Лэа с улыбкой прошла мимо.

– Не хочешь поучаствовать? – хохотнула Радугла.

– Нет, – теплым голосом ответила Лэа. – Я воздержусь.

На остров медленно спустилась темная ночь. Океан лениво облизывал остров со всех сторон, как будто пытался подступиться к замку.

А замок не спал в это время. Было уже далеко за полночь, но веселье только разгоралось.

А начиналось все довольно скучно, как казалось некоторым кадетам. С каких-то замысловатых и бессмысленных речей, наставлений, обещаний между масэтрами и гостьей, недавно прибывшей на остров в сопровождении эльфьего принца.

Отношение к гостье было не однозначным. Некоторым откровенно не нравилась суматоха, поднявшаяся вокруг неожиданно заявившейся девушки. Другие проявляли дружелюбие и некоторое любопытство, порожденное смутными историями, которые вертелись вокруг имени этой девушки.

Но одному были рады все: тому, что будет праздник. И было абсолютно неважно, в чью честь он устраивается, ведь гулять будет весь замок!

Остров гудел от разговоров, посвященных обсуждению приближающегося гуляния.

И вот сейчас, когда были закончены последние приготовления и преодолены все формальности, когда на остров опустилась таинственная ночь и распахнутые настежь ворота замка чертили на темных лужайках золотую дорогу, когда из окон доносились звуки музыки, крики и смех, а передний двор замка превратился в сплошное поле для игр и соревнований – вот тогда-то и началось веселье.

Половина кадетов еще сидела за сдвинутыми в длинные ряды дубовыми столами, опустошая бочонки с медовухой и тарелки с обильной вкусной едой, другая часть с воплями носилась по двору, развлекаясь интересными только для кадетов способами.

Лэа сидела за одним столом с масэтрами и тихо спорила с уже изрядно повеселевшей Радуглой о возможности мгновенного выпада из четвертой сексты в первую квинту.

– Невозможно так мгновенно поменять тактику! – сердилась Лэа. – Если ты пытаешься достать ноги противника, то никак не сможешь после парирования удара переключиться и ударить по левой ключице!

– Это тебе так только кажется, – неизменно отвечала масэтра. – Парировать удар противника вовсе не обязательно, попробуй достать его сразу!

– И остаться без руки. Не буду я так делать.

– Если ты не парируешь удар, это не значит, что он придется прямо по тебе.

– Но невозможно защититься таким образом, чтобы мгновенно напасть в прямо противоположную сексту! Нет ни одной       фигуры боя, позволяющей это сделать!

– Что тебе фигуры боя, – фыркнула Радугла. – Слушай свою интуицию…

– Моя интуиция говорит…

Тем временем, на другом конце стола, масэтр Нейян громогласно ругал соллоского короля, обвиняя его в расизме, шовинизме, полном отсутствии совести и рассудка, который мог бы помочь ему предотвратить половину ведшихся по вине Соллоса войн. При этом он воодушевленно размахивал куриной ножкой, заставляя Хилеаньора пригибаться всякий раз, когда ножка пролетала над его головой, рискуя приземлиться на длинные темные волосы эльфа, а то и врезаться в лицо.

Кэнд и Аллив тихо о чем-то спорили, Кэнд все время качал головой, Аллив же яростно что-то доказывал.

Дэкиста с Кэрримом обсуждали возможность существования Легендарного Золотого Дракона, ссылаясь на исторические трактаты, записки путешественников, старинные гобелены и картины, а также на весьма сомнительные останки, найденные в пещерах на вершине Хаара. Оба явно верили в то, что такой дракон существует, но при этом умудрялись расходиться во мнениях о его способностях и среде обитания.

Дэкиста доказывал, что золотой дракон, как минимум, должен обладать огневой мощью, несравненно большей, чем все известные драконы, а это значит, струя выдыхаемого им огня должна превышать десять метров.

Кэррим же считал, что Золотой Дракон должен иметь магические способности, которыми были наделены драконы масэтров или обладать способностью к психокинезу, как Айси.

– …и именно поэтому нельзя ограничиваться техническими приемами, выученными в нашей школе. Настоящий воин все время совершенствуется в своем мастерстве. Кто-то же придумал все эти приемы боя? И вырабатывались они не просто технично, но во многом интуитивно.

Лэа примолкла, все еще не до конца убежденная в словах масэтры.

– Да в тот год Радугла сама вызвалась сопровождать корабль! – услышала она хохот Еллиста. – И не зря! Встретилась со своим пиратом!

– А разве не случайная это была встреча? – вмешалась Лэа в разговор. – Радугла говорила мне, что находилась в каюте и читала книгу, когда корабль пиратов…

– Это она так тебе сказала? – хитро прищурился Хилеаньор, уклоняясь от очередного взмаха куриной ножкой.

– Да она покруче кадетов по мачте прыгала и песни горланила! – громыхнул Нейян, откусывая от ножки последний кусок и бросая ее на стол.

Кусочки мяса отлетели-таки в сторону и приземлились на нарядное одеяние эльфа.

– Нейян, я бы попросила не вмешиваться в мою личную жизнь… – прохладно сказала масэтра, но слегка покраснела.

– А… так вот… о чем это я… – смутился масэтр. – Визивад, вместо того чтобы сплавлять свою внучку на воспитание, мог бы оставить ее при дворе и сделать одной из фрейлинок. Кто знает, как долго он протянет на троне и кто из сыночков отправит его на тот свет первым? А внучка между тем выросла бы и могла бы стать мудрой королевой…

– Рэнди кир Каллэх, грозный пират, именующий себя Рэд Гроза морей, – ухмыльнулся Дэкиста, отвлекаясь от беседы с Кэрримом. – Как же, видали его… когда он на остров прибыл, чтобы учиться…

– Испытание права? – вмешался Кэррим. – А как сейчас вы его проходите? Айси ведь умерла.

– Это было очень проблематично, – вздохнул Хилеаньор. – Другого дракона с психокинетическими способностями у нас не было, а кадетов, между тем, набирать нужно было.

Аллив с Кэндом, наконец, закончили спорить, при этом Аллив выглядел крайне кислым, а Кэнд на редкость довольным.

– Мы пытались найти еще одного дракона-магика, но даже если бы нам это удалось, то на его обучение ушли бы столетия, – продолжил Хилеаньор. – Поэтому пришлось отказаться от этой затеи.

– Но нам нужен был способ не менее эффективный, – Радугла откинула назад часть мелких косичек, лезущих в тарелку. – И мы придумали.

– Мы решили положиться на ки-ар, – задумчиво произнес эльф. – Так как установили закономерность: все, из тех, кто проходит нашу школу, понимают ки-ар сразу. И мы предположили, что дети, которые поймут ки-ар сразу, смогут у нас учиться.

– Но вы же раскрываете секреты всем подряд! – пораженно воскликнула Лэа.

– Мы тоже сначала так думали, – отвлекся от Кэнда Аллив. – Но потом поняли, что достаточно помочь им настроиться ки-ар, не вдаваясь в подробности. Кадеты, вполне готовые к этому, продолжают обучение. А те, кто не может в полной мере принять ки-ар, покидают Логу Анджа. Навсегда.

– Но вы же можете взять кучу недостойных!

– Нет, – Дэкиста покачал головой. – Не забывай, Лэа, что вся наша школа сплошной отбор. То, что они прошли Испытание Права, не значит еще, что они смогут здесь учиться. Мы должны были принять решение – продолжать обучать воинов или исчезнуть с лица земли, как Школа Смерти.

– Школа Смерти исчезла совсем по другой причине, – проворчала Лэа. – По ее жестким правилам выпускники, Танцоры Смерти, должны были не просто превзойти своих учителей, но и убить их всех. Если это им не удавалось – они не могли зваться настоящими Танцорами Смерти. Постепенно их число становилось все меньше, мастерство рассеивалось, и Школа Смерти канула в лету.

Масэтр Дэкиста улыбнулся.

– Приятно знать, что ты внимательно слушала Аллива на уроках воинской истории.

Протрубил рог, заглушая разговоры масэтров.

Лэа подняла голову. Масэтр Кэнд встал. В распахнутые двери зала зашел человек. В высоком дверном проеме четко прорисовывалась его фигура, закутанная в длинный темного цвета плащ. Он шел, низко опустив голову и прихрамывая, на поясе его висел внушительный тяжелый кинжал.