кильватере пыхтел в спину Жозеф.

Король бросил со стену ружье, взметнулся плащ, его разозленное величество скрылось со стены.

Димка двигался к помосту, на котором блестел шлем товарища Речника.

— Виктор! — выкрикнул из-за Димкиного плеча Жозеф.

Речник повернулся и снял шлем:

— Жозеф? Ты все-таки не сбежал!

— Куда я от своих товарищей.

Товарищ Речник перевел взгляд на Димку и прищурился:

— А это кто с тобой?

— Это? Это мой… помощник.

— Что-то твой помощник очень на яггая похож. Это, случайно, не новый начальник особого сыска?

Димка внезапно оказался в кольце ружей и штыков. Он сглотнул.

— Он очень помог мне, — с нажимом произнес Жозеф, — Он согласен с нашими идеями и поможет нам.

Правда??

— Подойди-ка сюда, сынок, — поманил рукой товарищ Речник.

Димка осторожно поднялся на подозрительно скрипящий помост. Вблизи товарищ Речник выглядел не очень здоровым: лысина тролля покрыта потом, перебинтованные руки, как в толстых белых перчатках, одной рукой товарищ Речник держался за перила, потому что его ощутимо качало, одежда помята и запылена… И при этом — умный и холодный взгляд.

Хороший товарищ Речник. Кровь людская, что водица.

— Да, — Речник осмотрел Димку, — прежний начальник сыска поумнее выглядел, с-сволочь…

Димка достал из внутреннего кармана очки и надел их. Товарищ Речник вздрогнул от внутреннего хохота:

— Уберите. Я верю, что вы умный человек. А раз вы умный, вы нам поможете. Где господин Шарль?

— Там, — Димка махнул рукой в сторону дворца.

— Понятно… — задумался Речник, — То-то так быстро среагировали… Господин… Как вас зовут?

— Хыгр.

— Господин Хыгр, вы хотите смертей?

— Нет, — качнул головой Димка.

— Я тоже. Но отвести людей от дворца я не могу. Да и не хочу. Значит, штурм будет. И будут гибнуть люди. И наши и ваши.

«Когда это я успел оказать в рядах контрреволюции?» — подумал Димка.

Революция… Отсидеться не удастся. Либо с нами либо с ними.

— Вы очень удачно пришли сюда. Мне нужен человек, который отнесет мои условия королю. И которого не повесят сразу после этого. Это будете вы.

Димка сглотнул.

Быть курьером от местных революционеров к королю Димке совершенно не хотелось. Но его мало того, что никто не спрашивал. Даже предложи ему выбор, пришлось бы отправиться. Лучше с господином Шарлем в осажденном дворце, чем в городе, набитом возмущенным народом. Где того и гляди, кто-нибудь опознает его как бывшего начальника сыска. А от толпы не убежишь, не отстреляешься и не вырвешься…

— Как моя идти внутрь? — поинтересовался Димка у товарища Кузнеца, сиречь, Жозефа, с которым они вместе сидели в трактире. Просто один из ближайших кабаков оказался штабом революционного восстания.

Вопрос был вполне актуален. Ворота гвардейцы сумели заклепать так, что отряд кузнецов, в начале пытавшийся их открыть, только даром потратил время. А после того, как толпа ломанулась на штурм, кузнецы и вовсе отказываются подходить к воротам. Из первого отряда не выжил никто. Одного самого невезучего кузнеца действительно продавило через решетку… Да и не подойдешь сейчас к воротам: гвардейцы подтащили пару пушек и грозятся стрелять сквозь решетку, если кто приблизится слишком близко.

Димка думал насчет калитки или какого иного непарадного входа, но гвардейцы в ожидании толпы, как оказалось, не скучали и все калитки, дверцы и прочее, ведущее во дворец, оказались надежно замурованными.

— Внутрь пойдешь потайным ходом, — усмехнулся Жозеф, — короли готовили его для того, чтобы сбежать в случае опасности, а мы воспользуемся им, чтобы не дать ему сбежать…

— Его быть пустая?

— Проверили. Не заложены. Конечно, ни одна лиса свой отнорок не закопает…

— Откуда ваша знать где есть тропа?

Действительно, откуда? Такие вещи не должны знать все антиквары города и окрестностей.

— Откуда? — усмехнулся Жозеф. После начала восстания, вернее, после его присоединения к восстанию, Жозеф стал каким-то чересчур веселым, — Все короли думают, что если что-то объявить секретным, то никто этого не узнает. Сам подумай, кто-то ведь эти ходы рыл, кто-то их обкладывал камнем, кто-то приводил их в порядок… Так люди и узнали.

Понятно…

С десяток революционных гвардейцев («солдат и матросов») привели Димку в подвал одного из домов, окружавших дворец, к неприметной двери в самом дальнем и пыльном углу. Жозеф протянул пачку бумаг в плотном пакете. Даже с печатью, успели сделать. Правда, что это за осьминог на ней изображен Димка не смог бы понять.

— Туда, — кивнул Жозеф на дверцу.

— Моя туда не поместиться, — в этот кошачий лаз не пролез бы даже более-менее крупный гном, не говоря уж о габаритном яггае.

Жозеф озадаченно смерил взглядом Димку, дверцу, Димку… Повернулся к гоблину с ружьем…

— Ход высокий, — покачал тот головой, — Мне дед рассказывал. Это только дверь маленькая.

Димка с сомнением потянул дверное кольцо… Еще раз потянул… Дернул… Дернул изо всех сил… Осмотрел оторвавшееся кольцо, поглядел на «зеленогвардейцев»:

— Заперто, — развел руками гоблин, — Ломать нужно.

Димка уселся в углу, пока гвардейцы, составив ружья у стены, не выломали дверь. С кувалдами и ломами они обращались увереннее, чем с оружием.

Димка заглянул в темный туннель тайного хода. Темно.

— Ну, — хлопнул его по спине Жозеф.

С улицы донесли приглушенные выстрелы и крики.

— Подожди, — Жозеф выскочил наружу, гвардейцы за ним. Димка постоял, пожал плечами и тоже вышел. Вдруг, что-то изменилось и лезть в затянутый паутиной ход будет не нужно.

У дворцовых ворот на некотором отдалении бесновалась толпа. С помоста гремел товарищ Речник.

Как оказалось, часть особо рьяных революционеров решила, что подчиняться каким-то гвардейцам ниже их достоинства и двинула к воротам. На то, что товарищ Речник запретил туда соваться, активисты дружно положили. Конец был предсказуем: гвардейцы объявили, что будут стрелять вовсе не для того, чтобы просто попугать. Два слаженных залпа и мартиролог революции пополнился двумя десятками слишком умных. Сейчас товарищ Речник говорил, что смерть товарищей будет не напрасной, что они обязательно отомстят, но потом. А сейчас нужно слушать, что говорит он. Примерно так можно передать его вдохновенную речь.

Жозеф, серый как асфальт повернулся к Димке и гвардейцам, выматерил их булькающими островными ругательствами и загнал обратно. Димке вручили факел и затолкали внутрь. Хоть и с трудом. Он прошел несколько шагов, но тут оказалось, что Димка забыл бумаги снаружи. Он вернулся и попросил их отдать, иначе его подземный поход теряет смысл. Димку хором обозвали «тупым дикарем», однако оказалось, что бумаги Димка не только забыл, но еще и потерял.

Революционеры матерясь как сапожники — коими вероятно и были — обыскали весь подвал, пока не нашли бумаги в руках у Жозефа, который просто не успел их отдать.