Лэа слышала, как тяжело и сипло он дышит, подволакивая одну ногу, и тихо ругается.
Человек приблизился к их столу. В зале царила тишина.
Масэтр Кэнд сошел с возвышения, на котором располагался их стол и подошел к человеку.
– Рад видеть тебя, Хэддэн…
Незнакомец скинул капюшон, и всем стало видно его смуглое обветренное лицо с резкой линией плотно сомкнутых губ, орлиным носом, тяжелыми надбровными дугами и глубоко посаженными черными глазами, блестящими даже издалека.
– Кэнд… – незнакомец радостно обнял масэтра, голос его был чуть хриплым, но звучным. – Рад видеть тебя, дружище…
– Кто это? – тихо спросила Лэа у Радуглы.
– Меня зовут Хэддэн. Наемник из Далории, – медленно проговорил незнакомец, впиваясь в Лэа пронзительным взглядом блестящих, как жуки, глаз. – И я предпочитаю, чтобы об этом у меня спрашивали прямо, а не шептались за спиной…
Его тон Лэа не понравился. Очень не понравился.
– А я предпочитаю вызывать на бой тех, кто позволяет разговаривать со мной в таком тоне! – вскинулась она, резко вскакивая.
Убаюканная островом колючая сущность Лэа выплеснулась наружу. Она пожалела, что не взяла с собой меч.
«Если он согласится драться, мне что, отмазываться? Ой, подождите, сбегаю за мечом?!» – подумала она.
Незнакомец прищурился и медленно шагнул вперед.
– Ты ведь Лэа, да? Лэа ун Лайт? Любимица Кэнда? – проговорил он тягуче.
– Да, я Лэа! Лэа ун Лайт! Из Асента, если это вас интересует!
Хэддэн хмыкнул.
– Наемница, значит? Ну, ну…
– Сомневаешься в моих способностях?! – зло прошипела Лэа, не обращая внимания на укоризненный взгляд Кэнда, отчаянную жестикуляцию Кэррима и увесистые пинки Радуглы под столом.
В зале воцарилась прямо-таки мертвая тишина, в которой было слышно, как жадно потрескивает огонь в лампах.
– Нет, не сомневаюсь, – неожиданно спокойно проговорил вдруг Хэддэн. – Более того, я весьма наслышан о них…
Кэнд негромко кашлянул, привлекая внимание Хэддэна и Лэа.
– Значит, представлять вас не надо. Познакомились уже…
Хэддэн переступил с ноги на ногу и громко хмыкнул, бросив на Лэа быстрый пронзительный взгляд.
Лэа молчала, сжав губы в узкую полоску.
– Хэддэн является не просто моим старинным другом, он выпускник нашей школы…
Хэддэн скинул плащ, и Лэа увидела темную старую татуировку на левом плече наемника.
«Ну и кто из нас любимчик?» – хотела съязвить она, но удержалась.
Тем временем Хэддэн что-то тихо сказал Кэнду на первородном, и Кэнд ответил ему еще тише.
Лэа не очень то и понравились все эти секреты, но она опять смолчала, удивившись своей покорности и послушанию.
– Лэа, – неожиданно серьезно сказал вдруг масэтр Кэнд. – Все очень серьезно. Нам нужно поговорить.
Она переглянулась с Радуглой, оббежала взглядом остальных масэтров. Удивлены они были не меньше нее. Значит, все действительно плохо, раз он не посвятил в это никого. Знающий вид был только у Аллива, но он старательно изображал изумление.
– Я не зову вас всех, друзья, чтобы не сеять панику. Ибо наши ученики достаточно наблюдательны, чтобы заметить ваше отсутствие.
– Ох уж эти кадеты… – проворчал Нейян, отбрасывая очередную куриную ножку.
– Лэа, идем за мной.
– Но мой меч…
– Он тебе не понадобится.
Под пристальным суровым взглядом Хэддэна, без привычной тяжести за спиной, она чувствовала себя голой, но, поджав губы, подчинилась.
Кэнд вышел первым, и направился, как ни странно, не в свой кабинет, а прочь из замка, мимо лунной дорожки, углубляясь в темноту.
Он пересек передний двор в тени, избегая освещенных площадок, на которых веселились кадеты, тихо выскользнул через калитку на задний двор, миновал драконьи загоны, открыл небольшую дверцу в крепостной стене.
Хэддэн неотступно следовал за ним, будто был его тенью. Шаг в шаг, повторяя каждое движение.
Лэа старалась не отставать.
За дверцей оказался обрыв. Но так показалось лишь в начале.
Там, где заканчивалась скала, начиналась крутая, вырубленная в камне лестница. Она спускалась в самый низ, огибала восточную сторону замка и исчезала за поворотом.
Кэнд начал быстро спускаться, следом Хэддэн, за ним Лэа. Ступени, которые облизывал океан, были предательски скользкими, но настраиваться ки-ар не было времени.
Лестница закончилась неожиданно, сразу же за поворотом. Лэа вгляделась под воду. Она шла все дальше, на запредельную глубину, вдоль скалы, на которой стоял замок, но Кэнд не вел их туда.
Лэа заметила нечеткий контур каменной двери, вытесанной прямо там, где заканчивалась надводная часть лестницы.
– Помоги мне… – сказал Кэнд, и они вместе с Хэддэном толкнули дверь.
Лэа видела, как вздуваются от напряжения жилы на всегда спокойном лице масэтра, на скуластом обветренном лице Хэддэна, как играют мускулы под серой жесткой рубашкой наемника и гладкой зеленой рубашкой масэтра.
Дверь поддалась нехотя, с тяжелым скрипом каменных петель, вздыхая каменным голосом проклятья на потревоживших ее людей.
Внутри была густая вязкая темнота.
– Настройтесь ки-ар, – попросил их Кэнд. – Внутри темно.
Лэа не стала этого делать – спасибо гномам. Едва она вступила под темные своды пещеры, как вязкая мгла расступилась, будто всосалась в стены. Вместо нее наступил светло-серый сумрак.
Лэа увидела, что они находятся вовсе не в пещере, а в одном из подвальных помещений замка. Вопреки ожиданиям здесь было чисто, и стены не были покрыты пылью и не источали сырость.
– Где мы? – задала она вполне логичный вопрос.
– В склепе.
– В склепе? – удивилась Лэа. – Но ведь возле замка есть кладбище, что же…
– Не для масэтров.
Ага. Все встало на свои места. Значит здесь, под замком, хоронят масэтров. Вопрос в том, что они здесь делают.
– Но лестница шла дальше…
– Это лишь верхний ярус.
– И много здесь усыпальниц?
– С основания школы, – кратко ответил Кэнд.
Они шли по длинному коридору, завитому по спирали и идущему вниз. По левую сторону от них находились двери, но чем глубже, тем хуже проглядывались на них письмена, и тем древнее становились руны, их изображавшие.
– Если не ошибаюсь, это было едва ли не с создания мира?
– Не ошибаешься, – кратко подтвердил Хэддэн.
– И куда же мы идем?
– Туда, где сможем поговорить.
– Это так важно?
– Ты задаешь слишком много вопросов, – процедил Хэддэн.
– А по-моему мало для человека, пытающегося узнать, куда его ведут под покровом темноты и завесой тайны, да еще и безоружного, – холодно ответила Лэа.
Они продолжали спускаться вниз, температура быстро понижалась, на стенах появилась плесень.
– Мы идем в самый низ? – опять спросила Лэа.
– Да.
– Неужели к могиле масэтра Анджея?
– Именно.
– Правда? – от изумления Лэа едва не потеряла дар речи. – Но что все это значит?
– Сейчас узнаешь.
Они резко остановились, и Лэа едва не налетела на Хэддэна.
Выглянув через его плечо, она увидела высокую каменную дверь, поросшую зеленым мхом с мелкими белесыми цветочками. По краю двери шла резьба, в которой Лэа угадала первородные руны, но прочитать их не смогла. Из-под двери тянуло холодом.
– Помоги мне, – опять попросил Кэнд, и они с Хэддэном опять налегли на дверь. Эта поддалась с еще большим трудом, на лицах мужчин выступили капельки пота.
Когда же петли повернулись, раздался громкий отвратительный скрежет.
Масэтр Кэнд отер пот со лба и шагнул внутрь. Лэа последовала за ним.
Внутри было так темно, что пришлось настроить зрение ки-ар, чтобы различить хоть что-то. Лэа видела, как светятся зрачки Кэнда, и понимала, что сама выглядит не лучше.
Убранство помещенья было не богатым. Всего лишь громоздкая каменная плита, которая возвышалась над полом. Но возраст этой плиты не оставлял никаких сомнений в том, кто под ней лежит.
– Здесь похоронен Анджей?
Кэнд промолчал.
