Юле было жаль Тамару Ильиничну, ведь она только примерно могла себе представить, каково это — зависеть от работы, но порадовать было нечем.

— Тамара Ильинична, я ничего не знаю. Правда.

— Тогда я не понимаю…

— Я тоже не понимаю, — прервала её Юля. В толпе сотрудников она заметила Егора и устремилась к нему. Но не успела сделать и пару шагов, как коллеги плотным кольцом обступили её со всех сторон. Они задавали вопросы, требовали разъяснить ситуацию. В них чувствовалась если не агрессия, то предшествующее ей напряжение. Люди ждали ответов, а ответов у Юли не было. Это то, чего она так боялась с самого утра.

Единственной спасительной мыслью стало протиснуться к Егору. Вместе они выстоят. Точнее, он пусть выстоит, а она за его спиной перестоит. Это странно, что он сам не проявил такую инициативу, но предсказуемо. Егор — деликатный человек, он ни за что не станет распихивать локтями коллег, даже для того, чтобы спасти Юлю. Придётся действовать самой. На все вопросы она по-прежнему отвечала «ничего не знаю», а сама упорно двигалась к Егору, который стоял немного в стороне. Вот сейчас, ещё немного — и он закроет её своей широкой спиной от навязчивого внимания.

Она верила, что Егор решит эту проблему, ведь он из любой ситуации выходит без конфликтов и драк. Его вообще невозможно представить повышающим голос или выясняющим отношения. Сейчас он всех успокоит.

— Юль, если ты что-то знаешь, лучше скажи нам, — такими словами встретил Егор, как только она до него добралась. Слух резануло слово «нам». Как будто в этот момент он объединял себя не с ней, а с этими людьми.

— Я ничего не знаю, — на автомате ответила Юля. А сама никак не могла поверить в происходящее. Это что же сейчас происходит? Егор против неё? Одна против всех. Человек, на которого она рассчитывала, нет, мужчина, с которым она собиралась связать жизнь, не загородил от толпы, не спас, а встал с противоположной стороны. Это самое настоящее предательство. На глазах у всего коллектива.

В этот миг она словно оглохла, уже не слышала вопросы и возгласы людей, только стояла и смотрела на Егора. И как будто видела его первый раз. Вот стоит перед ней мужчина, чужой и далёкий, и пытается что-то объяснить. А в его глазах, в самой потаённой глубине, там, куда никто никогда не заглядывал, плещется страх. Гадкий, малодушный страх. Он банально струсил. Испугался открыто выступить против всех людей, спасая любимую женщину. Он посчитал возможным всё решить мирным путём. Как обычно, как он привык. «И волки сыты, и овцы целы».

Только не в этот раз.

Только не для неё.

Сквозь туман сознания до Юли донёсся голос начальника, Трифонова Евгения Васильевича:

— Коллеги! Что за митинг? Давайте сохранять спокойствие.

Его голос был внушительным и грозным. Наверное, таким голосом командуют парадом.

— Сейчас не время выяснять отношения. Завтра приедет Игорь Владимирович и ответит на ваши вопросы.

Толпа немного пороптала и начала постепенно редеть. И вот рядом с Юлей оказался начальник. Он по-отечески взял её за плечи и вывел из круга людей. Трифонов довёл Юлю до своего кабинета и вернулся в холл, чтобы успокоить людей и отправить на свои рабочие места.

Юля чувствовала слабость. Она едва дошла до кресла и без сил плюхнулась в него. Положила руки на стол и уронила на них голову, словно голова весила целую тонну.

Спасибо Евгению Васильевичу. Здесь, в тишине его кабинета, у неё была возможность прийти в себя.

А Егор? О нём лучше не думать.

Но не думать не получилось. Не прошло и пяти минут, как он появился в кабинете Трифонова.

— Юль, ты как? — услышала она его голос, но голову не подняла. Видеть его не желала. Но Егор так просто уходить не собирался.

— Может, чаю налить? — спросил он.

Ох, уж эта его услужливость! Пришёл её поддержать, подставить крепкое мужское плечо. Только на чёрта ей сейчас его забота?! Здесь, в кабинете Трифонова, она и сама в состоянии со всем справиться.

Суровый, вечно недовольный её работой начальник в сложной ситуации пришёл ей на помощь, а тот, кого она мысленно посвятила в рыцари, на деле оказался трусливым зайцем.

Хотя «звоночки» были, надо было прислушаться к своему внутреннему голосу.

— Юль, где у вас чайник?

— Егор, уйди, — прошипела она и стиснула зубы, чтобы не закричать. Она не поднимала головы, ведь один его вид мог вызвать волну ярости.

— Юль, ты плачешь?

Этот вопрос стал последней каплей в чаше её терпения.

— Нет! — она вскочила с кресла. — Нет! Уйди, по-человечески тебя прошу.

— Что с тобой? — отпрянул он.

Вид у Юли был безумный. Волосы растрепались, лицо покраснело, глаза стали болезненно-блестящими.

— Я помочь хотел, — обиженно надулся Егор и попятился к двери.

— Чем ты хотел помочь? — наступала Юля. — Чай налить, слёзы платочком вытереть? Ты должен был заступиться за меня там, в холле, где я действительно в тебе нуждалась. Ты должен был закрыть меня от разбушевавшихся сотрудников.

— Тебе же ничего не угрожало.

— Ты на их стороне?

— Да, я тоже, как они, хочу знать, что происходит в компании.

— Егор, о чём ты говоришь? Ты хоть себя слышишь? Ты же мой мужчина. Тебе должно быть наплевать на всех этих людей. Ты должен заботиться обо мне, а не о них.

— Ты сейчас говоришь, как маленькая избалованная девочка. Юля, повзрослей, наконец.

— Что?

— Только и слышу от тебя, что я должен. И по-твоему выходит, что я должен заменить тебе отца. Исполнять все твои прихоти по первому требованию. Но я не могу превратиться в твоего любимого папочку. Я не он.

— Неправда! Я не этого хочу.

Юля была шокирована. Неужели он видит её папенькиной дочкой, инфантильной особой? Но ведь это не так. Отец никогда её не баловал. То, что она живёт в его доме, не в счёт.

— Егор, а ты любил меня? — вдруг осенила Юлю догадка.

— Юль, хватит бросаться из крайности в крайность.

— Ответь мне на вопрос.

— Я уже не знаю, как с тобой разговаривать. Всё равно во всём оказываюсь виноватым. Давай отложим этот разговор на потом.

— Никакого «потом» не будет.

— Как хочешь. Если передумаешь, то знаешь, где меня найти.

Он развернулся и собрался уходить, но Юля в несколько шагов опередила его и преградила путь. Яд, бурливший у неё в крови, требовал продолжения скандала. Хотелось выплеснуть на Егора всю боль и разочарование, которые она испытывала в последнее время.

— Вот так просто собрался уйти? Конечно, ты же меня никогда не любил. Тебе было удобно со мной. Так ведь?

— Что ты хочешь услышать?

— Правду!

— Прошу тебя, давай не сейчас. Успокоишься, и мы вернёмся к этому разговору.

— Я сама в состоянии понять, готова или нет к разговору. Отвечай сейчас!

— Я не готов.

— Неужели тебе так сложно признаться?

— Юль, остановись, — он хотел её обнять и притянуть к себе, чтобы успокоить. Но она сбросила его руки со своих плеч и шарахнулась в сторону, как дикая лошадь.

— Не прикасайся ко мне.

— Хорошо. Тогда пропусти меня, я хочу уйти.

— Сбегаешь. Тебе не хватает смелости сказать, что ты никогда меня не любил. Просто звёзды так сошлись, что мы познакомились и понравились друг другу при первой встрече. Это могло так и остаться мимолётным знакомством, но тебя просветили, кто мой отец. И ты решил воспользоваться ситуацией. Совместить приятное с полезным. Правильно?

— Юль, ты бредишь. Твой отец мне не помогал.

— А ты рассчитывал на него. Да? До последнего надеялся, что он поможет тебе подняться по карьерной лестнице. А теперь отца нет, и я потеряла ценность в твоих глазах.

— Что значит — твоего отца нет? — удивился Егор.

Удивление было искренним, но Юля этого не видела и уже не слышала слова Егора. Её захлестнула обида, такая жгучая и сильная, что всё вокруг перестало существовать.

— Знай, это не ты, это я тебя бросаю. Я первая так решила, — крикнула она.

— Получается, что все эти слухи о твоём отце — правда?