Они устроились за личным столиком Артёма на втором этаже. Отсюда открывался отличный вид на весь первый этаж, но сам столик располагался в тени и не привлекал внимания. Сейчас в баре никого не было, публика начнёт подтягиваться после обеда и ближе к вечеру.

— Хочешь, познакомлю тебя со своим другом? — спросил Артём, пока они ждали заказ.

— Этот человек должен стоять на особом месте в расписании? — Юля достала ежедневник, чтобы сделать пометки.

— Юль, друзья всегда вне расписания, — рассмеялся Артём.

— Тут есть одна проблема, — серьёзно, не поддаваясь его заразительной улыбке, ответила Юля.

— Какая? — он в недоумении сдвинул брови.

— Все, с кем вы встречаетесь, становятся вашими друзьями. А в сутках только двадцать четыре часа.

— Понял. Можешь ставить его в расписание на общих условиях. И когда ты успела стать такой занудой?

— Я всегда ею была. Вы просто не заметили, когда брали меня на работу.

— И нисколько не жалею. Ты молодец!

Волна благодарности разлилась в душе, и Юле сразу захотелось любить весь мир и особенно Артёма Гордеева. Ну как это у него получается!

— Мне тоже нравится у вас работать, — призналась Юля. — Хотя это совсем непросто.

— Знаю. И очень ценю то, как ты стараешься, — он стал серьёзным. — Знаешь, Юль, что для меня самое страшное?

Она мотнула головой.

— Остановиться. Перестать двигаться вперёд. И если замолчит телефон. Ни звонков, ни писем, ни сообщений. Это мой ад. Работа для меня — жизнь. Я вижу, ты такая же. Мы с тобой одной крови.

Юля смотрела в его умные глаза и не знала, что ответить на такую откровенность.

— Теперь ты знаешь мой секрет, и мне придётся тебя убить, — улыбнулся он, но глаза остались серьёзными.

Она улыбнулась в ответ и не успела ничего сказать, как услышала знакомый голос за спиной:

— Привет!

Она повернулась и даже привстала от неожиданности: перед ней стоял Кедров.

— Вижу, вы знакомы, — удивился Артём. По его лицу пробежала тень.

— Друзья детства, так сказать, — взял на себя пояснение Кедров.

— Друзьями мы никогда не были, — себе под нос добавила Юля. — Просто знали друг друга, и всё.

— Да, пожалуй, то, что между нами было, дружбой не назовёшь, — весьма едко ответил Андрей, и взгляд у него стал колючий.

Юлю это задело. Она хотела бы ничего не чувствовать, но не могла. Обида на Андрея была сильная. Сидит тут, бросает на неё сердитые взгляды, как будто это она утром исчезла, не попрощавшись.

Встреча Гордеева и Кедрова не задалась. Они поговорили на общие темы и быстро разошлись. И виной тому была Юля. Как только Артём понял, что Юля и Андрей знакомы, изменил планы и свёл разговор к текущим незначительным вопросам. Юля это заметила.

При всей своей доброжелательности и солнечной улыбке Артём оставался закрытым человеком. Никто, даже самые преданные сотрудники, с которыми он начинал, не знали, что у него внутри. Человек-ребус. И только об интрижках с красотками становилось известно общественности. Вот это он не скрывал, подружек менял с завидной регулярностью, и каждая последующая была красивее предыдущей. Но глубоких привязанностей не испытывал.

Когда Кедров ушёл, Артём неожиданно отпустил Юлю домой и даже подвёз до ближайшего метро. Она лишних вопросов задавать не стала и решила воспользоваться возможностью отдохнуть.

Давно она не возвращалась домой так рано. На детских площадках гомонила ребятня разных возрастов. Август подходил к концу, и скоро все школьники отправятся учиться, но сейчас можно гулять сколько душе угодно.

Юля решила зайти к Симоне, они так давно не виделись, но дверь ей никто не открыл. В квартире соседки было тихо, и только звуки звонка перекатывались в пустых комнатах. Она решила заглянуть позже.

Но стоило добраться до квартиры, как сил хватило только на то, чтобы принять душ и завалиться у телевизора. Она так и уснула в одном полотенце перед работающим телевизором. Сказался многодневный недосып. Проснулась резко, как от толчка. Всё тело онемело в неудобной позе. На часах два тридцать пять. Выключила телевизор и накрылась покрывалом.

На следующий день, когда Юля поднялась в офис на четвёртый этаж, до начала рабочего дня оставалось полчаса, но Артём уже был на месте. Как всегда, приветливый и энергичный.

— Юль, иди сюда, — позвал он. — Как думаешь, этот образ подойдёт к нашему проекту? — Гордеев протянул ей лист.

— Красиво! — восхитилась Юля, рассматривая линии и тени, создающие эскиз летящего платья.

— Я не о том, — поморщился Артём. — Эта модель — как фальшивая нота. Всё впечатление портит.

Юля отстранилась от стола и посмотрела издалека, потом опять приблизилась.

— Да, наверное. Стиль тот же, но другие нюансы.

— Точно. И я так думаю. Значит, в корзину.

— Как в корзину?! Такую красоту! Его уже отшили.

— А что делать? Нельзя ради одной красивой вещи нарушать общую гармонию.

— Жалко, — Юля взяла эскиз и повертела в руках, потом положила его на край стола. Сейчас было не до этого. Её ждали срочные дела.

Она опять задержалась на работе дольше всех. Ушли даже самые преданные работе сотрудники, и всё здание погрузилось в темноту. А Юля ещё сидела на четвёртом этаже за столом в круге света настольной лампы и корректировала расписание Артёма. Сейчас, когда на улице ночь, а в студии тишина, работалось легко. Она всё равно опоздала на метро, так что придётся брать такси. Можно не торопиться и задержаться подольше, спокойно подготовиться к завтрашнему дню.

Завтра с самого утра запланирована съёмка. Ни свет ни заря прибудут модели и визажисты, и начнётся суета и морока. Артём появится только к обеду, потому что у него встреча с крупным клиентом где-то в центре. Это значит, что вся головная боль со съёмкой достанется ей.

Она уже хотела выключить свет, когда взгляд упал на отбракованный эскиз. В приглушённом свете лампы платье казалось мистическим. Юля заворожённо смотрела на причудливое переплетение линий, образующее узоры. Этот рисунок она возьмёт домой и повесит на стену вместо уродливого натюрморта, который висит у неё в кухне. «Мелания» — размашисто написал Артём в правом нижнем углу.

Что заставило её на пути в фотостудию заглянуть в пошивочный цех, Юля и сама не поняла. Свет уличных фонарей падал через большие окна и отражался в металлических частях швейных машинок. Отшитые для завтрашней съёмки платья висели на специальных кронштейнах у стены. Юля не стала включать свет, но включила фонарик на телефоне и сразу нашла «Меланию». Она подошла ближе и дотронулась до струящейся ткани пальцами. Нежное, тонкое, словно крылья бабочки, полотно. Неужели такой красоте не суждено блистать на сцене?

Какая несправедливость!

Подчиняясь вдруг возникшему порыву, она скинула джинсы и футболку и аккуратно, чтобы не повредить невесомую прозрачную ткань, надела платье. Юля не могла застегнуть застёжку, которая находилась на спине, но это было и не важно. Ощущения от прикосновения с платьем были такие, будто она облачилась в лепестки цветов. Кожа трепетала и создавала внутренние вибрации. Это платье — олицетворение любви к красоте. Юлю охватило возбуждение, и, придерживая корсет на груди, она вышла из цеха и направилась в фотостудию. Её шаги гулким эхом отдавались в пустом здании. На втором этаже она тоже не стала включать электричество, зажгла несколько боковых светильников. Мягкий свет заполнил помещение.

На телефоне она нашла музыку и ступила на подиум. Чувственная мелодия лилась из динамика телефона, и Юля закружилась. Она забыла про время.

Лёгкое помешательство.

Эйфория.

Танец получился замедленный и немного невесомый, потому что платье было с длинным шлейфом и его приходилось поправлять.

Юля окунулась в переживание этого волшебного момента и не заметила, как в студию вошёл Артём. Он смотрел на танцующую девушку в облаках воздушного платья и не мог отвести взгляд. В его лёгких кончился воздух, и он перестал дышать. Сердце отчаянно забилось о рёбра, и он побоялся, что невиданное создание услышит этот грохот, испугается и исчезнет.