– Почему вы молчите?

– Лэа… – он глубоко вдохнул, положил ей руки на плечи. – То, что тебе станет известно, не должен больше знать никто из ныне живущих. НИКТО. Понимаешь?

– Понимаю, – тревога девушки все нарастала. – Я буду хранить вашу тайну, только скажите, что от меня нужно!

– Сейчас ты кое-что узнаешь… – медленно выговорил Кэнд. – Это очень важно, и может сильно подорвать твои представления о мире, но я вынужден пойти на это…

Хэддэн, прихрамывая, подошел к плите. Лэа видела, что она сплошь покрыта руническими письменами старейшего языка.

– Та часть замка, что видна наверху – это гораздо более поздние строения, которые покоятся на древнейших сводах, но не в этом дело.

– А в чем?

– Идем уже, – проворчал Хэддэн.

– Сейчас узнаешь, – Кэнд помедлил и шагнул к плите.

Затем, к изумлению Лэа, они вдвоем налегли на нее и плита тихо, будто по маслу, скользнула в сторону. Под ней виднелся проход, но не было в нем черноты, наоборот, с него лился слабый желтый свет.

Пораженная Лэа шагнула за Кэндом в освещенный проход.

Коридор был не очень длинным, но очень чистым и поразительно контрастировал с запущенностью и сыростью склепа.

В конце была дверь. Небольшая, дубовая, окованная железом, с замочной скважиной и блестящей, отполированной от множества касаний, ручкой.

– Идем…

Кэнд отворил дверь ключом, и они оказались в небольшой уютной комнатке, сплошь заваленной книгами и оружием. Был здесь и небольшой стол, на котором высилась гора свитков и чернильница с пером.

Посередине стояла кровать. Лэа взглянула на нее и ахнула.

На кровати лежал старик. У него были очень длинные белые волосы, тщательно расчесанные, они покоились на подушке рядом с ним. Не уступающие по длине волосам борода и усы были переброшены в сторону и свисали с кровати.

Его тело иссохло от старости настолько, насколько это только было возможно. Казалось, на тонких костях совсем нет мяса, они обтянуты бледной, почти прозрачной кожей. Старик, наверное, весил не больше пушинки. Пальцы его были скрючены самым злым артритом, какой только можно вообразить. Они были похоже даже не на птичьи когти, а на перекрученные корни деревьев.

Старик был укрыт тонким одеялом, которое лежало почти ровно.

Его лицо было худым, каким-то устало-благородным и мужественным.

Губ почти не было – только ровный прямой разрез. А вот глаза… когда Лэа посмотрела в глаза старику, то ей показалось, будто кто-то рывком подтянул ее к себе и нырнул к ней в душу, словно в реку, проплыл по всей ее длине, познав все тайные страхи и желания, мечты, надежды и мысли, заставив рассказать о самом сокровенном.

Эти живые серые глаза смотрели не на тебя, а прямо в твою душу.

– Кто это? – шепотом произнесла Лэа. – Кто этот старик?

– Это Анджей Валог. Основатель Логи Анджа.

– Невозможно… – прошептала Лэа, с трудом переваривая слова Кэнда.

В ее голове не желало укладываться то, что она сейчас узнала.

– Он жив. Он изначальный свод нашей школы. Без него рухнет все.

– Но как же…

– Мы не могли все предусмотреть, Лэа… Анджей был молод и силен долгое время, пока магия не покинула нас. Теперь же никто не может забрать его силу.

– И это значит, что… – слова застряли в горле, она не желала в это верить, и, тем более, произносить это вслух.

– Как только он умрет, Лога Анджа рухнет.

Тишина воцарилась в комнате.

Старик закрыл глаза.

– Но это ведь случится нескоро? – спросила Лэа, подсознательно зная ответ.

– Он умирает, Лэа. И ты одна можешь его спасти.

– Но как?!

– Все уже решено.

– Что именно?!

– Ты должна вернуть магию, не допустить падения нашей школы.

– Но ведь он все равно умрет!

– Да, – Кэнд помедлил с ответом. – Безжизненные стены замка не могут впитать его силу. Если магия вернется, он все равно умрет, но перед смертью он должен будет передать свою силу другому масэтру.

– Кому?! Кто захочет обрекать себя на такое существование?!

– Сейчас уже не до наших желаний. Времени осталось мало. У нас нет выбора.

– О, нет, нет, нет! Масэтр Кэнд! Вы не можете этого сделать!

– У меня нет выбора, Лэа. Кто-то должен. Иначе школе придет конец. Всему, что было с великим трудом создано за тысячи лет, наступит конец. Я не могу этого допустить.

В горле Лэа встали слезы.

– Я не просто так позвал Хэддэна.

– Вы хотите сделать из него масэтра? – она сглотнула комок.

– Он один из претендентов. Но сейчас он здесь не поэтому. Тебе нужна помощь, Лэа. Времени очень мало. Анджей очень стар, и вряд ли продержится до зимы. Ты не успеешь в такой короткий срок. Поэтому я нашел тебе помощника.

– Я справлюсь, – ее глаза блеснули. Слезы уже высохли. – Мне не нужны помощники, я справлюсь одна.

– А если нет?! – пророкотал Хэддэн. – Ты готова быть виновницей того, что школа канет во тьму?

– Я это сделаю одна, – медленно и раздельно повторила Лэа.

– Но сроки…

– Дайте мне дракона.

– Что?

– Дайте мне Лэрэна, и я справлюсь.

– Это невозможно.

– Почему?! – вскинулась она. – Почему?!

– У меня нет второй части кристалла. Он остался с Лейсом.

– А новый кристалл? Его нельзя использовать?

– Не получится, Лэа. Это работает не так.

– А как?! Дайте мне чьего угодно дракона, и я справлюсь! Вот увидите, я не подведу!

– Я не могу тебе дать дракона, – тихо повторил Кэнд. – Потому что наездник, чей дракон жив, не может оседлать другого…

– Но Ирди мертва! – выкрикнула Лэа. – Я видела ее кости!

– Она жива. Она прилетала на остров.

– И вы мне не сказали?! – потрясенно проговорила Лэа. – Daan Varrikein! Но почему?!

Ею все больше овладевала злость. Он же знал, как много для нее значит Ирди, и не сказал?!

– Я потерял твой след, – медленно, прикрыв глаза рукой, выговорил Кэнд. – А когда нашел, она улетела.

Лэа поджала губы.

– Если бы вы хотели…

– Лэа, не надо обвинять меня во всех смертных грехах, я не всесилен… – устало сказал масэтр.

Его слова изумили Лэа. Впервые она увидела перед собой не могучего и сильного воина с холодным прищуром стальных глаз, а усталого человека с сеткой глубоких морщин, залегших вокруг глаз и губ.

– Я устал, Лэа. Я хочу отдохнуть. Уйти на покой, подальше от шума и тревог. Я возглавляю эту школу очень давно. Так давно, что помню молодого и полного сил Анджея.

Старик вновь открыл свои прозрачные серые глаза, внимательно прислушиваясь к словам Кэнда.

– Я ведь его приемник, Лэа. Со времен возникновения Элатеи у Логи Анджа было всего два верховных масэтра. Анджей. И я.

– Но кто будет…

– Верховным? – улыбнулся Кэнд. – Я не должен этого говорить, у всех равные права. Но все прекрасно понимают, что следующим будет Аллив.

Лэа выдавила слабую улыбку.

– Я все равно сделаю это одна, – решилась она. – Как думаете, могу я попросить Радуглу, чтобы в Соллос меня доставил Рэнди?

– А Кэррим?

– Чертовски не хочется втягивать во все это юного принца. Если с ним что-нибудь случится, ее величество Алэтана, да осияет ее лунный свет, мне голову оторвет.

– Это верно, – хмыкнул Хэддэн. – Алэ всегда была чересчур вспыльчива. Особенно для королевы. Особенно ее возраста.

Наемник обошел Лэа и грубо, но по-дружески, похлопал ее по спине.

– Значит, от моей помощи ты отказалась.

Лэа вскинула голову, ее брови взметнулись вверх.

– Да. Не пойми меня превратно, но я должна сделать это одна.

– Одна так одна, – пожал плечами Хэддэн. – Навязываться не буду.

– Лэа, ты уверена в своем решении? – с тревогой спросил масэтр.

– Я всегда уверена в своих решениях… – слабо улыбнулась девушка.

– Тогда идем… – масэтр обнял ее за плечи. – Нас ждут.

Их, и правда, ждали. Веселье было в самом разгаре. До чуткого слуха Лэа донеслось веселое пение.

– Кажется, Кэррим времени даром не терял… – рассмеялась она, узнав звонкий голос принца.