Сзади подъехал огромный воз с мешками. Два крестьянина-человека завели неспешный разговор:

— И зачем зерно в город везти? Это ведь еще прошлогодние запасы?

— Да говорят, неурожай в этом году в стране, вот в королевские склады и везем. По приказу…

— Так у нас пшеница хорошо тррррррррр…

— И у нас хорошо. Говорят, это местами только, а по всей стране — неурожай…

— Тогда надо бы часть зерна припрятать. Потом-то подорожает…

— Да мы и…

Димка спокойно шел рядом с продвигающимся с очередью фургоном. Он решил, что пойдет с документами к местным милиционерам последним и, когда все уже войдут в ворота, развернуться и спокойно уйти. Навряд ли грузчики и Бледный станут пробиваться навстречу толпе, чтобы догнать его. А даже если и пробьются — не догонят. А даже если догонят — сказать что-нибудь вроде «Моя не ходить город, боги сказали нельзя» и сделать морду кирпичом. Убивать на виду у всей очереди не станут.

Вот и ворота. Два чина в застегнутых на все пуговицы мундирах, таких же как на толстяках на лугу, такие же зеленые шарфы, только чистенькие, новенькие. Один из чинов — человек, другой — эльф. Местный эльф, с льняными волосами и лошадиными ушами. Чины споро собирают документы у проезжающих, ставят какие-то отметки, пересыпают собранные деньги — плату за въезд — в опечатанный ящик, в общем, трудятся как пчелки. В стене слева, рядом с воротами — окованная дверь, в которой находится караулка или как там она у местных мытарей называется. Рядом с дверью, на сундучке, привалившись к стене, дремлет человек: длинные ноги в ботфортах вытянуты вперед чуть не на два метра, черный камзол расстегнут, на лицо надвинута ковбойская шляпа. Этакий Клинт Иствуд на отдыхе. Только револьверов на поясе не хватает.

Справа от потока повозок — авария. На боку лежит огромный воз с сеном. Вокруг него перемещаются туда-сюда как муравьи владельцы груза — крестьяне. Ахают, охают, размахивают руками. Проезжающие дают им советы, те только отмахиваются. Вот оболтусы…

Чем ближе фургон подъезжал к воротам, тем больше Димке не нравились таможенники. Заштатные ворота, где-то на задворках, оформляются крестьянские грузы. А таможенники — чистые, трезвые, вежливые. Одежда отглажена, отчищена. Документы оформляются со скоростью звука. Взятки не берутся.

Может быть, здесь налажена борьба с коррупцией. Может быть. Но вот крестьяне, которые здесь видимо регулярно проезжают, смотрят на таможенников с недоумением. Нетипично для них такое поведение… Нетипично.

Вон, вон, вон… Димкино зрение-бинокль четко показало сценку с очередным оформлением: хозяин груза тихонько подпихивает одному из таможенников маленький сверток. А тот, дико оглянувшись, старается незаметно отмахнуться от свертка.

Ой, не встрять бы…

Так себя ведут только в одном случае: если рядом стоит начальство. А рядом — только дремлющий длинноногий ковбой. Уж не он ли начальник? А зачем он здесь?

Очень, похоже, он кого-то ждет. Уж не фургон ли с контрабандной тканью?

Бог бы с ними, с грузчиками (хотя ребят и немного жалко), бог бы с Бледным. А вот Димке садиться в тюрьму да еще за чужие грехи — не с руки. Ой как не с руки.

Что же делать?

Может, уже пора делать ноги?

Скорость мышления в экстремальных ситуациях, к сожалению, Димкиным достоинством никогда не была. Пока он размышлял, фургон уже въехал в огороженный каменными стенами квадрат у ворот (слева стена, справа — стена, впереди — ворота) и встал на оформление.

Ладно, авось пронесет.

Таможенники взяли документы у Бледного, тот подозвал было грузчиков, но таможенники отмахнулись и пошли осмотреть фургон.

— От самого Трррр едете?

— Да, от него, — немного подобострастно кивнул Бледный.

— Тррррррррр ткань?

— Ну да. А в чем…

— Тррррррр, — обратился таможенник-человек к эльфу, — а ну, толкни-ка Тррррррр, что-то он разоспался. Значит, от Трррр едете?

— Да, — Бледный уже занервничал.

— Сколько ткани?

— Так там же написано…

— А все же? — раздался голос со спины.

Ковбой уже поднялся и подошел к фургону. Длинный, тонкий, ростом чуть ли не с Димку в его нынешнем обличье. Лицо вытянутое, подбородок широкий квадратный, в сочетании с ним лицо кажется кирпичом. Светлые глаза спокойно прищурены. Руки пустые.

— Что же вы, господин, едете от самого Трррр, везете груз и не знаете, сколько его? Как же так?

Длинный не издевался и не злорадничал. Абсолютно спокойный деловой вопрос.

— Я не хозяин, всего лишь сопровождаю товар… — Бледный начинал закипать.

— Покажите товар.

— Но…

— Покажите товар.

По взмаху руки еще больше побледневшего Бледного грузчики начали расшнуровывать фургон.

Димка тихонько вытянул из котомки документ, скомкал его в комок и спрятал за пояс набедренной повязки. Если все обойдется — можно достать, а если нет, если ребят сейчас повяжут — лучше не иметь при себе доказательств, что ты с ними. Бубнить «Моя их не знать» и все. Иначе заметут.

— Вот, — Бледный показал на раскрытый задний борт фургона, — как видите, ткань. Документы на нее — у вас.

— Ткань, — согласился Длинный и подошел к фургону.

Откуда у него в руках оказался нож, Димка не рассмотрел. Прямо фокус какой-то.

Длинный осмотрел ближайший рулон ткани — огромный, метр в диаметре, не меньше — похлопал по нему ладонью…

Вонзил лезвие в рулон и резко вырезал квадрат: раз-два-три.

Бледный дернулся, но не успел.

Длинный подцепил край вырезанной ткани и со скрипом отогнул квадрат вниз.

Рулоны оказались фальшивыми.

Ткань была только с боков и намотана сверху. Внутри же рулоны были полыми.

Не пустыми.

В вырезанном отверстии блестели вороненые стволы.

Компашка ввозила в столицу ружья.

— Ах-х-х…

— СТОЯТЬ!!! — грянул дружный хор.

Крестьяне у упавшей телеги уже целились в грузчиков из ружей, из двери караулки выскакивали вооруженные люди…

Пора!!!

Димка развернулся и бросился к выходу из квадрата-ловушки. Люди жались к стене…

Раз!

Что-то свистнуло, ноги подкосились как подрубленные, Димка спиленным дубом рухнул в дорожную пыль. Попытался подняться…

Резкий удар в спину бросил его наземь. К горлу прижалась неприятно-холодная сталь клинка. Руки сноровисто заломили за спину и связали веревкой.

— Господин Гыгы, вы арестованы.

Перед глазами остановились ботфорты Длинного.

Не получилось…

Димке приходилось раньше бывать в тюремных камерах. Дважды. Один раз друзья-милиционеры провели для него экскурсию по РОВД, а второй раз в городе, где сломался грузовик, и негде было ночевать, добрые менты пустили на ночь в камеру. А вот в качестве арестованного — не приходилось.

В КПЗ все же было поуютнее. Сейчас в закуток без окон и охапкой соломы в углу вместо нар запихнули Димку и троих из «грузчиков», оказавшихся контрабандистами. Еще по-доброму: окажись здесь человеком больше и камера стала бы похожа на банку шпрот. Окон здесь не было, тяжеленная окованная дверь закрывалась плотно, запашок стоял густой.

Димка сидел огромной печальной тушей, обхватив лапами колени. Курт, Отто и Ганс тихо обсуждали что-то свое. Димка думал.

Старые планы в новых обстоятельствах ведут к проигрышу.

Идея убежать от «грузчиков» вполне могла сработать — пройди Бледный со своим конем в ворота и обратно быстро бы выскочить не успел, догнать бегущего яггая — задачка не из простых, особенно если попытаться затеряться в закоулках трущоб. Стрелять бы «грузчики» не стали — побоялись. А даже если бы и стали — Димка уже понял, что ему повезло обзавестись пуленепробиваемой шкурой. От «грузчиков» удалось бы убежать…

Удалось бы скрыться и от полицейских, или кто там выскочил, как чертики. Лошадей у них не было, все бы за Димкой не кинулись, а с тремя-четырьмя он, скорее всего, бы справился. От выстрелов в спину тоже не было бы особого вреда. Кто ж знал, что их Искпедицию уже сдали и встречающие ожидали увидеть именно яггая?